– Джон?

– Злость.

– Правильно, злость. Энн?

– Беспокойство.

– Хорошо. Беспокойство.

Ассистенты бегают с микрофонами, иногда не успевая вовремя подбежать. Но ученики кричат просто так. Они в безопасности.

– Да, Майк.

– Желудочные боли.

– Разговор с тренером.

– Правильно, разговор с тренером. Запиши, Марсия. Боб?

– Удар по башке, – говорит Боб, улыбаясь.

– Правильно, удар по башке. Кэрол?

– Перегрев.

– Правильно. Андреа?

– Переутомление.

– Хорошо. Джек, ты не можешь помочь Марсии?

Джек охотно выходит. Список растет. Причины головной боли бесконечны: ревность, шум, холод, тревога, ненависть, страх, несварение желудка, голод, беспорядок, недосып, депрессия, телевизор, спор с женой, дети, плохие очки, перееб, завтрак с боссом, тесная шапка, вонь…

– Хорошо, – заключает тренер, – давайте возьмем одну из этих головных болей и устроим процесс, который покажет, что вы не умеете наблюдать. Я не имею в виду хронических головных болей. Я имею в виду боли, которые продолжаются часов пять – шесть. Хочет ли кто-нибудь выйти, сесть на этот стул (он кладет руку на спинку стула) и быть перед группой со своим переживанием головной боли?

Из большого количества желающих сообщить о причинах головной боли осталось теперь только трое.

– Хорошо, Джоан. Не хочешь ли ты? – Она выходит на платформу.

– Как давно у тебя болит голова?

– Около часа.

– Хочешь ли ты быть со своим переживанием головной боли перед группой?

– Да, – спокойно отвечает Джоан.

Тренер сажает ее на стул.

– Хочешь ли ты сейчас пережить головную боль перед всеми, и если она исчезнет, то пусть исчезнет, а если останется, то пусть останется?

– Да.

– Хорошо, Джоан. Расслабься, закрой глаза, войди в свое пространство.

Тренер дает ей минуту.

– Прекрасно. Ты готова?

– Да, я готова.

– Джоан, опиши нам свою головную боль. Расскажи о своем переживании.

– Это как давление в голове.

– Где в голове?

– У… позади глаз, позади бровей.

– Прекрасно. Какой она величины?

Аудитория сосредотачивается. Джоан секунду думает.

– Как кирпич. От виска до виска.

– Какого цвета?

– Красного.

– Прекрасно. Какой формы?

– Продолговатой, с острыми краями.

– Как далеко за глазами?

– Около половины дюйма и дюйма два в глубину.

– Хорошо. Какой величины?

Джоан сосредотачивается.

– С кирпич.

– Какого цвета? (Пауза.)

– Оранжевого.

– Хорошо, какой формы?

– Как округлый гладкий кирпич.

– Какой величины?

– Как губка.

– Прекрасно. Какого цвета? Аудитория притихла.

– Оранжевого с серым.

– Какой формы?

Джоан колеблется.

– Она тает. Как растаявшее мороженое.

– Хорошо. Какой величины?

– Может быть, с мяч для гольфа.

– Какого цвета? Она колеблется.

– Желтого с серым.

– Какой формы?

– Круглой.

– Какой величины?

Джоан молчит почти пятнадцать секунд. В зале полная тишина.

– Ее почти нет, – удивленно говорит Джоан, – она не больше горошины.

– Прекрасно. Какого цвета?

– Ммммм… никакого, она прошла, ее больше нет.

Джоан открывает глаза, снова закрывает и повторяет:

– Она прошла.

– Спасибо, Джоан, – говорит тренер. Аудитория взрывается бурными продолжительными аплодисментами.

Слушай, Вернер, вчера я освободился еще от трех верований.

– Очень хорошо, – улыбаясь сказал Вернер, – и сегодня, насколько мне известно, ты прибавил одно новое.

– Вернер, если все фиксированные верования – иллюзии, то твое положение о том, что все фиксированные верования – иллюзии, тоже иллюзия.

– Абсолютно верно.

– Во что же тогда верить?

– Именно.

Кто неправ, если твоя жизнь начинает работать?

ЭСТ-коан

* * *

Следующее утро. Тот же самый зал, тот же самый тренер, те же самые ученики. Даже ассистенты те же самые. Мы ушли отсюда меньше чем восемь часов назад.

Все – то же самое, и все – другое. Напряжение и страх, которым многие были подвержены большую часть первого дня, теперь менее ощутимы. Люди больше улыбаются и меньше говорят. Когда ассистент Ричард в своей роботоподобной манере начинает говорить о соглашениях, ученики не дрожат, а смеются или хихикают. Тренер на этот раз появляется совершенно неформально. Он смотрит на учеников и говорит «хай!».

Ученики отвечают ему тем же «хай» либо зевают.

Прошлый тренинг закончился около часа ночи после исчезновения еще двух головных болей и ответов на большое количество вопросов.

Дон дал инструкцию, чтобы каждый ученик подумал о каком-либо устойчивом постоянном барьере – эмоции, травме, навязчивом действии, физической боли, привычке, которые хотел бы пере-пережить, как другие ученики пере-переживали свои усталость и головную боль.

Он также рассказал о трех процессах, которые мы должны были сделать в постели перед сном:

установлении внутреннего будильника, который позволит рано встать без помощи физического будильника; процесс приготовления к тому, чтобы проснуться бодрым, освеженным и оживленным, и процессе, который должен помочь вспомнить сны. Он также настоял на том, чтобы каждый, кому будет трудно заснуть, просто начал помещать пространство в своем теле, как мы это уже делали.

Этим утром тренер только один раз взглянул в свой блокнот и сказал, что мы начнем с того, что поделимся теми переживаниями, которые у нас были этой ночью. И мы делимся.

Трое или четверо, установившие внутренний будильник, сообщают, что проснулись точно по нему. Некоторые рассказывают о том, что после четырех– или пятичасового сна они проснулись более оживленными и энергичными, чем после нормального восьми– или девятичасового. Другие сообщают, что проспали свои внутренние будильники и проснулись усталыми, как обычно…

Фил:

– …Я боялся, что не засну без обычной таблетки или глотка виски. Я годами страдаю бессонницей и мне нужно часа два, чтобы заснуть при помощи водки, телевизора или таблетки. Я подумал, что только задремлю, как проклятый внутренний будильник меня поднимет. Я решил попробовать этот ваш процесс. Я подумал, что по крайней мере узнаю о существовании сотни пространств, о которых раньше не подозревал.

Ну, я поместил пространство в большой палец левой ноги… и это последнее, что я помню.

(Смех и аплодисменты.)

Мария:

– …Мне было очень приятно, что мой внутренний будильник поднял меня вовремя и что я чувствую себя хорошо. Я поглядела в окно на дождь и вдруг почувствовала себя одураченной. Я снова легла в постель, и меня разбудил настоящий будильник.

Микрофон берет пожилой мужчина. Он одет в дорогой твидовый костюм. Его густые седые волосы вьются.

– Я писатель, – говорит Стюарт дрожащим голосом, – я добился успеха… но какой бы большой успех я ни имел и ни имею, его недостаточно, чтобы компенсировать мое внутреннее знание о неизбежности смерти. В последние годы я осознал, что умру, и это целиком меня захватило. Мне шестьдесят три года, и какого бы успеха я ни достиг, я знаю, что я умру (он прочищает горло). Я все время причиняю боль себе и своей семье тем, что указываю на эту… неумолимую реальность. Я не могу жить с этим… Я обычно пью вечером, чтобы заснуть. Если это не помогает, я принимаю таблетку. Я пью и принимаю таблетки, потому что боюсь заснуть. Я боюсь заснуть. Я боюсь, что если я засну, я не проснусь. (Пауза). Прошлая ночь была одной из самых страшных. Я не мог спать. Я вообще не спал. Я выполнял соглашения почти до самого рассвета, потом я выпил две рюмки виски, – его голос дрожит, кажется, он вот-вот заплачет. – Я хотел бы знать, что мне делать… – начинает он и резко падает на свой стул.

(Слабые неуверенные аплодисменты.)

– Спасибо, Стюарт, – говорит тренер, – я хочу, чтобы ты понял одну вещь: не борись со своим страхом смерти. Не сопротивляйся ему. Когда ты умер – ты умер, это мы знаем. Сопротивление смерти убило большее число людей, чем какой бы то ни было другой способ. Что такое язва желудка, как не сопротивление? Если ты хочешь поскорее умереть, я очень рекомендую тебе сопротивляться смерти – все время и изо всех сил. Надо бы писать «Сопротивление смерти опасно для вашего здоровья».