– С Рики все будет в порядке, Дамон. Гоблинам не придется биться с хобгоблинами, чтобы вытащить ее оттуда. Они проскользнут в деревню, заберут ее с ребенком и Вейрека тоже.

– Да, может быть.

Они разговаривали впервые за те несколько часов, как оставили Рагха, Фиону и гоблинов.

Дамон и Мэлдред шли в сторону горного гребня. Сильный ветер гулял по неоглядному полю, порывами пригибая высохшую высокую траву и обдувая холмики сусликов. Безоблачное синее небо лишь подчеркивало унылое однообразие серого ландшафта. Несколько редких деревьев были искривленными и жалкими, кроме одинокой высокой сосны, которая стояла гордо и независимо.

Грозный Волк шел вперед, глядя на эту сосну. Он нарочно выбрал маршрут, проходящий вдали от хуторов и ферм между Халиготом и горами. Путь их лежал параллельно торговой дороге на юг.

Мэлдред по-прежнему находился в облике синекожего людоеда. Лишь один раз маг пытался сменить его на человеческий, когда заметил двух мужчин верхами, но удостоился гневного окрика взбешенного Дамона и решил не делать этого. Вид людоеда удержал всадников на почтительном расстоянии.

Грозный Волк не хотел вспоминать о Мэлдреде-человеке, своем друге с бронзовой от загара кожей, с которым им пришлось пережить множество приключений. Но по дороге к горам он понял также, что не хочет этого еще и потому, что сам уже не похож на человека и, в отличие от людоеда, он не может сотворить заклинание, чтобы снова обрести человеческий облик.

«Говорила ли Сабар правду? – думал Дамон. – Хватит ли у меня времени найти мглистого дракона и избавиться от недуга? Не предаст ли Мэлдред меня снова, предупредив каким-нибудь образом мглистого о нашем приближении? Не решил ли он снова попытаться спасти земли Блотена? Надо быть с людоедом повнимательнее».

Грозный Волк задавался вопросом, не стоило ли оставить Мэлдреда с Рагхом и Фионой. Но маг был необходим ему, чтобы найти мглистого дракона с помощью хрустального шара.

– Раньше нам удавались самые рискованные предприятия, – сказал людоед.

– Да, – согласился Дамон, – несколько раз. В тени гор было не так душно, и эта прохлада немного облегчила лихорадку, которая все еще мучила Грозного Волка. Он разглядывал склоны, постепенно приходя к выводу, что решение мглистого устроить логово здесь было, по меньшей мере, мудрым. Вершины были острыми и выглядели впечатляюще, как и сам дракон.

– Дамон, давай ненадолго остановимся. Попросим Сабар показать Рики. Надо узнать, смогли ли соламнийка и драконид что-нибудь сделать.

Дамон покачал головой. Он не хотел пока ничего знать. Они шли достаточно быстро и миновали слишком большое расстояние, чтобы возвращаться. Грозный Волк не мог позволить себе отвлекаться, вне зависимости от того, одержал ли Рагх победу или потерпел неудачу, – необходимо было сосредоточиться на борьбе с мглистым драконом. Он просто положился на Рагха – и все.

Бывший рыцарь подозревал, что людоед попытается использовать кристалл для своих нужд во время его отдыха, и поэтому старался не останавливаться, в течение двух суток выдерживая очень быстрый темп и обходясь практически без сна.

– Лучше попроси показать мглистого, – сказал Дамон. – Попробуй определить точное местонахождение его пещеры. Если Сабар не сможет дать точную информацию, нам придется несколько дней блуждать но горам в его поисках. – «А у меня совсем нет времени», – подумал он и спокойно добавил: – «Или, может быть, ты предпочитаешь именно это? Может, ты не хочешь, чтобы я нашел пещеру дракона раньше времени? Хочешь, чтобы он победил?»

Грозного Волка лихорадило все сильнее, огненный шар в животе продолжал разрастаться. Спасала только ходьба.

Пока Мэлдред вызывал образ Сабар в хрустальном шаре, бывший рыцарь прикрыл глаза и сосредоточился на раздирающей его тело боли, пытаясь волевым усилием заставить ее утихнуть, но у него ничего не получилось.

Отчаявшись, Дамон стал смотреть на горы. Дракон прятался где-то там, в большой пещере. Грозный Волк обернулся к югу, где вершины были самыми высокими, а затем внезапный приступ скручивающей боли едва не заставил его потерять сознание.

– Дамон?

– Все в порядке, – коротко ответил тот. После нескольких глубоких вдохов кризис прошел, но живот все еще скручивали затухающие спазмы. Бывший рыцарь распахнул ворот, затем разорвал ткань до пояса и, опираясь на алебарду, растер торс свободной рукой. Левая сторона тела была покрыта чешуей, которая при одном только прикосновении отзывалась горячим покалыванием. Боль в животе отдавала в поясницу, где, он знал, тоже не осталось свободного от костяных пластинок места.

«Интересно, на моем теле хоть где-нибудь осталась человеческая кожа?» – спрашивал себя Грозный Волк. Он хотел было взглянуть на свое отражение, но решил, что лучше этого не делать.

– Дамон…

– Я сказал, что все в порядке! – Бывший рыцарь повернулся к Мэлдреду и увидел, что тот сидит на жесткой траве, держа кристалл на коленях и глядя в его глубину расширившимися глазами. Дамон приблизился, чтобы разглядеть лицо людоеда. В этот момент раздался тихий треск кожи, и он почувствовал, как его челюсть выдвинулась вперед и под подбородком выросла чешуйка. – Есть ли…

– …еще время? Шанс для твоего спасения? – Мэлдред не отводил взгляда от женщины внутри кристалла. – Сабар говорит, что время есть, но его очень мало.

– Она действительно это сказала? – Лицо Грозного Волка словно ожгло огнем – это появилась еще одна костяная пластинка. – Или ты только говоришь мне то, что я хочу услышать? Может, ты затеял свою игру?

Мэлдред ответил, не поднимая глаз от кристалла:

– Я не лгу тебе, Дамон. Сейчас – нет. И никогда более не буду этого делать. – Он погладил рукой хрустальный шар. – Знаю, я сделал ошибку, вступив в сговор с мглистым… Очень серьезную ошибку. Я так мечтал спасти мой народ и мою родину, что ухватился за первую же возможность, которая появилась. Ты можешь обвинять меня в недальновидности и скороспелости принятого решения, но я не мог предать свою расу ради интересов человека. Даже если этот человек – друг.