Пальцами Ворчун ощутил маленькие трещинки в стене и стал по ним спускаться вниз, каждый раз хватаясь одной рукой за уже проверенный камень, а другой находя новый. Он двигался медленно, но уверенно, как паук. Наконец его ноги коснулись твердой поверхности – узкого горизонтального выступа. Ворчуну показалось, что опора достаточно крепка и способна выдержать даже его значительный вес.
«Джаспер, должно быть, падал быстро», – размышлял полулюдоед, размеренно двигаясь вниз. Когда Ворчун преодолел не менее десяти футов, как ему казалось, его руки нащупали первую шира трещину. Стараясь держаться подальше от острых камней, он продолжал спуск.
Полулюдоеда окружала кромешная мгла, сверху не доносилось ни звука, и невозможно было определить, как долго еще придется спускаться на уставших руках. В затхлом воздухе витал запах летучих мышей или того, что от них осталось, как предположил Ворчун, дотронувшись до чего-то липкого и вязкого.
Через несколько долгих мгновений он обнаружил еще один выступ и остановился, чтобы перевести дыхание. Пальцы полулюдоеда горели от напряжения и кровоточили. Он огляделся, но ничего, кроме темноты, не увидел. Ничего, кроме непроглядной серой пелены. Ничего, кроме… Он посмотрел вниз, и его уставшие от темноты глаза заметили небольшое светло-серое пятнышко.
– Джас-пи-ер! – крикнул Ворчун, но пятнышко не двигалось.
Выступ расширялся, полого уходя вниз, и полулюдоед пошел по нему, крепко держась за стену, именно туда, куда ему было нужно. Он спешил, шел быстрым шагом, то и дело спотыкаясь и едва не падая. Ворчун старался сосредоточиться на том, чтобы удержать равновесие и не сорваться вниз.
Он был уже близко. Еще минута, и выступ под его весом содрогнулся и обрушился. Ворчуна несколько раз ударило о стены, прежде чем со всего размаху грохнуть об пол нижней пещеры. Осколки камней вонзились ему в лицо и тело, часть стены откололась и пробила грудь.
Полулюдоед взвыл так, что вызвал новый каменный дождь. Окружающая его серая пелена превратилась в черноту.
Ворчун расхаживал по пашне на одной из ферм в деревне под Керном, недалеко от побережья Кровавого моря Истара. Рядом с ним шла его жена, простая женщина, которой он был страстно предан. Полулюдоед держал ее маленькую руку в своей большой мозолистой руке и часто смотрел через плечо на их уютный каменный дом с соломенной крышей. Они построили его сами, совсем недавно, в тени двух вековых дубов. За домом раскинулись фруктовый сад и небольшой огород. Вытянув шею, Ворчун даже мог разглядеть кустики фасоли, морковь и рядки тыковок. Во дворе весело играла их дочь. Она разговаривала с куклой, поправляя ее цветастое платьице. Ворчун собирался пристраивать террасу, потому что жена ждала второго ребенка. Он надеялся, что будет мальчик и его назовут Дагмаром.
Ворчуна приняли в деревне как своего, уважали и считали важным членом общины. Он был необыкновенно силен и помогал справляться с самой тяжелой работой. За приветливость и заботу полулюдоед стал всеобщим любимцем. Ему нравилось в деревне, и он был счастлив.
Как-то перед обедом он работал в саду. Неожиданно небо потемнело, и на землю спустился зеленый дракон. Чудовище уже дважды прилетало в деревню, наблюдало, как люди кричат от страха и разбегаются в укрытия, словно муравьи. Затем дракон удалялся, и Ворчун славил Богов, что опасность прошла стороной, что чудище не нашло ничего интересного и занимательного в такой крохотном селении. Полулюдоед забирал мотыгу и направлял в дом к жене и дочери.
Однако на этот раз дракон не улетел. Он кружил над домами, тянул время, выбирая подходящую жертву, и стал спускаться в тот самый момент, когда Ворчун подошел к входной двери. Дракон летел низко над землей, раскрыв пасть, и выдыхал облако едкого и липкого пара, которое осело над грядками, словно туман.
Те люди, что еще не успели спрятаться, начали кричать от боли. Они терли глаза, суетились и сбивали друг друга с ног. Ворчун настоял, чтобы жена с дочкой не выходили из дома, и направился в самое сердце облака, подняв мотыгу высоко над головой.
Дракон приземлился, разбив взмахом хвоста несколько небольших деревянных домиков, крыльями он поднял такой ветер, что с многих зданий сорвало соломенные крыши. Нескольких людей тварь раздавила тяжелыми лапами, многие задохнулись в его ядовитом дыхании.
Ворчун слышал непрекращающиеся крики ужаса, они становились все громче и жгучей волной накатывались на полулюдоеда, в то время как дракон продолжал свои смертоносные забавы. Прямо на глазах Ворчуна погибали его друзья. В ярости он бросил мотыгу в дракона, но она отскочила от толстой зеленой чешуи. Чудовище удивленно посмотрело на обидчика, хотя, возможно, оно смотрело сквозь него, вовсе не замечая. Потом дракон рвался от земли. Ветер от взмаха крыльев полулюдоеда с ног, как десятки его односельчан, осмелившихся защищать свои семьи и дома.
Дракон перелетал от одного дома к другому, разрушая стены и вытаскивая людей наружу. Многих он съедал сразу, мгновенно проглатывая, других отшвыривал в сторону, и они умирали от падения с большой высоты.
– Майтрел! – закричал Ворчун. Его жена стояла в дверном проеме. В следующее мгновение уже не было ни двери, ни дома. Дракон приземлился на крышу жилища полулюдоеда и его семьи, развернулся, и здание осело под весом твари, которая тут же встрепенулась и полетела рушить другие постройки.
У Ворчуна подкосились ноги, он упал в траву, липкую от слизи дракона, и ползком ринулся к обломкам своего дома. Полулюдоед отбрасывал в сторону камни и солому, пока его руки не стерлись в кровь. Он нашел и жену, и дочь. Обе они были мертвы.
Слезы беспомощности покатились по грубым щекам Ворчуна, он кричал от боли и ярости. Его крик смешался с хором оставшихся в живых. Не осознавая, что делает, полулюдоед поднял мотыгу и с воплем побежал к дракону, пытаясь привлечь его внимание.
– Давай! Сразись со мной!
Но дракон, казалось, не придавал его крику никакого значения. Он рушил стены деревенской ратуши.
Воздух наполнился криками умирающих и тех немногих, кого еще не постигла эта участь. Они были громче, чем свист дракона. Ворчун слышал лишь их.
– Пусть все прекратится! – молил он, подбегая к дракону. – Прошу тебя! Пусть шум прекратится!
Полулюдоед был всего в нескольких ярдах от чудовища, когда дракон взмыл в воздух и полетел на восток. Он перекусил и теперь летел через Кровавое море Истара, исчезая в небе зеленой точкой.
Стоны не утихали.
Ворчун вновь упал на колени, бросив мотыгу и зажав пальцами уши.
– Прошу! Пусть наступит тишина!
Краем глаза он заметил человека с золотыми глазами, ростом с гнома. Человек наблюдал за ним, а затем кивнул, и все вокруг смолкло.
Ворчун огляделся. Золотоглазый человек пропал вместе со всеми криками. Полулюдоед направился к руинам дома, потом посмотрел на выживших товарищей, размышляя, почему дракон не тронул их. Они подходили и заводили разговор, возможно, говорили громко, очень громко. Ворчун видел, что их губы движутся, из глаз льются слезы, но он их больше не слышал.
Он ничего не слышал!
– Майтрел! – опять воскликнул он, но не услышал даже собственных слов. Ворчун сел рядом с женой, прижал израненную руку к ее груди, там, где некогда билось любящее сердце, и заплакал.
В ту же ночь он похоронил жену с дочерью и уснул у их могил.
Проснулся Ворчун от чувства, что нечто шершавое и мокрое сползает по его щеке. Он перевернулся на спину и открыл глаза. Сначала полулюдоеду показалось, что он снова видит золотоглазого человека. Он на мгновение смежил веки. Человека не было и в помине. Рядом с Ворчуном стоял Дикий. Каким-то необыкновенным образом волк оказался рядом. Ему удалось найти дорогу на дно пещерной ямы.
Ворчун протянул руку и коснулся длинной рыжей шерсти Дикого. Волк продолжал лизать лицо хозяина.
– Риг? – спросил Ворчун, надеясь, что волку как-то удалось привести моряка. – Ферил? Фиона?
Полулюдоед попытался подняться, но ноги его не слушались, он не мог даже сесть. Ворчун начал паниковать – он не чувствовал ног. Тогда он пошевелил руками. Длинные пальцы оказались под головой. Она была вся в крови. Вместе с сознанием к Ворчуну потихоньку начала приходить боль от множества ударов о камни, грудь горела. Он нащупал на теле свежие раны, из которых текла кровь, но ног по-прежнему не чувствовал.
