С обедом воин не спешил. Сначала он расседлал и стреножил жеребца (он проделал бы это и с конем мага, но тот отрицательно качнул головой). Потом так же не спеша расстегнул переметные сумы и вынул пищу и вино.

Когда-то, лет сто назад, Карашшер не стал бы тянуть время. Если впереди ждала опасность – он предпочитал узнать о ней немедленно. И немедленно выйти ей навстречу. Победить или умереть. Теперь же, вместо неизбежной для такого, как он, смерти в бою, перед Карашшером простиралась Вечность. И воин стал куда бережнее относиться к собственной жизни. Карашшер стал скуп на проявления храбрости. Хотя и знал, что теперь никакая рана не сделает его калекой.

Маг, усевшись на снятое с жеребца седло, наблюдал за своим слугой. Он читал мысли воина, как собственноручно написанную книгу. И знал, что Карашшер – лучшее из орудий, созданных магом за века его службы Мудрому Ашу. Иллюзия же некоторой свободы, оставленная воину, лишь укрепляла повиновение. Надо признать, что и сам маг испытывал нечто вроде привязанности к Карашшеру. Примерно так же охотник относится к собственноручно вышколенной гончей. Примерно так же маг относился ко всем своим созданиям: и тем, кого породила его магия, и тем, кого породил он сам, кто нес в себе частицу его собственной плоти и крови. Таким, как те, кого маг сделал главными фигурами в нынешней Игре. Все они были связаны с магом, но это была обусловленная привязанность, а не чувство. Настоящие чувства: любовь, веру, преданность – жрец Аша испытывал только к своему божеству, Мудрому богу.

– Суть такова…– Маг откинул капюшон и явил миру бледное лицо в обрамлении светлых, волнами спадающих волос.– Вот это…– он вынул из кошеля темно-коричневое яйцо размером с кулак,– ты должен завтра тайно зарыть на западной окраине Венчальной Рощи, той, что неподалку от Великондара. Ты знаешь это место?

Карашшер кивнул, маг спрятал яйцо обратно в кошель и бросил к ногам своего слуги. Тот спрятал яйцо в сумку.

– Это все? – не скрывая облегчения, спросил он. Задание, похоже, пустяковое.

– Нет. Затем ты должен убить пророчицу Венчальной Рощи по имени Метлик. И сделать это в первую стражу после полуночи через три ночи от ближайшей.

Карашшер поперхнулся.

– Убить пророчицу? Да меня же будет искать вся стража Великондара и вдобавок к ней тысячи оскорбленных карнагрийцев! Ты уверен, господин, что я могу сделать такое и остаться в живых?

– Уверен!

Луч солнца, пробившийся сквозь хвою, упал на камень, вправленный в диадему мага, и камень потемнел, словно закрылся глаз.

– Первое,– продолжал жрец Аша.– В Венчальной Роще не одна, а пятьдесят девять пророчиц. Второе: каждую из них охраняет вооруженный страж. Правда,– тонкие губы мага изобразили что-то похожее на улыбку,– охраняют их от оружия иного рода, чем сталь. Но этого достаточно, чтобы я запретил тебе убивать ее собственноручно!

– Один стражник? – Карашшер пренебрежительно хмыкнул.

– Пятьдесят девять стражников! – напомнил маг.– Если возникнет хоть один подозрительный звук. Правда, именно в указанное мною время пророчица покинет святилище, а ночью в роще не толкутся толпы паломников, как это бывает днем. Но я хочу, чтобы убийство не привлекло лишнего внимания. Поэтому убивать будут другие. Ты договоришься с ними и доплатишь за то, чтобы смерть пророчицы не вызвала большого шума.

– В Великондаре сейчас трудно найти хорошего наемного убийцу! – возразил Карашшер.– Император Фаргал крепко взял за яйца «ночную армию»! Не удивлюсь, если потребуется не один месяц, чтобы отыскать в столице подходящего человека!

– Да,– сказал маг, и тень скользнула по его лицу.– Фаргал – великий государь.

И замолк, погрузившись в собственные мысли.

– Если ты так его ценишь,– Карашшер, крайне заинтересованный, рискнул нарушить тишину,– то зачем же тогда мы…

– Молчи!

Окрик и холодный взгляд мага заставили Карашшера содрогнуться.

– Ничтожные прислужники Яго сбили его с пути! – произнес жрец, успокаиваясь.

– Если этот бог Яго так ничтожен,– руки Карашшера дрожали, но желание докопаться до движущих помыслов мага было сильней,– почему Аш не разделался с ним? Почему вы, жрецы Мудрого, отступаете перед соктами?

– Яго велик! – строго сказал маг.– Не менее велик, чем сам Аш! Некогда он и Мудрый были единым целым. Пока жадность двух богинь не разорвала Единое пополам. Яго велик – ничтожны жрецы-сокты. Я мог бы испепелить многих из них прямо сейчас. Но я – не сокт. Я живу будущим, а не сиюминутным. Яго велик, и сейчас его время. Но придет время Аша! И преданные будут вознаграждены сполна, а предавшие наказаны. В особенности отступники в Самери, если не успеют одуматься под гнетом уже павшего на них наказания!

– Похоже, под гнетом наказания самерийцы еще больше сближаются с соктами! – заметил Карашшер, снова принимаясь за еду.

– Мудрый не спешит,– сказал маг.– Мы испытываем их. Аш желает научить своих детей, а не уничтожить!

– Слишком сложно для моего ума! – проговорил Карашшер и глотнул из бурдючка с вином.– Однако я вижу, что сокты потеснили нас далеко на север!

– Их время,– ответил маг.– Их сила. Но она уйдет. И уйдет скоро, теперь, когда я разбудил Ирзаи. Уж не думаешь ли ты, что я нарушил покой древней богини, чтобы сокрушить человека ?

– Сокты,– возразил Карашшер,– изгнали наших еще пятнадцать лет назад. Сокты и Фаргал, которого ты так ценишь. Ты – единственный в Карнагрии жрец Мудрого – не осмеливаешься подойти к Великондару ближе чем на полсотни миль!

Маг спокойно принял дерзость слуги. Он понимал: воин хочет, чтобы хозяин развеял его страхи.

– Я не один! – холодно заявил он.– Мои создания обитают совсем рядом с Фаргалом. И у меня всегда было довольно возможностей, чтобы отнять его жизнь.

– Тогда почему он жив? – удивился воин.

– Не твое дело! – отрезал жрец.

Карашшер чувствовал, что подбирается к чему-то важному, но дальше спрашивать не рискнул. Его хозяин заговорил сам.

– Очень скоро…– сказал маг, и глаза его вспыхнули.– Очень скоро я отторгну негодное дитя!

– Какое дитя? – спросил Карашшер.

Жрец метнул взгляд на своего слугу.

– Забудь! – приказал маг и стер свою последнюю фразу из его памяти, так же, как уже не однажды убирал из нее то, что полагал лишним.– Ты поедешь в Великондар! – произнес жрец, возвращаясь к прежней теме.– И найдешь в южном предместье постоялый двор «Тихая Радость»!

– Знаю его! – обрадованно воскликнул Карашшер.– Был там лет пятнадцать назад. Чудное местечко, где глаза хозяина видят только деньги, а уши слышат лишь шкворчание мяса на вертеле. Ни нюхачей Совета, ни проворных рук, обшаривающих чужие сумы!

– Так было,– сказал маг.– Но многое изменилось в Великондаре, как ты знаешь. Многое изменилось и в «Тихой Радости»! Теперь там другой хозяин. Его зовут Мормад. Соглядатаи Совета прижали его на прежнем месте, и купленная стража больше не могла его защищать. Мормад сменил логово, и теперь в «Тихой Радости» лучше не звенеть золотом и не оставлять на виду сумы с ценным содержимым. Чтобы они не исчезли вместе с законным хозяином. Мормад, Карашшер, это тот, кто тебе нужен. Ты найдешь его (перед мысленным взором воина возникло лицо того, о ком шла речь) и поручишь ему убить пророчицу. Мормад умен. Но ты сумеешь с ним управиться. Поел?

– Да,– ответил воин и начал укладывать остатки провизии.

– Тогда отправляйся. После того как дело будет закончено, останешься в «Тихой Радости» и будешь наблюдать.

– За кем?

– Увидишь. Живи там, пока не получишь моего знака. Тогда немедленно уезжай из столицы. Через три дня после этого я буду ждать тебя в условленном месте.

Маг легко поднялся, подозвал коня, и через минуту Карашшер остался в одиночестве.

Воин забросил седло на спину жеребца, затянул подпругу. При этом Карашшер чувствовал себя куда спокойней, чем получасом раньше. Он даже принялся насвистывать. Дело с убийством пророчицы как бы отошло на второй план. Великондар – великий город. Там можно совсем неплохо провести время.