Нерасторопность патентоведов дорого обошлась Зворыкину, а в конечном счете и фирмам «Вестингауз» и Ар-си-эй, на которые он работал. П. Шевалье, регулярно получавший информацию о том, над чем работает Зворыкин, подал в патентное ведомство Франции заявку на изобретение приемной телевизионной трубки с электронной фокусировкой тремя неделями раньше, чем это сделал за Владимира Козьмича патентный отдел «Вестингауз». И хотя приемная трубка Шевалье так же отличалась от того, чего достиг Зворыкин, как первый автомобиль Форда от современных моделей, компаниям «Вестингауз» и Ар-си-эй пришлось купить заявки Шевалье и выплачивать удачливому французу большие деньги.

Необходимость до поры до времени держать в секрете от конкурентов свои ноу-хау не раз приводила изобретателя в затруднительное положение. В ноябре 1929 года, через два дня после того, как заявка на изобретение приемной трубки была отослана в патентное ведомство США, Зворыкин выступил с докладом «Телевидение с использованием катодно-лучевых трубок в качестве приемных устройств» на всеамериканской конференции Института радиоинженеров (IRE) в Рочестере, штат Нью-Йорк. Впервые он публично назвал созданную им приемную трубку «кинескопом»; не вдаваясь в существо своих изобретений, охарактеризовал достигнутые результаты, что не могло не произвести впечатления на специалистов. Когда изобретатель кинескопа еще был на трибуне и отвечал на многочисленные вопросы, ему передали телеграмму Питсбургского патентного отделения, запрещающую публично описывать существенные отличия изобретенной им трубки. К счастью, серьезных последствий инцидент с запоздалой телеграммой не имел.

Пришлось Зворыкину столкнуться и с таким явлением, как замаскированные попытки конкурентов получить информацию о результатах проводимых им исследований и разработок. Однажды Зворыкину позвонил человек, назвавшийся Расселом, и сказал, что он представляет некий солидный частный фонд в Лондоне. Фонд, по его словам, выделил большую премию для поощрения изобретателя, достигшего наибольших успехов в развитии телевидения. Сумма премии, существенно превосходившая размер нобелевского вознаграждения, несколько ошеломила Владимира Козьмича, не представлявшего, что за свой труд можно вдруг получить такую кучу денег. Таинственный Рассел передал условие, поставленное правлением фонда: достижение, претендующее на награду, должно быть продемонстрировано экспертам, в данном случае — Расселу.

Зворыкин информировал о неожиданном предложении заведующего лабораторией Кинтнера, тот сказал, что не возражает, если показ передачи телевизионного изображения ограничится демонстрацией работы домашнего телевизора Зворыкина. В назначенный день мистер Рассел посетил питсбургскую квартиру Зворыкина. Демонстрация на экране телевизора переданного по радиоканалу диснеевского мультфильма явно произвела впечатление на посланца лондонского фонда. Мистер Рассел сказал, что, по его мнению, Зворыкин безусловно главный претендент на получение премии, назначенной фондом. После того как за гостем закрылась дверь, Зворыкин больше никогда не слышал ни о мистере Расселе, ни о баснословной премии, возможность получения которой, к сожалению, особенно взволновала его жену Татьяну. Несколько раз досаждали еще шутники на работе, с серьезным видом интересовавшиеся у Владимира Козьмича, будет ли банкет за счет благотворительного лондонского фонда.

Хотя руководство компании не торопилось демонстрировать телевизионные приемники с новым кинескопом Зворыкина, после выступления Владимира Козьмича в Рочестере его достижение перестало быть тайной за семью печатями. Всего лишь через неделю после конференции IRE газета «Нью-Йорк таймс» поместила в своем воскресном, выпуске фотографию Зворыкина с кинескопом в руках, а также пространное интервью с ним. «Телевизионные приемники на основе катодных трубок, — объяснял в этом интервью Зворыкин, — более практичны, поскольку им не нужны какие-нибудь движущиеся части, и в целом они будут удобны для зрителей»[12].

Публикации в «Нью-Йорк таймс» оказалось достаточно, чтобы о достижении Зворыкина вскоре узнал весь мир. Были, правда, и скептики, что объяснялось тем, что полную информацию, так же как показ действующих приемников, компания Ар-си-эй пока еще придерживала. Но, наверное, общество очень ждало прорыва в «дальновидение», и мир поверил, что этот русский с загадочным электронным прибором в руках способен приблизить людей к этому «чуду».

Весь 1929 год Владимир Козьмич находился в двойственном положении: оставаясь сотрудником компании «Вестингауз», он фактически работал под руководством и по заданию вице-президента Ар-си-эй Давида Сарнова. Между тем внутри союза промышленных гигантов — «Рэдио корпорейшн оф Америка», «Дженерал электрик» и «Вестингауз» — назревали большие перемены. Выполнение антитрестовских законов, действовавших в США, требовало от этих компаний пересмотра принятых договоров о разработке и выпуске продукции, патентно-лицензионных соглашений, организации реальной конкуренции по номенклатуре производимой радио- и электротехнической продукции. В этой ситуации наиболее энергичные шаги по укреплению своей фирмы и освобождению ее от ставших ненужными обязательств предпринял вице-президент Ар-си-эй Давид Сарнов.

В октябре 1929 года по его инициативе создается новая компания «Ар-си-эй Виктор» (RCA Victor), Сарнов становится ее генеральным директором. На это предприятие, производственные корпуса и исследовательские лаборатории которого располагаются в городе Камден, Сарнов возлагает большие надежды. Здесь он соберет нужных ему специалистов в области радиотехники и телевидения — антитрестовские законы оказывают ему в этом деле поддержку.

Теперь двойственному положению Владимира Козьмича приходит конец: согласно новому соглашению, исследования по телевизионной тематике в «Вестингауз» должны были прекратиться. Продолжать жить и работать в Питсбурге Зворыкин мог, лишь поменяв направление своих исследований, чего ему, конечно, делать не хотелось. В Камдене создавались необходимые условия для продолжения работы по созданию системы телевидения. Вместе с Владимиром Козьмичом на новое место приглашались и все сотрудники его группы. Конечно, без потерь не обошлось. Надежный помощник в проведении экспериментов доктор X. Иамс должен был уехать в Сан-Диего для прохождения курса лечения. В связи с семейными проблемами пришлось вернуться в Англию доктору У. Райту. Но, слава богу, остальные сотрудники его группы — Дж. Бэтчелор, А. Вэнс, Р. Бэллард, Г. Оглоблинский — согласились переехать в отнюдь не престижный город Камден для продолжения работы над телевидением под руководством Зворыкина.

Руководством компании был назначен срок для переезда персонала и оборудования — 1 апреля 1930 года. Чтобы уложиться в установленный график, Зворыкину пришлось несколько раз приезжать в Камден задолго до этой даты. К многочисленным служебным хлопотам добавились личные трудности: Татьяне не хотелось покидать так понравившийся ей Питсбург. Так же, как было когда-то в Киеве, уговорить жену Владимиру Козьмичу не удалось. Перебираться на новое место пришлось без семьи.

Обустройство в Камдене, размещение и ввод в эксплуатацию перевезенного и нового оборудования заняли несколько месяцев. В конечном счете все проблемы были решены своевременно, и уже 2 апреля 1930 года Зворыкин принимал на новом месте первого посетителя из-за рубежа. Этим гостем был представитель известной британской фирмы звукозаписи «Н. М. V. Gramophone Со.» доктор А. Уиттейкер. Расширение сотрудничества с этой фирмой входило в планы Д. Сарнова, и Зворыкин впервые получил разрешение продемонстрировать иностранному коллеге главные результаты своих разработок в полном объеме. Достижения русского американца произвели большое впечатление на гостя, об этом говорит отзыв, написанный по возвращении в Англию:

«Высоковольтная катодная трубка Зворыкина воспроизводит 5-дюймовое (13 сантиметров. — В. Б.) изображение с такой яркостью, что его отлично видно даже в хорошо освещенной комнате»[13].