— Нет! — в отчаянии выкрикнула Ирэн. — Нет.
— Поздно. Слишком поздно.
Они оба чувствовали, как погружаются и растворяются в сладостной неге, где не властна никакая воля. Его глаза над ней излучали странный свет. Он отвел коленом ее ногу в сторону, не переставая пристально смотреть на нее, все тело его напряглось.
И как нахальная девка, она вся раскрылась, распахнулась ему навстречу, понимая, что никто другой не сможет удовлетворить ее так, как Грэгори, и что она должна стать частью его. Это безумство свидетельствовало: она любит его.
— Да, Грэг, — горячо проговорила девушка. — Да, да, да.
Ирэн задохнулась в крике, который был вызван потерей девственности. Он заполнил ее. Вскоре боль ушла, и пришло наслаждение. Их тела сплелись, и она почувствовала неистовое желание. Как глупо было сопротивляться таким прекрасным мукам. Она каждой клеточкой ощущала страсть Грэга.
— Ты сука! — бормотал Костас непристойности, но они почему-то не задевали ее, а разжигали вновь. — Ты сука! Боже, я могу… я могу… Ад и проклятие! Я хочу еще!
— Не надо, мне будет больно! — умоляла Ирэн.
Но она видела, что он ведет себя как изголодавшийся хищник, готовый растерзать свою добычу. В борьбе они соскользнули на пол, покатились, наталкиваясь на мебель, зазвенели опрокинувшиеся чашки.
Ужас. Страстное желание. Она застонала.
Он терзал ее груди, входил и выходил из ее тела, снова и снова налетал, как ураган. И Ирэн была уже не способна скрывать свое наслаждение.
— Ирэн, — шептал он. — Нежная девочка… страстная женщина… моя мечта…
— О! — простонала она.
Она испугалась, по-настоящему испугалась его неистовой силы, его слов и еще чего-то. Инстинктивно Ирэн ощущала, что он словно вымещает на ней ярость, борется с неуловимой преградой, стоящей между ним и ею. Не будь этого, они, возможно, могли бы стать просто задушевными друзьями. Она знала, что теперь они будут страдать оба и никогда не смогут быть счастливы вместе, слишком много всего произошло между ними.
— Я ненавижу тебя за то, что ты заставила меня испытать потрясение.
Он говорил оскорбительные слова, был груб, каждый раз, приступом беря ее.
— Грэгори, пожалуйста, не делай мне больно. Я люблю тебя. Я тебя люблю…
— Врешь, сука! Врешь! Притворяешься! Врешь! — отчаянно выкрикивал он при каждом яростном толчке, сотрясавшем все ее тело.
Он ненавидит себя за то, что нуждается в ней. Сердце Ирэн сжалось. Почему он запрещает себя любить?..
— Люби меня, — сказала она, прекрасно осознавая, что делает. — Я твоя, Грэгори!
Она вся пылала, страсть захлестнула ее. Я люблю его, грустно подумала она. Но в следующий миг все мысли отступили куда-то, она как будто плыла, охваченная теплой волной. Исступленный восторг захватил ее и навсегда сделал его пленницей.
Измученная, но счастливая Ирэн неподвижно лежала навзничь на его руках. Губы пересохли, на глазах были слезы. Он пил их губами, ласкал лицо, шею, бедра, возбуждая ее снова и снова.
Ирэн уже не понимала ночь еще или уже день. Грэгори был неистощим. Каждый раз, когда он погружался в нее, восторг охватывал каждую ее частицу, и она начинала умолять его повторить еще раз. После, немного отдохнув, они продолжали снова, снова и снова.
Проснулась она оттого, что услышала звуки города: какие-то возгласы, монотонный шум машин, лязг тормозов. И первая мысль, пришедшая в голову, — бежать. Ирэн ничего не могла поделать с собой: прошлая ночь относится не к ней, а к той проститутке, которую она играла. Она убеждала себя в этом, и ей становилось легче. Сейчас она стыдилась не самого факта, а той страсти, которая довела ее до экстаза. Оказывается, вот что дремало в ней: скрытая жажда испить наслаждение, постичь силу сексуальной любви. От себя не убежишь. Ирэн даже покраснела, когда подумала об этом: в ней и сейчас говорила разгоряченная плоть, плотские желания.
Грешница, она не в силах раскаяться, значит, надо немедленно бежать! Сдерживая дыхание, она встала, стараясь не разбудить его. Беспорядок в комнате поразил ее. Позор. Ужасный, отвратительный позор! До чего она дошла! Следы оргий в каком-нибудь бардаке не вызвали бы в ней такого омерзения, как эта комната.
Ярость разгоралась в ней. Против Пэрли — за то, что вовлек ее в авантюру, приведшую к таким последствиям. Против Грэгори—за то, что использовал ее. Против себя—за глупость, благодаря которой вырвались наружу низменные страсти, дремавшие у нее внутри. Ирэн нашла свою одежду. Трусы были разорваны в клочья. Дрожа от холода, она надела платье, скользнула в мягкое пальто Грэгори и сразу же почувствовала тепло.
Она постепенно успокоилась, глянула на часы и календарь. Суббота. Два часа дня!
С осторожностью отойдя от спящего Грэгори, она взяла ключи, валявшиеся на столе между разбросанными в беспорядке бумагами. Ее внимание привлек титульный лист рукописи, попавшийся ей под руку. «Башня ветров», прочла она заголовок, над которым стояло имя автора — Элен Ранде.
Боже, какая удача! Невероятно! На обороте был адрес. Вицеград. Ирэн знала, где это! Это к западу от реки Кафисос. От возбуждения ее лихорадило. Если бы не ночное буйство, о котором ей стыдно было вспоминать, разве повезло бы ей с адресом! Повезло! Повезло! — ликовала Ирэн. Она вознаграждена.
— Ирэн, — вдруг услышала она за спиной голос Костаса.
Ирэн от испуга вздрогнула, но быстро нашлась:
— Посмотри, что мы натворили! Здесь за неделю не разобраться. Я хочу навести порядок.
— Ой, ли?.. — многозначительно процедил Грэгори.
У Ирэн засосало под ложечкой. Неужели он засек ее?
— Положи-ка все на место и иди сюда. — Приказал Грэгори. — Я хочу… спросить…
Ирэн с притворной радостью кинулась к нему, обняла, прильнула к его груди.
— Не надо ни о чем спрашивать. Я скажу сама: мне было хорошо.
— Лукавишь! — холодно глядя ей в глаза сказал Грэгори. — Ты старательно имитировала страсть.
Ирэн негодующе запротестовала.
— Да, ты была одержимой, когда отдалась мне. Ты поставила на карту все, даже свою невинность. Дорогая цена за адрес Ранде.
— Что ты имеешь в виду?
— Пожалуйста, ничего не отрицай, — жестко сказал Грэгори. — Ты окончательно выдала себя, когда стала рыться в рукописях на столе.
Ирэн обожгла нервная дрожь.
— Что… что ты собираешься делать?
— Я еще не решил.
В его словах была угроза. Ирэн почувствовала, что он не шутит.
— Мы оба лгали друг другу с самого начала. Я хотел соблазнить тебя с того момента, как мы встретились. — Ее глаза расширились, и он, заметив это, насмешливо улыбнулся: — Шпионочка в моих объятиях… Я предвкушал свою месть, а потерпел поражение…
Ирэн остолбенела. Это его признание было для нее полной неожиданностью.
— Это не ты, а я оказался в плену. Я готов на все. Я все прощу, все забуду и никогда не упрекну.
Он страстно целовал ее, сжимал ее руки.
— Нет! Хватит, нет… Я… — шептала она, вырываясь.
— Ты боишься стать сексуально зависимой от вчерашнего врага?
Она высоко подняла голову.
— Что-то вроде этого.
— Но мы уже зависимы. Мы узнали друг друга. После прошлой ночи я знаю твое тело наизусть, — нежно сказал Грэгори. — Мои губы и пальцы изучили каждый дюйм, и я понял, что влюблен. Мы доставляем удовольствие друг другу, Ирэн. Ты думаешь, это часто случается в жизни?.. Уверяю тебя, что нет. Это счастливая редкость.
Он был искренне взволнован. Ирэн почувствовала это. Он снова забирал, завораживал ее и своими словами, и каждым взглядом, который дарил ей.
— Я не могу… Меня пугает, что мы сделали… Я никогда не вела себя так, — заплакала Ирэн.
— Жизнь преподнесла нам сюрприз, не так ли? — сказал он. — Она разрушила и твои, и мои планы. Но мы оба будем сумасшедшими, если откажемся от удовольствия, которое испытываем вместе. Почему бы не остаться и не продолжить? — предложил он более мягко. — Пусть без обязательств друг перед другом на будущее.
— Вы… вы хотите, чтобы я осталась даже тогда, когда все знаете обо мне?..
