Иван медленно положил руку на высокую спинку стула. Мужчина, одетый в шорты, майку и шлепанцы, сидевший напротив в кресле, продолжал неотрывно смотреть на него.

Только сейчас Козак признался себе, что он так до конца и не поверил в смерть этого человека. Майкл Сэконд. Точный возраст не известен, но с виду его ровесник – между тридцатью и тридцатью пятью годами. По занимаемому им на момент их знакомства положению в фирме – один из трех заместителей главы командированного в Ирак крупного подразделения международной охранной фирмы «Армгрупп – Секьюрити Менеджмент». Козак был в ту пору зеленым новичком в фирме. Наемник из Восточной Европы, один из «белых негров», рядовой сотрудник, расходный материал, пушечное мясо. А Майкл уже тогда воспринимался как большой начальник. Он был «своим» среди командированных в Баакубу сотрудников среднего и руководящего звена этой пусть и огромной, выполняющей заказы военных ведомств США и Великобритании, пусть и специализированной, но частной компании. У него, в чем Козак имел возможность убедиться лично, имелись также и другие связи, другие контакты.

Более интересного, но и более опасного человека, нежели тот, кто сейчас сидел перед ним, Козаку на своем жизненном пути встречать еще не доводилось.

Иван взял со стула папку – пластиковая, тоненькая, она показалась ему почти невесомой. И так же медленно, стараясь не спровоцировать того, кто взял со стола пистолет, и его зверюгу-пса, опустился на стул.

Держа папку на весу в правой руке, вопросительно посмотрел на своего визави. Сэконд устроился в кресле удобнее, закинул ногу на ногу. Пес чуть привстал, но затем нехотя улегся и вновь принялся караулить движения сидящего на стуле посреди комнаты двуногого существа.

– Откройте папку!

Майкл подкрепил свою просьбу жестом руки с зажатым в ней пистолетом (у него армейский «кольт», похоже). Козак открыл папку. В ней обнаружился лист бумаги формата А4. Он вложен в прозрачную целлофанированную обложку. Иван перевернул лист другой стороной. Там обнаружился текст.

– Читайте, – скомандовал Сэконд. – Нет, не про себя! Вслух читайте!

Записка была набрана, по-видимому, на компьютере и распечатана. На русском языке.

Иван прокашлялся. «Держи себя в руках», – подумал. И спокойно, как будто речь идет о постороннем человеке, произнес:

– В моей смерти прошу никого не винить…

– Кто об этом просит? – резко спросил Сэконд. – Подпись?

– Иван Козак.

Майкл несколько секунд, не мигая, смотрел на него – как удав смотрит на потенциальную жертву. В том же направлении смотрело дуло «кольта». Как стреляет Сэконд, Иван имел возможность видеть воочию. Хорошо стреляет, метко.

Их сейчас разделяют всего четыре или пять шагов.

Зверюга не позволит ему сорваться с места. Да и Майкл с такого расстояния не промахнется.

– Авторучку имеете? Или дать свою?

– Не стоит, – сказал Иван. – Я не подпишу.

– В принципе, достаточно ваших отпечатков пальцев, – сказал Сэконд. – Они уже имеются на папке и на записке. Но будет лучше, если вы все же подпишете.

– Раньше мочили людей без всяких «расписок».

– Это кто ж такое себе позволяет? – удивился Сэконд. – Может, вы и меня в чем-то таком подозреваете?

– Как можно, – Козак криво усмехнулся. – Вы же джентльмен. Как известно, джентльмены делают дела, придерживаясь рамок приличий.

– Вот именно. Поэтому – подписывайтесь!

– Что это даст? – только для того, чтобы потянуть время, спросил Козак. – Не все ли равно?

– Вам-то все равно. А нам, – Сэконд посмотрел на него холодным взглядом убийцы, – нам бумага с вашей собственноручной подписью может пригодиться.

– Зачем? – продолжая оттягивать время, спросил Иван. – Для чего вам нужно иметь мою якобы «предсмертную записку»?

– Делопроизводство, знаете ли, – сухо сказал тот. – Имярек прибыл тогда-то, служил там-то, выбыл тогда-то и по таким-то причинам.

– Я еще пока не «выбыл».

– Это первое, – Сэконд пропустил его реплику мимо ушей. – И второе. Если вдруг из-за вас начнутся какие-то предъявы, в чем лично я сильно сомневаюсь, можно показать вашу предсмертную записку. Так и так, мол, человек сам себя обслужил.

– Пустил себе пулю в лоб?

– Извините, дружище, особого выбора нет.

– Пуля из старого доброго «девятьсот одиннадцатого» «кольта»?

– Предпочтете, чтобы я натравил на вас пару таких зверушек? – Майкл кивнул в сторону внимательно прислушивающегося к звукам человеческой речи пса. – Так что вы решили?

– Я бы предпочел… остаться в живых.

– Неужели? – в словах Сэконда впервые в ходе их встречи явственно прозвучала ирония. – Уверены?

– Да, уверен, – Иван вымученно улыбнулся. – И еще… После выяснения, что, где и когда я неправильно сделал, хотел бы продолжить службу в фирме.

– Вот как?

– Я бы хотел работать вместе с вами…

– Вместе со мной? Почему? Только честно!

– Вы… – Козак пожевал губами, подыскивая нужные слова. – Вы, босс… очень живучи. Про вас ходили слухи, что вы того…

– Говорите прямо!

– А то вы сами не в курсе… Вас ведь взорвали вместе с вашим бодигардом?! Мне так сказали. – Он не стал говорить, что видел даже сам момент взрыва. – А вы… – Козак старался вложить в каждое из произносимых слов максимум человеческой теплоты. – Вы, как я вижу, целы и невредимы… чему лично я очень рад.

Майкл резко встал со стула. Мастиф – гора мышц – вскочил; но хозяин рявкнул так, что пес, обиженно ворча, опустился на место.

– Козак, вы – мудак! – слово «мудак» Майкл произнес особенно смачно. – Вы не идиот, а именно то самое, что я сказал!

«Ругается? Уже хорошо… – подумал Иван. – Может, и пронесет…»

Ну не для того же его отправили на Кипр, чтобы пристрелить или отдать на съедение местной собачке? Это можно было сделать и в Париже.

– Вам крупно повезло! – бросил Сэконд. – Не зря говорят на вашей исторической родине – «дуракам везет»… Ваше счастье, Козак, что фирма поручила разбор парижского ЧП именно мне, как вашему бывшему куратору.

Майкл развернулся к письменному столу. Открыл один из ящиков, достал хьюмидор; извлек из него сигару и каттер.

– Сигару? – не оборачиваясь, спросил он. – Алкоголь не предлагаю – понадобится трезвый ум.

– Благодарю, но я бы выкурил сигарету.

Майкл обрезал каттером кончик сигары. Щелкнул курок «кольта»; бывший наставник и куратор неспешно прикурил от огонька стилизованной под грозный пистолет зажигалки. Убрал в ящик «игрушку», вместо нее положил на столешницу пепельницу.

– Курите, – выпустив облачко дыма, сказал Сэконд. – Но ведите себя аккуратно, а то тварь и вправду может наброситься.

Иван находился где-то на середине своего рассказа о случившемся в Париже происшествии, как вдруг запиликал сотовый.

– Минутку, – Сэконд взял со стола смартфон, глянул на экран. – Я должен ответить… – Сказав это, он вышел из комнаты.

Последующие две или три минуты, проведенные Козаком наедине с «тварью», показались ему бесконечными. К счастью, это существо, которому вполне бы подошла главная роль в очередной экранизации сюжета про собаку Баскервилей, все это время так и оставалось в своем углу. Хотя и не сводило глаз с сидящего на стуле посреди комнаты субъекта…

Сэконд, открыв дверь, скомандовал:

– Ричи! Ричи, ко мне!!

Тварь вскочила на ноги и метнулась к хозяину.

«Ричи, – подумал Козак. – Ричи… Вот, значит, как зовут это «исчадие»….

Он тоже вышел в вестибюль. Достал из кармана платок, промокнул покрытое градинами пота лицо. Сэконд, обернувшись к нему, сказал:

– Мне нужно отъехать.

– А что со мной? – спросил Козак.

– Есть два варианта будущего, Иван…

Сэконд потрепал пса по лобастой голове; тот ответно, распустив брыли, лизнул его руку шершавым языком.

– Только жизнь и смерть, третьего не существует.