В конце концов, моя изоляция кончилась. В одно утро меня попросили. Теперь у меня были документы. Целая пачка. Все исписаны или спечатаны глупостными фразами, очень запудренными, и все равно ничего не говорящими обо мне. Там, как и раньше, не было моего имени. Вернее, было что-то, чем его заменяли. А имени моего там больше не спрашивали, успокоились. Кроме того, теперь на руках у меня имелись подробные сведения об этом человеческом теле, вплоть до мельчайшей клетки. Они думают, если знать, как функционирует напускное тело, можно больше выяснить обо мне – заблуждение. Еще некоторая, будто из воздуха взятая, информация обо мне. Несколько моих вещей и самое дорогое – наши истории. Вот и все, что у меня имелось. Со всем этим великолепием меня отправили в следующую инстанцию, завели в очередной кабинет, и оставили теперь там.

Глава 28: школа

Итак, теперь я оказался в школе. И можете ли вы себе представить, что существо, видевшее на собственные глаза рождение источника их жизни – Солнца, не говоря уж о Земле, засунули учиться жизни. Но кому я мог это доказать? Теперь все, что оставалось – жить в новых условиях, пока не случиться повод сбежать. Тем более, как мне сказали, провести мне там суждено было всего лишь полгода.

Со своим чемоданом, оставив все ненужные, выданные мне бумажки, я оставил у маленького, злого мужчины, которого звали директор. И вновь меня ожидала новая комната. Да, когда я вошел, то убедился, что эта уж куда больше. Правда, и людей тут хватало. Кроме меня, в ней жили еще три человека. Это были самые обычные молодые люди, чем-то даже похожие на меня. В студеный зимний день, когда я впервые их увидел, начался новый, недолгий, но насыщенный период этой земной жизни.

-Здравствуйте, - сказал я, проходя за порог.

Меня встретили простым, безразличным взглядом. Позже мне удалось лучше узнать своих соседей. Двое из них были близнецами, совершенно одинаковыми внешне людьми. Оба с темными волосами и карими глазами, высокие и достаточно улыбчивые. При этом, один из них был увлечен спортом и математикой, а другой, хоть был и так же хорошо сложен (сколько я мог судить), был полностью погружен в книги. Они с поразительной скоростью менялись в его руках. И, стоило проявить легчайший интерес новому автору, он тут же загорался благодарным интересом к своему собеседнику, после чего начинались долгие рассказы о той книге, куда кануло его внимание. А третий был рыжим с зелеными глазами. Он был среднего роста, где-то с меня. Всегда носил одну и ту же куртку, даже когда было жарко, и мы были в помещении. У него не было особых занятий или пристрастий. Единственное, что я понял: особое волнение в нем будит определенный тип женских особей землян. На самом деле, они были неплохими людьми, и мы сживались вместе без ссор.

А уже на следующее утро начался мой кошмар с учением. Оказывается, мир куда ужаснее, когда день начинается в семь утра. Мое тело налилось чем-то тяжелым, неподъемным, тучным и бесформенным. Встать с кровати оказалось невозможно. Я повернулся на другой бок, спиной к безжалостному солнечному лучу. Разум клонило вновь уснуть, провалиться в свои сны, но именно в этот момент меня бросило в дрожь от чужеродно звука соседского будильника. От неожиданности у меня зазвенело в голове. Сам от себя не ожидая, я громко сказал на всю комнату, в которой все еще никто не подал признаков жизни:

-Да выключите же вы этот орущий предмет! Я не стал бы так орать, пусть даже меня раздирали бы на человеческие клочья!

Спокойный, зевающий голос ответил мне:

-Давай попробуем, а потом посмотрим, так или не так бы ты орал.

Голова одного из близнецов, математика-спортсмена, с одним красным глазом, второй был закрыт, и с волосами, торчащими во всех направлениях, показалась из-за горбатого одеяла.

-Парень, - сказал мой третий сосед, высунувший одну ногу на пол, с видом побежденного, - видимо не привык рано вставать.

-Тогда стоит пожелать ему удачи. Весь ужас школьной жизни со звонком будильника только начинается, - подтвердил второй близнец.

О, как он был прав!

Итак, я встал. К счастью, по-видимому, с Луны вы, или же вы землянин, в этом деле не имеет значения. В космосе, когда мне не нужен был сон совсем, для меня не составило бы труда встать или лечь когда угодно. Даже и потом, живя у космонавта, я не обращал на это внимания. Сейчас же, и я, и мои соседи, судя по их выражению подобия лица, испытывали непередаваемые трудности. Поочередно мы стаскивали свои жалкие конечности с теплого логова, ведомые правилами, которые выдумал, полагаю, ненасытный тиран, пытались открыть слипшиеся глаза, и ползли к умывальнику. Когда очередь бодриться водой дошла и до меня, я едва не упал в беспамятстве, очутившись перед зеркалом. Как бы странно не было то, что видел я в доме у космонавта, это не сравниться с тем, что оказалось в маленьком квадратном зеркальце в школьных стенах. Нет, это был даже не человек. Что-то ужасное глядело на меня своими опухшими, косыми глазами, мутными от тяжких век, клонящимися к низу. Волосы были похожи на приглаженную солому, опавшею на голову после торнадо средней величины. Под глазами – фиолетовые складчатые овалы, а щеки украсила легкая прорезь. И как же так случилось, что за ночь меня передавило бульдозером?

Но, я сохранил мужество, и, благодаря советам землян, через каких-то полчаса, был уже почти похож на средней уродливости человека. Собственно, мои соседи выглядели не намного лучше, когда мы все вместе вышли из комнаты. К тому времени в маленьком мешочке, который мне вдали, уже были все необходимые вещи для учебы – книги и пишущие палочки. На мне были мои обычные вещи, а на моих соседях – одинаковые, белые рубахи и черные штаны, а еще пиджак с эмблемой. Меня предупредили, что мой внешний вид вызовет недовольство, но пойти без одежды вообще, казалось, будет еще хуже. Они пожали плечами, и мы двинулись.

Как ни странно, все остальные ученики, которых мы встретили дальше, выглядели опрятно, и, даже симпатично. Наш знакомый даже присвистывал, когда мимо проходила женщина в юбке, чуть более короткой длины, чем те юбки, в которых ходило большинство. Мы встретили много девушек в штанах, но ни одного мужчины в юбке.

Я мало общался с соседями, зато вдоволь нагляделся на школьные коридоры. Серые, местами зеленые, широкие, без особенных приглядных деталей. Простые, понятные, тяжелые, приземленные – такими они и были. Их однообразность тянулась долгими бесконечными путями, в которых я жил еще долгое, как мне казалось, время. В конце каждого коридора маяком сияла голубая деревянная дверь. Тех, в которые мы входили, было не так много. То, что лежало же за другими синими дверьми, так и осталось загадкой.

За мой первый день меня постигли две проблемы: одежда и математика. Хотя, пожалуй, тригонометрия была самой непоколебимой скалой, стоящей у меня на горизонте. Но начнем, все же с одежды.

А вы, земляне, вообще когда-нибудь по-настоящему задумывались над тем, почему одежде в вашем мире отводится такая значимая роль?

С самого первого моего появления в школьном коридоре, моя оранжевая висячая футболка заставляла многих проходящих учеников с интересом оборачивать свои головы. Некоторые украдкой посмеивались, пройдя мимо. Но все было бы ничего, если бы на пути мне не встретилась женщина, воспоминания о которой так всегда и будут портить мне общее представление о людях. Между собой мои соседи звали ее жабой. Ну, помните, такое большое, скользкое зеленое земноводное. Так вот, внешне та женщина была ни капли не похожа на жабу. Зато внутренним содержанием ничем не уступала. При виде нас, она прищурила глаза, затем распахнула их, что веки позволяли, и издала протяжное «Ох». И такое это «Ох» было мучительное и укоризненное, как будто, она увидела в моих руках препарированную жабу, с которой ее отождествляли.

-Это еще что такое? – громко сказала она, подходя к нам на своих грузных туфлях и в блестящих висюльках на шее. – Ты, видимо, шел в цирк, и случайно завернул в школу.