— Вы всегда так уверены в себе? — спросила девушка.

— Определенно, — ответил он, прижавшись к ее уху. — Я всегда знал, чего хотел в жизни. А хотел я все. Все, что жизнь могла предложить человеку. Мои родители были бедны. Они выходцы из деревни. Когда моя мама умерла, отец переехал к сестре в Афины. Мне было шесть лет. Тогда я в первый раз увидел, как прекрасен этот город. Времена были непростые.

— Но хотя бы в мечтах вы представляли, что будете известны? — полюбопытствовала Ирэн. — Я не могу вообразить, как, должно быть, странно, когда в журналах или газетах видишь собственное имя?

— Нет. Я знал, что так будет, — просто сказал он. — Я мечтал об этом и сделал свою мечту реальной.

Девушка вгляделась в его посуровевшее лицо. Они медленно покачивались в такт музыки. Окружающие для них не существовали.

— Я опасаюсь людей, которые все в жизни раскладывают по полочкам и планируют, хотя с ними проще.

— Да, — жестко ответил Грэгори. — Я всегда планирую, ставлю цель и достигаю ее.

— Без неудач? — Она прикусила губу, заметив, что он нахмурился.

— Всякий раз у меня не получается что-то, если я позволяю своим чувствам преобладать над здравым смыслом. Но этого больше не случится. Изысканное общество, красивые женщины… были тоже частью моей мечты.

— А как же высокие цели? — ехидно заметила девушка.

Ноги в грязи, а голова у звезд, — растягивая слова, произнес он. — Кто-то должен быть и таким. Почему не я?

— И долго вы шли к вашей цели?..

— Но разве сам путь не привлекает? — произнес он. Его голос, весь его облик олицетворял мощь жизненных сил. Они переполняли его. — Будучи подростком, я бродил вдоль реки Кафисос и размышлял над тем, как создаются состояния. Я ходил по древним Афинам с их дворцами и церквями, где короновались наши короли. Для меня эта набережная, роскошные дома, автомобили, магазины были символом власти и богатства. Я говорил себе, что только считанные сантиметры отделяют меня от моей мечты быть там: пить кофе со знаменитыми людьми, художниками, писателями, общаться с ними. Мне казалось, что надо поставить одну ногу впереди другой, и я смогу перейти в мир богатых. Медленно, шаг за шагом. А можно попытаться достичь цели прыжком. Я решал, какой способ мне выбрать — быстрый или медленный.

Сколько ему было лет, когда он отважился на это? — подумала Ирэн.

— Вы не могли решить: медленно, упорно работать или быстро вскочить в седло? В итоге вы выбрали быстрый способ?

— Я поступил так, как поступил.

— Корыстно и хладнокровно, — горячо сказала она.

— Сколько вам лет? — вдруг мрачно спросил Костас.

— Двадцать три.

— Когда мне исполнилось столько же, сколько вам, мы с Энни уже расстались, — вымолвил он. — Я женился раньше, чем созрели моя душа и сердце.

— Вы сейчас раскаиваетесь, что женились? — робко спросила девушка.

Если он скажет «да», то она сможет уважать его. Если его ответ будет «нет», она зажмет в кулак свое сердце и будет все время помнить, что они враги.

— И да, и нет, — ответил он. — Я добился успеха, которого хотел. Я был счастлив… Но это дорого обошлось мне. Я не хочу, чтобы вы повторили мои ошибки, Ирэн.

— Почему? — спросила она.

— Потому что в вас я вижу не прожженную женщину, а мягкосердечную девочку, которая потеряла себя и зашла слишком далеко. Если у вас есть мечта, очень подумайте, как осуществить ее. — Его взгляд был серьезным и добрым. — Поймите, если вы будете неосмотрительны, то можете тоже оказаться в западне. Хотя… Я уверен, у вас все будет хорошо. В моей жизни уже ничего не воротишь: что случилось, то случилось. Но для вас еще ничего не поздно.

— Что вы хотите этим сказать? — осторожно спросила Ирэн.

— Вы красивы, молоды, честолюбивы, немного жестоки. — Он вертел в руках ее локон. — Подумайте о своем будущем, только всерьез. Как говорится, каждый человек кузнец своего счастья. Вы себе не поможете — никто не поможет. Разве что ваши родные или… человек, который полюбит вас. Нельзя играть с жизнью, торгуя молодостью. Смотрите не продешевите. Вы заслуживаете большего, чем вы есть сейчас.

Девушка заметила в его глазах печаль. Возможно, он переживает за нее, потому что думает, будто они оба выбрали сомнительный путь. Но уж она-то точно не гонится за богатством. Может быть, он хочет чтобы она не стремилась к фальшивому блеску общества? Да плевать ей на всех расфуфыренных баб и самовлюбленных мужиков, протирающих подошвами туфель паркет «Хилтона».

— Я покончила со старым. Обещаю. Я начинаю новую жизнь, — сказала она как можно тверже.

— Вы уверены, что искренни? — спокойно произнес он. — Вы не совсем поняли, куда я клоню… Хорошенько подумайте о вашем шефе и как он вас использует.

Он словно угадал. В этот момент Ирэн как раз думала о Пэрли. Как он подставил ее, когда ради своих собственных целей впутал в опасную затею. Дура, она согласилась примчаться сюда из Штатов, притворяться маляршей… По его глупости или хитрости она оказалась даже в роли проститутки. Подонок, заварил кашу, а сам исчез неизвестно куда. Отсиживается, попивая пивко, пока она достанет для него адрес этой Элен Ранде? Грэг не такой жадный, как он! Наверняка Грэгори предложил ей более щедрый контракт — вот она и плюнула на Пэрли Ригера с его утлым издательством. Я бы тоже на все наплевала, предложи он мне…

— Нам пора, — услышала она голос Грэгори. — Я вижу, вы устали и ваши мысли где-то не здесь…

— Немного кружится голова.

— Сейчас выйдем на воздух.

Они подошли к раздевалке. Служивый кинулся подавать Костасу пальто.

— А ваше? — спросил Грэгори Ирэн.

— О! Я… я без пальто. — Она ругала себя за то, что не сообразила оставить его здесь, а не у себя в номере.

— Вы прямо так пришли? — улыбнулся он. — Хорошо, заедем ко мне, и я что-нибудь найду. Так я вас никуда не отпущу.

— Я не поеду с вами, — решительно возразила Ирэн. — Вы только что сказали: я должна изменить свою жизнь. Я тоже этого хочу. Если я поеду с вами,  знаю, чем это кончится. — О Господи! Неужели она сходит с ума? Ее голос дрожал. Ее тянуло к нему, но она больше не хотела обмана. Он всерьез задел ее чувства. — Я не думаю, что вы и я… нехорошо, если мы вступим… — Она не могла выговорить это. Она была в полном замешательстве.

— В интимную связь?.. Успокойтесь, я обещаю держать себя в руках, хотя мне будет и нелегко… — Грэгори был явно взволнован. Он держал руки девушки в ладонях, боясь их выпустить. — Я не скрываю, что хочу вас. Но есть вещи, которые я готов отложить. Я еще не до конца разобрался в своих отношениях с Энни, но не допущу, чтобы наши отношения разрушились еще не начавшись…

— Что… вы хотите этим сказать? — прошептала Ирэн.

Он улыбнулся и посмотрел ей в глаза.

— Я лучше буду идти навстречу вам медленно, чем мчаться вперед… Мне так хочется видеть вас рядом, разговаривать с вами. Я не в силах вас отпустить…

Он был искренен. Но вдруг она заблуждается и принимает желаемое за действительное? Запуталась, я окончательно запуталась, лихорадочно думала Ирэн. Спасение предложил сам Грэгори:

— Если хотите, не будем подниматься ко мне домой. Посидим в офисе. В служебной обстановке я не так опасен для вас?..

К особняку они подъехали быстро. Привратник отворил дверь, поприветствовал хозяина, не удивился поздней гостье, которая днем здесь трудится маляршей, а сейчас разодета в вечернее платье.

— Я поднимусь наверх, что-нибудь прихвачу вкусное, а вы идите ко мне в кабинет. — Грэгори достал ключи и передал их девушке. — Включите отопление, сварите кофе и будьте как дома, — распорядился он. — Я быстро.

Ошеломленная, она почти не слушала его, она только пристально смотрела на ключи в руке. Ими можно открыть все, включая и картотеку. Ирэн понимала, что у нее мало времени, и быстро направилась в его кабинет. Дрожащими пальцами она выбрала нужные ключи, чтобы открыть боковую, потом внутреннюю дверь и наконец, дверь его кабинета. Ключ к картотеке тоже подошел. Она выдвинула ящик.