Лимузин остановился напротив парадного входа. Лакей открыл дверь. Первым вышел Антон, протянул Маше руку и помог выйти. Маша вцепилась в друга мертвой хваткой и нервно заморгала от ослепляющих ярких вспышек фотоаппаратов. Ей показалось, что именно на нее направлено не менее тысячи объективов. Антон провел девушку до входа и оставил буквально на одно мгновение, под жадным прицелом фотокамер, но когда заветный снимок был сделан, поспешил увести ее внутрь. О родителях они уже не думали.

Бал дебютанток всегда был закрытым мероприятием. Чопорными матронами, с безупречной репутацией и многолетним опытом устроения подобных балов, имена приглашенных заблаговременно вносились в длинный список. И строго по заветному списку администратор сверял прибывающих нескончаемым потоком гостей.

Маша с Антоном вошли в зал и прошли по ковровой дорожке, ведущей вдоль двух рядов сервированных банкетных столов.

Координатор торжества, едва заметив Машу, театрально закатил глаза и, заламывая в волнении руки, бросился наперерез нарушительнице годами устанавливаемого порядка.

– Мария, вы опоздали! – В голосе его прозвучало отчаяние, будто Маша стала единственной виновницей всех его жизненных неурядиц. – Мы уже начали волноваться, соизволите ли вы явиться. Это весьма безответственно с вашей стороны.

Организатор бросил недовольный взгляд на Антона и, схватив Машу за руку, утащил ее вглубь зала, туда, где за сценой уже собрались другие дебютантки. Маша бросила виноватый взгляд на Антона и едва успела махнуть ему на прощание рукой.

– Понимаете, у нас так не принято, – недовольно ворчал слащавый организатор. – Вы, конечно, русские, знаете, как лучше, но все же постарайтесь прислушиваться ко мне. Здесь я ваша мама и ваша наставница.

– Конечно, я приношу извинения. Этого больше не повторится, – с улыбкой ответила Маша.

– О Господи, дорогая, поражен вашей наивностью! Конечно, этого не повторится! Такое событие случается только один раз в жизни. – Он так забавно закатил глаза, что Маша едва сдержала смех. Но ее веселье не укрылось от зоркого взора организатора, и он важно воскликнул: – Быстрее, быстрее, Мария. Скоро все начнется!

Театрально закатив глаза, выказывая тем самым откровенное раздражение Машиной глупостью, он оставил ее в компании других девушек, а сам бросился помогать непутевой дебютантке, у которой из прически выбился непослушный локон.

– Забавный юноша, – с улыбкой сказала одна из девушек, обращаясь к Маше.

– Весьма забавный, – согласилась Маша и поспешила представиться: – Мария.

– Стефания, – ответила девушка. – Вы не англичанка. У вас такой пикантный акцент.

– Из России. Мой папа уже много лет живет в Лондоне, а я только недавно начала по-настоящему знакомиться с Англией.

– О, Россия! Я была в России, в Москве.

– Москва – это не Россия. Москва – это Москва, – с улыбкой ответила Маша.

– О, да, я слышала что-то подобное. У вас есть много шуток о вашей столице. А вы из какого города?

– Из маленького. Название вам ничего не скажет.

Словно ночная фурия, разметая все на своем пути, вновь подлетел координатор и, яростно сверкая глазами, закричал:

– Девушки! Девушки! Приготовились! Скоро все начнется! Вы помните, что мы с вами учили? Выходим, проходим по залу, грациозно, словно богини, а в конце вечера разрезаем праздничный торт? Все помнят свои места?

Девушки дружно закивали. Одна из девушек протянула Маше руку.

– Я – Оливия. Ты стоишь передо мной. Помнишь? Так будет легче сориентироваться.

Маша попыталась вспомнить: она была на репетиции один лишь раз и смутно помнила даже лица других девушек, не то что имена и позиции. Но, запомнив имя и прическу Оливии, решила держаться ее.

– Да. Спасибо. Я и так волнуюсь, а еще такая суматоха, – честно призналась Маша.

Девушки взволнованно загудели, соглашаясь с ее словами. Заиграла музыка, координатор поднял руку, последний раз окинул взглядом своих подопечных, видимо остался доволен увиденным, так как загадочно прошептал, больше сам себе, чем девушкам:

– Ну, с богом. – А затем громче объявил: – Стефания, приготовься!

Произнесли имя, и Стефания, бросив на прощание остальным девушкам воздушный поцелуй, вышла в зал. Зал взорвался аплодисментами. Следом прозвучало имя второй дебютантки.

Когда Маша услышала свое имя, она растерялась, но бдительный координатор резво подтолкнул ее к выходу на сцену и напутственно воскликнул:

– Вперед, Мария! Свет ждет!

Маша вышла в зал и едва не ослепла от ярких огней, направленных прямо на нее. Дорожка, по которой она должна была пройти, проходила мимо расставленных банкетных столов. Все места были заняты.

Маша шла медленно, стараясь ровно держать спину и не слишком вытягивать шею. Солидные гости с любопытством провожали ее взглядом. Она чувствовала себя настоящей принцессой, явившейся свету. Сердце ликовало.

Под шквал громких аплодисментов, Маша прошла мимо своего отца и незаметно подмигнула ему. Он улыбнулся в ответ. Антон едва успел послать девушке воздушный поцелуй, но Маша не успела его заметить. Она как раз подошла к следующему столу, когда перевела взгляд и сердце ее упало. За столом сидел Стас. Она узнала его с первого взгляда. Увидела до боли знакомое лицо, и не было необходимости рыться в кладовых памяти, чтобы в импозантном и шикарном юноше, с восторгом взирающем на нее без стеснения и приличия, разглядеть знакомые черты старого друга.

Стас сидел в расслабленной, непринужденной позе, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула, за столиком, прямо у самого окна. Маша на мгновение потерялась и едва не споткнулась, запутавшись в платье. Улыбка сошла с ее лица, руки задрожали, а сердце забилось в учащенном темпе. Но Стас перевел взгляд и с тем же неподдельным интересом и восторгом продолжил бесцеремонно рассматривать других конкурсанток. Она поняла – он не узнал ее.

Остановившись у конечной точки, Маша повернулась лицом к залу и натянула вымученную улыбку. Миллиард вопросов вихрем закружился у нее голове: Как он оказался здесь? Почему не узнал ее? Думал ли он о ней все эти годы? Вспоминал ли? И сколько времени прошло со дня их последней встречи? Пять лет или, может, больше?

Маша вдруг отчетливо вспомнила, как она переживала, когда, приехав в Лондон, осознала, что не успела с ним попрощаться. Она вспомнила его слова, не дававшие ей с того самого дня покоя. Она ведь хотела с ним поговорить перед отъездом, но не успела. Слишком быстро все случилось. Приехал отец и увез ее навсегда. Она тогда не могла думать ни о чем другом. Она просто забыла. И только оказавшись далеко, вне предела досягаемости – вспомнила.

Маша стояла в окружении прекрасных девушек. Натянув дежурную улыбку и едва сдерживая слезы, она нервно переминала пальцами бисерный рисунок на платье. Ей пришлось столкнуться лицом к лицу со своим прошлым, но она не знала, как вести себя, что делать и как реагировать на его внезапное появление.

Маша так долго боялась признаться себе, что думает о Стасе даже больше, чем сама того желает. Каждую свободную минуту, она воскрешала в памяти его образ и любовалась красотой его юношеской мужественности. Часто вспоминала, думала, но только как о ком-то далеком, забытом, безвозвратно потерянном. И вот он здесь, возмужавший, повзрослевший, брутальный и нагловатый, сидит и демонстративно рассматривает юных девушек, в компании таких же, как он, молодых людей. Они о чем-то весело беседуют, обмениваясь многозначительными взглядами. А она смотрит на него, не в силах отвести взгляд. Каким же он кажется родным, в этом чужом Лондоне. Даже Антон и отец, и уж тем более все собравшиеся, не кажутся ей такими близкими и родными. Сколько же времени прошло? Много… очень много… А он навсегда остался в ее сердце. Ее незабытая частичка утерянного детства.

Антон сидел совсем рядом, не обращая внимания на объект Машиного пристального внимания. Вероятно, он даже не признал в стильном юноше своего прежнего соперника. Стас же несколько раз бросал случайные взгляды на Антона, но по выражению его лица Маша так и не смогла понять, узнал его или нет.