— Что ты скажешь? Да или нет?

— Да, — ответил он.

— Хорошо, — кивнула она. — Значит, решено. Пойдем назад и отыщем остальных. Ох, и еще, Роб, я полагаю, что нам следует держать наш маленький контракт в секрете, не так ли, мой дорогой? Я не уверена, что все остальные одобрят его.

На обратном пути к бару Роб Санд не мог спокойно смотреть на покачивающийся зад Мери Макгрегори Уитни, но голос в его сознании повторял: «Три миллиона долларов для детей».

— Вот ты где, Лайза, милочка. Я привела его назад… нетронутого человеческой железой. Я полагаю, что тебе следует дать ему несколько уроков танца, милочка, но ты всегда сможешь обменять их на теннисные занятия, уроки подводного плаванья, религиозные наставления. Не нужно будет передавать друг другу деньги. — Она засмеялась своей скрытой шутке. Бледность Роба уже сменилась краснотой.

Она протянула руку и ущипнула его за ягодицу.

— Теперь иди развлекайся, мой сладкий. Мы, гериатрия, не можем монополизировать молодежь, не так ли? Быть может, мне удастся заполучить тебя попозже еще на один танец того или иного рода. Да, это было бы неплохо. — Она повернулась к Стиву. — Давай, мистер Питтс, милостивый государь. Пойдем потанцуем и обговорим кое-какие дела. Я немного утомилась от удовольствий, а ты?

— Кому-нибудь следует придушить эту тупую корову, — сказала Лайза, когда Мери удалилась со Стивом на танцплощадку.

— После съемок, не раньше, — сказала Криста со смехом. Роб глядел в пол.

— Она приставала к тебе? — спросила Лайза, шестое чувство которой было тонко развитым инстинктом.

— Нет, она просто флиртовала, и все.

— Сука, — заявила Лайза.

— Однако богатая сука, — добавил Абдул.

— Да-а, — простонала Мона. — «Богатый ублюдок» звучит не так хорошо, правда? — Говоря это, она протянула руку к ягодицам Азиза, следуя принципу, что богатые ублюдки на ощупь лучше, чем на звук. — Пошли, мешок с деньгами, тебе требуется упражнение.

Они отправились танцевать вслед за Мери и Стивом.

У бара беседа протекала вяло и неприятно.

— В чем дело, Роб? — спросила Лайза. — Ты себя нормально чувствуешь?

— Угу, я в норме.

— Тогда пошли танцевать. Если уж ты смог переварить Мери Уитни, то со мной уж как-нибудь справишься.

Отказаться не было возможности. Они ушли.

Криста осталась одна, если не считать Хосе, который повис на баре словно мокрый флаг. Она вздохнула. Боже, все-таки трудно работать с людьми. Она тоскливо поглядела на сотовый телефон, а потом на часы. Скоро ли приедет Питер Стайн? Где он сейчас? Что он думает, приближаясь к ней?

Совершенно внезапно ей опротивели весь этот шум и возбуждение. Она вышла из клуба. Тишина на улице успокоила ее. Вокруг в свете уличных фонарей сияли здания «Арт Деко» цвета мороженого. Пара мотоциклистов томно сидели в креслах-сиденьях своих сияющих «Харлеев» и спокойно переговаривались друг с другом. В прачечной на другой стороне улицы ночные люди листали журналы из киоска, который стоял возле стиральных машин. Пара моделей рука об руку брели по дороге. Видно, их не ждут съемки в шесть утра, подумалось Кристе. Саут-Бич был сценой в процессе создания. Океанская дорога находилась в постоянном состоянии прилива, поскольку открывались бары и отели, а бесхозные здания обрастали новыми фасадами, но главное действие происходило позади нее в паре кварталов на Вашингтон и прилегающих улицах, куда она теперь направлялась.

Повсюду встречались сюрпризы. Она вгляделась в закопченные окна «Клуба Чертей». Этот бар мог бы оказаться по соседству в любой части Америки, однако стоявшая в дверях девушка была моделью, француженкой, которую Криста узнала по сотням журналов. Ее обнаженная грудь дерзко розовела под вязаным прозрачным верхом, а черные бикини, совсем крошечные, отчетливо виднелись сквозь облегающие штаны из шелковистого бархата. Она обвилась вокруг маленького, смуглого мужичка, который был, видимо, фотографом. А дальше неоновые вывески переплетались с кубинскими деликатесами. Офисы испанских докторов недовольно соседствовали с частными клубами, именуемыми «Лофт» и «Дейзис», а также муниципальными, под названием «Дримз» и «ЭСП». Роскошно оборудованные витрины и крошечные магазинчики, торгующие предметами дамского туалета, фотографические студии и модные туристические агентства. Восковая фигура Мерилин Монро в натуральную величину сидела на корточках против отверстия, выбрасывающего горячий воздух, ее юбка все время трепетала вокруг талии, улыбка светилась на чувственных губах. У Тутти Плейн в витрине была выставлена шестифутовая скульптура огромных человеческих рук. Несколькими домами выше спортсмен в натуральную величину, занимавшийся серфингом, доказывал очертаниями своего белья, что мужчины созданы не одинаковыми. Криста даже почувствовала энергию СаБи, излучавшуюся от тротуара. Через два года это место станет неузнаваемым, когда остальной мир прослышит про то, что сейчас знали посвященные. И она находилась в центре этого, была повивальной бабкой при рождении нового Майами. Ей хотелось кричать с крыш домов, чтобы все вокруг узнали, что званый вечер начинается здесь, в Америке, в городе у моря. Когда-нибудь, гораздо позже, начнется похмелье, но сейчас Америка давала удар, который заставит Европу позеленеть от злости. Именно в этот момент ей пришла одна мысль. Она обрушилась в ее сознание на волне возбуждения. Она придумала название для новой серии парфюмерных изделий Мери Уитни. «Майами». Вот какое. Новая коллекция Уитни должна подпитываться энергией грядущего города. Криста дышала ароматом ночного воздуха — цветущих апельсинов, ночного жасмина, дуновений гардении из спрятавшихся садиков. Перед ее мысленным взором уже появился результат. «Майами» от Мери Уитни, аромат любви. «Майами» от Мери Уитни для всех тех минут, когда ваша кожа ждет поцелуя. Она остановилась. Надо забыть Драй Тортугас. Кому нужна эта дыра, когда аквамариновое море тут, в нескольких минутах ходьбы по карамельному песку? Съемки на Саут-Бич станут материально-технической мечтой. Тут имелись фургоны «Виннебаго» с кондиционерами, места, где гладить одежду, парикмахеры, гримеры, бесконечные запасы пленки, фотолаборатории. Все было завязано на фотографии. Полиция оказывала помощь, средством коммуникации служил сотовый телефон, реквизит и транспорт можно было взять напрокат, отели были дешевыми и стильными. Затраты можно было держать почти на минимуме, и все привычные риски, связанные со съемками на натуре, можно было снизить. Майами был городом Лайзы. Его аромат был ее ароматом. Испанский огонь сверкал в ее глазах, его изощренные латиноамериканские ритмы звучали в такт биению ее сердца. А Роб представлял другую часть Майами, ВАСП, стопроцентного американца, русоволосого и цельного, милого и прямолинейного. Химическая реакция, которая возникнет между ними, произведет взрыв в тигеле; бурлящий, пузырящийся котел с экзотическими противоположностями придаст Майами богатый аромат.

— Майами, — громко произнесла Криста. — Майами, — повторила она еще раз. Слово звучало очень хорошо.

Она поспешила проследить в обратном порядке логическую цепочку своих размышлений. Такого времени, как теперь, может не оказаться. Она преподнесет свою идею Мери Уитни, пока она еще звучала в ее мозгу. Но когда она вернулась назад в «Варшаву», Мери Уитни уже ушла. Мона и Абдул, взмыленные как лошади на скачках, потные, все еще топтались на танцплощадке. Хосе заснул в кресле, несмотря на грохочущий рок. Ни Роба с Лайзой, ни Стива с Мери нигде не было видно.

— Куда они пошли?

Мона пожала плечами.

— На улицу, — прокричала она в ответ.

— Как ты думаешь, куда?

— Какой сегодня день?

— Пятница.

— Может, в «Камео». Может, в «Лофт».

— Черт!

Она могла отыскать их, но на это уйдет час или два.

— Послушай, Мона, приходи первым делом в контору, о'кей? Когда проснешься. Мы подпишем бумаги и начнем работать. До встречи, Абдул!

Выйдя на улицу, она приняла решение. Она направилась домой. Она собиралась заскочить в свою контору и подготовить контракт для Моны, а потом отправиться спать на Звездный остров. А когда наконец приедет Питер, она сообщит ему по сотовому телефону, где она. И эта мысль заставила ее улыбнуться среди ночи на Саут-Бич.