Думать, будто я знаю, что именно лучше всего подходит для кого-то другого, означает заниматься не своим делом. Даже если это происходит во имя любви, это является гордыней, а в результате – напряжение, тревога и страх. Знаю ли я, что правильно для меня самой? Это единственное дело, которое меня касается. Дай мне разобраться с этим, прежде чем я попытаюсь решить твои проблемы.

Если ты достаточно хорошо осознаешь существование трех типов дел, чтобы заниматься только своими собственными делами, то это может освободить твою жизнь так, как ты даже не можешь себе представить. В следующий раз, когда ты почувствуешь стресс или дискомфорт, спроси себя, чьим делом ты мысленно занят, и ты, возможно, рассмеешься! Этот вопрос может вернуть тебя обратно к себе. И ты, возможно, придешь к пониманию, что ты никогда реально не присутствовал в своем настоящем, а мысленно всю жизнь пребывал в делах других людей. Простое осознание, что ты занимаешься делами кого-то другого, может вернуть тебя к прекрасному самому себе.

Если ты немного попрактикуешься, то увидишь, что у тебя нет и никаких своих дел и что твоя жизнь прекрасно идет сама по себе.

Мысль безвредна до тех пор, пока мы в нее не поверили. Не сами по себе наши мысли, а наша приверженность им вызывает страдание. Приверженность мысли означает безусловную веру, что она истинна. Сама вера – это мысль, к которой мы привязаны, часто годами.

Большинство людей думают, что они и есть именно те, кем считают себя в своих мыслях. Однажды я заметила, что не я дышу, а через меня дышат. Затем я, к своему изумлению, также заметила, что не я думаю – что в действительности через меня думают, а в моих мыслях нет ничего личного. Случалось ли тебе проснуться утром и сказать себе: «Пожалуй, сегодня я не буду думать»? Слишком поздно: ты уже думаешь! Мысли просто появляются. Они приходят ниоткуда и уходят в никуда, подобно облакам, бегущим по чистому небу. Они приходят, чтобы уйти, а не остаться. Они не причиняют вреда, если только мы не привязываемся к ним, словно они истинны.

Никто не способен контролировать свои мысли, хотя некоторые люди рассказывают, как они это делают. Я не отпускаю свои мысли – я встречаю их с пониманием. Тогда они сами отпускают меня.

Мысли подобны легкому ветерку, или листьям на деревьях, или падающим каплям дождя. Они появляются таким же образом, и, исследовав их, с ними можно подружиться. Будешь ли ты спорить с дождевой каплей? В дождевых каплях нет ничего личного, как и в мыслях. Если однажды ты встретишь болезненную идею с пониманием, то в следующий раз, когда она появится, она может показаться тебе интересной. То, что казалось кошмаром, теперь просто интересно. Когда она появится снова, ты можешь найти ее забавной. А в следующий раз ее можно будет просто не заметить. В этом сила любви к тому, что есть.

Я часто использую слово «история», когда говорю о мыслях или о череде мыслей, в истинности которых мы убедили себя. История может быть о прошлом, настоящем или будущем. Она может быть о том, как должны обстоять дела, какими они могли бы быть или почему они существуют. Истории возникают в наших умах сотни раз за день: когда кто-то встает и молча выходит из комнаты, или кто-то не улыбается тебе либо не отвечает на телефонный звонок, или, наоборот, когда незнакомый человек улыбается; перед тем как открываешь важное письмо или когда ты замечаешь необычное ощущение в грудной клетке; когда начальник просит тебя зайти к нему в кабинет или когда твой партнер говорит с тобой каким-то не тем тоном. Истории – это непроверенные, неисследованные теории, которые рассказывают нам, что означают все эти вещи. Мы даже не осознаем, что это всего лишь теории.

Как-то раз, когда я зашла в женский туалет в ресторане недалеко от моего дома, из кабинки вышла женщина. Мы улыбнулись друг другу, а когда я закрывала дверь, она начала напевать и мыть руки. Я подумала: «Какой приятный голос!» Затем я услышала, что она вышла, и обратила внимание на мокрое сиденье. «Как можно быть такой некультурной? – подумала я. – И как она ухитрилась залить все сиденье? Она стояла на нем?» Затем мне пришло в голову, что она была мужчиной – трансвеститом, который пел фальцетом в женской уборной. Мне пришло в голову пойти за ней (за ним) и сказать ему, что за безобразие он устроил. Пока я вытирала сиденье, я думала обо всем, что я ему скажу. Затем я спустила воду. Вода вырвалась из чаши унитаза и забрызгала сиденье. А я просто стояла и смеялась.

В этом случае естественный ход событий был настолько добр, что разъяснил всю историю, пока она не получила продолжения. Обычно этого не происходит; пока я не нашла исследование, мне не удавалось останавливать такие мысли. Маленькие истории порождали большие истории, большие истории порождали общие теории о жизни – о том, как она была ужасна и каким опасным местом был этот мир. Раньше это кончалось тем, что я чувствовала себя настолько испуганной и подавленной, что не могла покинуть свою спальню.

Когда ты оперируешь неисследованными теориями о том, что происходит, и ты даже не осознаешь этого, ты находишься в состоянии, которое я называю сном. Часто сон становится тревожным, иногда он даже превращается в кошмар. В таких случаях у тебя может возникнуть желание проверить истинность своих теорий, проведя с ними Работу. Работа всегда уменьшает размер твоей дискомфортной истории. Кем бы ты был без нее? Насколько твой мир состоит из непроверенных историй? Ты не будешь этого знать, пока не проведешь исследование.

Я никогда не испытывала стрессовых чувств, которые не были бы вызваны привязанностью к неправдивой мысли. За каждым дискомфортным чувством есть мысль, которая не является истиной для нас. «Ветер не должен дуть». «Мой муж должен со мной соглашаться». Сначала у нас появляется мысль, которая спорит с реальностью, затем у нас возникает стрессовое ощущение, а потом мы действуем на основе этого ощущения, создавая себе еще больший стресс. Вместо того чтобы понять первопричину стресса – мысль, мы пытаемся изменить свои стрессовые ощущения, направляя свой поиск вовне. Мы пытаемся изменить кого-то другого или мы обращаемся к сексу, еде, алкоголю, наркотикам или деньгам, чтобы обрести временный комфорт и иллюзию контроля.

Можно легко оказаться просто раздавленным каким-нибудь всеобъемлющим неодолимым чувством, поэтому полезно помнить, что любой стресс подобен сочувствующему будильнику, который говорит: «Ты в плену у сна». Депрессия, боль, страх – это дары, которые говорят тебе: «Милый, обрати внимание на то, о чем ты сейчас думаешь. Ты живешь в истории, которая не является для тебя истиной». Находясь в плену у сна, мы пытаемся изменить ощущение стресса и управлять им, обращаясь к чему-то вовне. Обычно мы не осознаем мысль, запускающую чувство. Вот почему я говорю, что чувство является будильником, который сообщает тебе, что есть мысль, с которой тебе, возможно, захочется провести Работу. Изучение ошибочной мысли всегда возвращает тебя к тому, кем ты в действительности являешься. Это мучительно – верить, что ты иной, чем ты есть на самом деле, проживать другую историю, чем счастье.

Если ты сунешь руку в огонь, разве кому-нибудь нужно говорить тебе отдернуть ее? Надо ли тебе принимать решение об этом? Нет, когда твоя рука обжигается, она сама отдергивается. Тебе не надо направлять ее, рука двигается самостоятельно. Точно так же, как только ты с помощью исследования поймешь, что неправдивая мысль вызывает у тебя страдание, ты отодвинешься от нее. До появления этой мысли ты не страдал, а с ней – страдаешь. Когда ты осознаешь, что мысль не является правдой, то страданий опять нет. Вот так действует Работа. «Как я реагирую, когда верю в эту мысль?» (Рука в огне.) «Кем я буду без этой мысли?» (Рука отдергивается от пламени.) Мы смотрим на мысль, мы чувствуем, что наша рука в огне, и естественным образом движемся к исходной позиции, никому не надо нам ничего говорить. И в следующий раз, когда мысль появляется, разум автоматически отодвигается от огня. Работа приглашает нас к осознанию внутренних причины и следствия. Когда мы осознаем это, все наши страдания начинают распадаться сами собой.