Утром Егеат пришел в судилище и велел привести апостола. «Надумал ли ты, – спросил его правитель города, – оставить свое безумие и не проповедовать Христа, а чрез это иметь возможность вкушать веселье с нами в этой жизни? Нужно быть уж слишком безумным, чтобы добровольно идти на мучения и в огонь». «Тогда только могу возвеселиться с тобою, – отвечал святой Андрей, – когда уверуешь во Христа и отринешь идолов. Самим Христом я послан в эту страну и немалое число людей приобрел Ему здесь». «Для того, – сказал Егеат, – для того и принуждаю я тебя принести жертвы идолам, чтобы прельщенные тобою оставили твое вредное учение и принесли богам жертвы. Ведь нет ни одного города в Ахаии, в котором не запустели бы храмы богов, – так ты теперь и должен восстановить честь их, чтобы, прогневанные тобою, боги тобою же были и умолены. Тогда и мы возлюбим тебя, как друга. А если не принесешь жертв, то примешь различные муки и будешь повешен на прославляемом тобою кресте…» Так злочестивый правитель убеждал апостола, но тот был непреклонен. С воодушевлением сказал он Егеату: «Послушай, сын смерти, послушай меня, слугу Господня и апостола Христова: до этого времени я кротко говорил с тобой, желая научить тебя святой вере, чтобы ты, как имеющий ум, познал истину, оставил идолов и поклонился Богу, живущему на небесах. Но ты все остаешься в своем бесстыдном заблуждении и мечтаешь, что страшусь мук твоих, – так готовь же их, готовь самые ужасные, какие только знаешь: чем тяжелее будут муки, тем угоднее буду я Царю моему Небесному».

Разгневанный Егеат велел растянуть святого Андрея на земле и троим приказал бить его. Семь раз сменялись бившие, приходя в совершенное изнеможение. Наконец подняли апостола и снова привели в судилище. Егеат опять принялся убеждать апостола. «Послушайся меня, Андрей, – говорил он, – послушайся и не проливай напрасно своей крови. Говорю тебе, и в последний раз, что если ты сейчас же не послушаешься меня, то распну тебя на кресте». Святой апостол твердо отвечал: «Я раб креста Христова! Не только не боюсь я крестной смерти, но и желаю вкусить ее. Я более сокрушаюсь о твоей погибели, чем о моих страданиях: они чрез день, много через два окончатся, а твои муки не будут иметь конца по прошествии и тысяч лет. Если не уверуешь во Христа, не избегнешь этих страшных вечных мук. Не увеличивай же себе мук, не распаляй сам для себя огня вечного, обратись, пока не поздно…» Тогда Егеат приказал распять на кресте святого апостола, но не прибивать его ко кресту гвоздями, а привязать за руки и за ноги, чтобы он дольше оставался живым и терпел ужасные мучения.

Когда привели святого Андрея на распятие, отовсюду стал собираться народ. «Что сделал этот праведный человек, друг Божий? За что ведут его на распятие?» – слышались возгласы народа, почитавшего святого апостола и негодовавшего на мучителей. Святой Андрей убеждал народ не препятствовать его страданию – он бодро шел на место мучения, не переставая все время учить народ. Но вот он издали увидел приготовленный для него крест и – радостно воскликнул: «Радуйся, о кресте, радуйся, телом Христовым освященный и членами Его, как драгоценным жемчугом, украшенный! Страшен ты был людям, пока не был распят на тебе Христос, – теперь ты любезен нам, и мы с восторгом принимаем тебя. Знают верные, какое внутреннее веселие ты даруешь им и какая награда приготовлена за тебя. Я смело и радостно иду к тебе, и ты с веселием прими меня; я ученик Того, Кто на тебе был распят, – прими меня, который всегда любил тебя и желал тебя обнять. Ты, приобретший красоту и благолепие от членов Господних, всегда вожделенен для меня, всегда пламенно любим мною, – непрестанно искал я тебя, и только теперь, по желанию сердца моего, обретаю тебя. Возьми меня от людей и передай моему Учителю – пусть от тебя примет меня Тот, Кто тобою искупил меня!..» Так в духовном восторге говорил святой апостол. В то же время он снимал с себя одежды и отдавал их мучителям. Распинатели подняли святого Андрея на крест и, привязав веревками его руки и ноги к кресту, распяли апостола на кресте. Крест этот имел особую форму – буквы «X» – и называется поэтому Андреевским.

Около креста собралось до двадцати тысяч человек, и все до глубины души были возмущены Егеатом. Стоял тут и брат Егеата, Стратоклий, и он вместе с народом восклицал: «Несправедливо страждет этот святой муж!» Андрей же в продолжение двух дней учил собравшийся около него народ. Наконец негодование народа накалилось до предела: «Не должно страдать так святому человеку, учителю доброму, кроткому и премудрому! Надобно снять его с креста, ибо вот уже другой день, вися на кресте, не перестает он учить людей правде!..» Тогда Егеат, убоявшись гнева народа, пошел сам снять Андрея с креста. «Для чего ты пришел, Егеат? – обратился к нему святой Андрей. – Если хочешь веровать во Христа, то, как я обещал, отверзется тебе дверь благодати Христовой. Но если пришел ты только затем, чтобы снять меня с креста, то знай, что, пока я жив, не могу быть снятым с него. Я уже вижу Царя нашего, уже поклоняюсь Ему, уже стою перед Ним, – сожалею только о тебе, Егеат, потому что тебя ждет самим же тобой уготованная вечная погибель. Позаботься о себе, пока еще есть время, а после и пожелаешь спасения, да будет уже поздно…» Слуги Егеата по его приказанию хотели снять апостола с креста, но не смогли и прикоснуться к нему. И из народа многие безуспешно пытались сделать это, но у каждого замирали руки. Наконец святой Андрей громко воскликнул: «Господи Иисусе Христе! Не попусти снять меня с креста, на котором распят я ради имени Твоего. Прими меня, мой Учитель: Тебя возлюбил я, Тебя я познал, Тебя исповедую я, Тебя я пламенно желаю видеть. Господи! Прими дух мой с миром: уже настало для меня время прийти к Тебе и узреть Тебя… Возьми меня, Учитель добрый, и допусти снять меня с креста тогда только, когда примешь дух мой…» Когда святой Андрей так молитвенно взывал, внезапно совершилось чудо, видимое всем народом. Как будто сверкнула яркая молния – это с Неба озарил святого Андрея свет, осиявший все вокруг так светозарно, что окружающие не могли смотреть на апостола. Целых полчаса озарял святого Андрея этот чудный небесный свет, и когда он исчез, в то же время и святой апостол испустил дух и отошел ко Господу.

Жена Егеата, Максимилла, обращенная ко Христу святым Андреем, узнав, что святой апостол отошел ко Господу, с честию сняла с креста тело его, помазала драгоценными ароматами и положила в новом гробе. Между тем Егеат не был вразумлен чудом и помышлял об отмщении. Он хотел всенародно казнить восставших на него, а Максимиллу, как женщину знатного сенаторского рода, оклеветать пред царем. Но злым его помышлениям не суждено было сбыться – внезапно в страшных мучениях он умер среди города. Тотчас известили об этом брата его, Стратоклия, веровавшего во Христа, и он приказал похоронить брата, но не взял ничего из его имущества. «Не дай мне, Господи Иисусе Христе, – сказал он, – не дай мне прикоснуться к чему-либо из принадлежавшего брату моему, чтобы не оскверниться грехом его, осмелившегося убить апостола Христова». Весь город был в ужасе от совершившегося, и все единодушно обратились ко Христу. Это случилось 30 ноября (13 декабря по н. ст.), и этот день Святая Церковь посвятила празднованию памяти святого апостола Андрея[1].

Святой апостол Иаков был сыном рыбака Зеведея и Саломии, дочери Иосифа Обручника, и приходился старшим братом святому Иоанну Богослову. Вместе с братом Иаков помогал отцу в его промысле. Во время занятия рыбной ловлей они оба были призваны Господом. Это случилось вскоре после выступления Его на проповедь. Проходя около озера Галилейского, Христос увидел рыбаков, занимающихся своим делом. В лодке одного из них, Симона-Петра, Господь совершил чудо: в закинутые сети попалось необыкновенное множество рыбы, тогда как целую ночь пред этим рыбаки понапрасну трудились. После этого Господь велел Петру и Андрею следовать за Ним. Увидев неподалеку других двух братьев, Иакова и Иоанна, в лодке вместе с Зеведеем, отцом их, призвал и их обоих. Они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, тотчас же пошли за Христом (см.: Лк. 5, 11; Мк. 1, 16; Мф. 4, 18–22). С этого времени оба брата уже не отлучались от Господа. Оба они были причтены к лику 12 апостолов. При избрании в число апостолов Иаков и Иоанн, как более всех проникнутые пламенною ревностию, получили от Господа наименование «Воанергес», что значит «сыны грома» (см.: Мк. 3, 17). Святые братья с пламенною ревностию любили Господа. Эта ревность однажды особенно резко обнаружилась, так что вызвала даже упрек со стороны Господа. Господь шел в Иерусалим на праздник кущей. Прямой, ближайший путь лежал чрез Самарию. Но в первом же самарянском селении не захотели принять Христа. Ревностная любовь Иакова и Иоанна к Учителю своему не вынесла такого оскорбления, нанесенного Ему. Господи! – воскликнули они. – Хочешь, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как это сделал и Илия?.. Но Господь с упреком остановил их, дав им понять, что в них вместе с ревностию говорит и оскорбленное самолюбие (см.: Лк. 9, 51–56). Вместе с Симоном-Петром Иаков и Иоанн были избранными учениками Господа. Им троим Христос, преимущественно пред другими апостолами, открывал Свои Божественные Таины. Так, когда восхотел Он явить славу Своего Божества на Фаворе, взял с Собою только Петра, Иакова и Иоанна (см.: Мф. 17, 1–13; Лк. 9, 28–36; Мк. 9, 2–13). Они же трое присутствовали в саду Гефсиманском, когда Господь молился Богу Отцу (см.: Мк. 14, 32–42; Мф. 26, 36–46). Эта близость Иакова и Иоанна к Господу, вероятно, побудила[2] их обратиться с просьбой к Господу, чтобы Он дал им сесть по Его правую и левую руку в Царствии Его. Господь объяснил им, что они не знают, о чем просят, и не понимают тайн Царствия Божия, но вместе с тем предсказал им, что они будут пить Его чашу, т. е. претерпят бедствия и страдания за имя Его (см.: Мк. 10, 35–55; Мф. 20, 20–28). Предсказания Господа потом и исполнилось с точностию на обоих братьях.