– Ничего не случилось, – хмуро сказал Козак. – Обычная житейская история.
– Нет, правда, Иван?! – она коснулась рукой его лежащей поверх положенного на колени кейса руки. – Что между вами произошло? Мне при личной встрече с этой девушкой показалось, что она искренне любит вас, переживает за вас. Поэтому то, что вы сказали, как гром среди ясного дня.
– С какой стати вас вдруг заинтересовала моя личная жизнь? – Иван осторожно, как будто это была не женская рука, а щупалец осьминога, высвободил свою ладонь. – Не помню, чтобы я записывался к вам в очередь на исповедь.
– Мне как старому знакомому, как человеку, искренне вас любящему и желающему вам только добра, вы можете открыть свое сердце…
Иван лишь хмыкнул в ответ.
Позади остались северные кварталы Ларнаки. Проехали по краю территории действующей военной базы Великобритании, миновали небольшую деревушку и уже через несколько минут подкатили к КПП Pergamos. Это один из шести погранпереходов, устроенных в буферной зоне, которую здесь называют Green Line – «Зеленая Линия». Юсуф вышел из машины и скрылся в небольшом служебном помещении. Иван, увидев, что к ним направляется пограничник – грек-киприот, полез в карман за паспортом и «вкладышем».
– Сидите спокойно, – сказала Джейн. – Сейчас вернется Юсуф, и поедем дальше.
– Мы что, на «турецкую» сторону собираемся проехать?
– Надо же, как вы быстро сообразили.
Пограничник-киприот, даже не поглядев в сторону «Опеля», как будто и транспорт этот, и его пассажиры были невидимками, направился к другой машине. На щите видна надпись на двух языках: «Весь Кипр – един!» Из терминала вышел Юсуф. Он сел за руль; перед ними подняли шлагбаум.
На турецкой части КПП тоже не задержались. Юсуф на этот раз даже не покидал машины. Проехали под поднявшейся к небу полосатой стрелой шлагбаума; миновали установленный на выезде щит с надписью «Северный Кипр – НАВСЕГДА» и покатили по дороге, указатели на которой теперь уже были не на греческом и английском, а на турецком языке.
Они проехали от КПП в глубь острова примерно семьдесят километров, когда Юсуф свернул на двухрядку, вскоре приведшую их к окраинному кварталу какого-то местного городка.
Иван наметанным взглядом выделил несколько деталей.
У въезда небольшое кирпичное строение – типа сторожки. Шлагбаум отсутствует, но возле сдвоенного «лежачего полицейского», где любой водитель непременно сбросит скорость, рядом с самим этим строением, одна сторона которого прозрачная, застекленная, стоит мужчина в камуфляжной форме. На ремне у него кобура и чехол с рацией.
Здесь же, в небольшом «кармане», припаркован «Форд» с надписью на бортах по-турецки и по-английски.
На высокой мачте помимо ламп освещения развешены гроздья смотрящих во все стороны света телекамер.
Определенно за этим проездом, а возможно, и за всем этим кварталом наблюдают сотрудники какого-то местного ЧОПа.
«Опель», лишь чуть притормозив у «сторожки», покатил внутрь квартала. Вскоре Юсуф повернул в одну из боковых улочек. По обе стороны – двухэтажные, похожие на кубики строения с однотипными кремовыми фасадами, с плоскими черепичными крышами и крохотными балкончиками. Заборы как таковые отсутствуют, но большинство участков полностью или частично укрыты живой изгородью.
Возле одного из таких участков в конце улочки «Опель» свернул под завитую виноградом арку, по обе стороны от которой, закрывая обзор, тянется шестиметровой высоты живая стена из плотно высаженных серебристо-зеленых туй.
На стоянке перед домом, чей вход выполнен в квазиэллинском стиле – портик с двумя колоннами, – стоит «двухсотый» Land Cruiser цвета оливы. Юсуф припарковался рядышком.
Иван, выбравшись из машины, быстренько осмотрелся. Все окна, глядящие в эту сторону, закрыты ставнями. По обе стороны от въезда две небольшие лужайки. Настолько ровные и настолько тщательно «выбритые», что смахивают на зеленое сукно для бильярдного стола.
На той лужайке, что справа от въезда и парковки перед домом, установлен «шатер» – такие обычно ставят на даче или во время проведения пикника.
Из дома, хорошо слышимые снаружи, вдруг донеслись какие-то странные звуки.
Чей-то громкий рык… Или вой.
– Что это? – обернувшись к вышедшей из машины Джейн, спросил Козак. – Вы слышали?
– Клетка с тиграми, – скупо улыбнувшись, сказала та. – И вам придется туда войти.
Юсуф открыл входную дверь, но сам внутрь входить не стал; посторонившись, жестом пригласил Козака пройти в дом.
– Первая дверь направо, Иванджан, – крикнул он вслед вошедшему. – Кейс оставьте на столе в вестибюле.
Иван вошел в небольшой прохладный вестибюль. За спиной с тихим щелчком закрылась входная дверь. Как ему и было велено, оставил дипломат на низком столике с мраморной столешницей. В помещении полусумрак. Он снял солнцезащитные очки – здесь они ему точно не пригодятся.
Для проформы стукнул костяшками в ту дверь, про которую было сказано Юсуфом; не дожидаясь отклика, толкнул дверь от себя.
И тут же застыл на пороге.
В разграфленной косыми тонкими полосками проникающего через щели дневного света комнате обнаружились два живых существа.
В кресле у противоположной стены – боком к столу, поставив на него локоть – сидел человек, как две капли воды смахивавший на одного субъекта, которого многие уже мысленно похоронили.
Чуть правее, из угла комнаты, на Козака смотрела еще одна пара огненных глаз.
Иван звучно сглотнул. И подумал про себя, что если к кому-то применимо выражение «исчадие ада», то именно к таким существам.
– Hi, Ivan! – негромко произнес сидящий в кресле мужчина. – Come in!.. – Заметив нерешительность визитера, он чуть повысил голос (но именно лишь чуть). – Проходите! Ну же… смелее! Видите стул? Садитесь! Но без резких движений!..
Едва Козак сдвинулся с места, сделав шаг по направлению к стоящему посреди комнаты стулу, как тут же раздался грозный рык!.. Огромный, мощный пес поднялся с места; скаля клыки, напружинился… Казалось, он вот-вот бросится на визитера!
Но в следующее мгновение прозвучала громкая команда:
– Место! Лежать!!!
Иван выждал несколько секунд. Заодно лучше рассмотрел зверюгу. Это был огромный пес породы «английский мастиф». Палевого цвета, с едва видимыми полосками, которые – при некоторой доле воображения – и вправду делают его похожим на тигра. Обычный вес кобеля данной породы составляет килограммов семьдесят. Но этот экземпляр, судя по габаритам, весит не менее центнера.
Зверь глядел на визитера не мигая; его слюнявая пасть то беззвучно открывалась, обнажая чуть вогнутые внутрь внушительного вида клыки и язык, то смыкалась, схлопывалась, подобно ковшу экскаватора. Определенно, ждет малейшего повода, – или команды хозяина – чтобы наброситься на вошедшего только что в комнату мужчину.
Иван мелким шагом, едва касаясь подошвами пола, на цыпочках, подошел к стулу с высокой спинкой. На нем какая-то папка – он ее не сразу заметил. Так же как не сразу разглядел пистолет, лежащий на столе под рукой у человека, которого он и сам еще недавно числил среди покойников.
Еще один субъект, фигурировавший на присланных Козаку незадолго до начала событий фотоснимках. Конверт и фото Иван порвал на мелкие клочки и спустил в унитаз в своей съемной квартире. О полученном им от неизвестного послании он так и не сообщил Алексу или кому бы то ни было еще. У него нынче и так хватает проблем. Расскажи он уже постфактум о письме, переданном ему консьержем утром двенадцатого, ему могли бы выставить предъяву. Почему, мол, сразу не сообщил об этом письме? Почему утаил от Оператора такую важную деталь? Как будто это могло хоть как-то изменить ход событий и повлиять на судьбу Жана Луи, которого к тому моменту, как конверт со снимками оказался у Козака, уже часа два как не было в живых.
