— Куда мы едем?

— Да говорю ж: в деревню мою. Вы, барин, без памяти были, а признать вас никто не мог — ни полка, ни имени, ни бумаг, письмо одно за пазухой… Даже хранцузским шпионом лаялись! Вот я и думаю: раз вы такой никому не нужный получаетесь — свезу к себе в Щелкову. Поправитесь, на ноги встанете и догоните своих…

— А там один я был? — перебил Сергей словоохотливого мужика. — Такого… Раскосого не было? Нерусского на вид?

— Не-е, никого не было, — подумав, сказал ополченец. — Казаки, конечно, на вид почитай все нерусские, да и раскосых среди них чуть ли не кажный второй, но гусаров ваших не было.

«Может, живой остался? Дай бог тебе, Насыр, выжить…»

— Вы дремлите, барин, дремлите, — посоветовал мужик, поддернув вожжи и чмокнув губами. — Дорога долгая — вкруг Москвы поедем, а сон — он дело пользительное. Любую хворь лечит… И всё ведь по-вашему получилось: и хранцуза побили, и Москву-матушку, говорят, сдадут… Эх, Рассея… Дай Господь, чтобы и остальное по-вашему вышло…

«Выйдет, — думал Сергей, задремывая под мерный говорок мужика. — Всё так и выйдет… Только вот есть ли мне место в этом мире? Таком чужом и таком родном…»