Ненадолго останавливаюсь, чтобы фломастером нарисовать на своей коляске человечка, вышагивающего вокруг глобуса, и подписываю внизу большими буквами: Walking around the world («Пешком вокруг света») – может, эта «инфографика» сама объяснит американским пограничникам причину моего удивительного путешествия. Меня слегка потряхивает, быть может, от пережитых утром неприятностей. Одна милая юная леди вчера позволила мне поставить палатку в ее садике, однако ночью домой вернулись ее супруг и отец и вышвырнули меня оттуда в пять часов утра. «Убирайся! Видали мы такое миротворчество!» – звучало вслед. Пожалуй, следует привыкнуть к тому, что многие будут относиться ко мне как к бродяге. По большому счету, как еще меня назвать? Ведь я тип, который днем где-то слоняется, а ночью дрыхнет под каким-нибудь мостом. От бродяги отличаюсь только одним: наличием цели. И моя цель на сегодня: пересечь границу.

В меру упитанный бородатый охранник делает мне знак рукой, приглашая подойти, с совершенно непроницаемым видом рассматривает мою коляску. Протягиваю ему свой черный блокнот, в котором, помимо прочего, находится официальное рекомендательное письмо от мэра Монреаля, составленное на английском языке и призванное облегчить мои перемещения. Пускаюсь в объяснения по-английски:

– Меня зовут Жан Беливо. Я из Монреаля. Я иду вокруг света пешком, направляюсь в Мексику, Южную Америку, затем в Южную Африку и…

Мой собеседник невозмутимо слушает эту историю, потом машет рукой: мол, проходи. Вот так запросто. И, едва я пересекаю разделительную черту, предлагает мне зайти в домик охраны и набрать там питьевой воды.

– Удачи тебе! Добро пожаловать в Штаты!

И все.

Итак, я в Соединенных Штатах Америки – и попал сюда без особого труда. Если бы все границы в мире можно было пересекать так же легко, на земле появилось бы великое множество кругосветных путешественников! Чейзи, Кисвилль, Гудзон Фолс… Первые дни американской части моего путешествия пролетают как во сне. Дорогая Люси, убежденная, что, если пресса будет освещать мое путешествие, это гарантирует мне безопасность, из кожи вон лезет, чтобы заинтересовать журналистов. Несколько статей обо мне уже появились, и кое-где меня действительно принимают как долгожданного гостя. С порога домов меня приветствуют люди, машины сигналят.

– Ступай вперед, путник! Тебя ждет Нью-Йорк!

Я чувствую себя настоящей звездой. На городок опускается вечер, и радушные хозяева приглашают меня разделить с ними кров. Гостеприимство столь искреннее, что мне порой становится неловко от восторженных комментариев, которыми люди сопровождают мое путешествие. И вот на пятнадцатый день пути я восторженно вхожу в Нью-Йорк, уверенный, что сейчас Кофи Аннан пригласит меня в штаб-квартиру ООН на аудиенцию, а лучшие ток-шоу откроют для меня двери своих телестудий.

Размечтался!..

Я качу свою колясочку через Центральный парк, направляясь прямиком к зданию ООН. Каким же странным и наивным, должно быть, нашел меня тот славный парень, телеоператор, из жалости согласившийся поговорить! Еще бы: какой-то тип в шортах и свитере, с трехколесной тележкой, пытается окликнуть хоть кого-то из служащих, что с важным видом выходят из-за ограды в деловых костюмах и с дипломатами в руках.

– Что вы здесь делаете? – окликает меня телевизионщик.

– Странный вопрос… Я пришел поговорить с Кофи Аннаном, он у себя?

Собеседник смотрит на мои голые волосатые ноги, ненадолго задерживается взглядом на флажке с эмблемой Квебека, украшающем мою коляску, и наконец удрученно качает головой:

– Вы не сможете так запросто войти внутрь. Сначала придется обратиться в консульство своей страны…

И вся моя уверенность мгновенно испаряется. Я далеко от дома, в самом сердце огромного незнакомого города, заметно исхудавший, уставший, и даже не знаю, где сегодня остановиться на ночлег. Проделав неблизкий путь вплоть до Рокфеллеровского центра на Манхэттене, я предстаю у дверей канадского консульства все в том же нелепом наряде. Придя в замешательство и приняв меня за обычного бродягу, сотрудница консульства предлагает мне билет на автобус до Монреаля, чтобы я мог вернуться домой, но, видя мою настойчивость, все-таки хватает телефонный справочник и добывает адрес религиозной общины, готовой приютить меня на ночь. В церкви Святого Жана-Батиста, в почти отшельнической атмосфере, мне предоставляют очаровательную комнатку, где я проведу целых девять дней, соображая, как же просочиться через заветную ограду и попасть в здание ООН, чтобы рассказать там о своем походе… Тщетно.

Утром 11 сентября я оставляю эти глупые попытки и снова отправляюсь в путь, пообещав себе отныне ставить более реальные и менее затратные цели. Причем «затратные» со всех точек зрения! Покидая Статен-Айленд[10], в кармане я имею всего двенадцать долларов. Поэтому решаю до конца ближайшей недели довольствоваться только случайным ночлегом. Вечер того же дня застигает меня в крошечной деревушке, которая уже спит, и на опустевших улицах нет ни души. В почерневшем небе раздается глухое громыханье, предвещающее грозу. Приостановившись возле здания, похожего на церковь, после секундного замешательства я все-таки толкаю скрипучую дверь. Немного привыкнув к темноте, различаю вокруг статуи Девы Марии с младенцем Иисусом на руках целые ряды гравированных табличек в стенах… Так ведь это усыпальница! Полумрак взрезает вспышка света, и снаружи начинается дождь. В полнейшей тишине, стараясь двигаться очень осторожно и почтительно, я аккуратно расстилаю на полу свой спальный тюфячок и засыпаю в милой компании безвременно усопших, представляя, как они со всех сторон желают мне спокойной ночи. Утром спешу выскользнуть через заднюю дверь, стыдясь, что потревожил их вечный покой.

Моя дорога пролегает через целую вереницу очаровательных деревушек, благоденствующих среди бархатных лесов, уже выкрашенных в сочные цвета осени. Наступает новый вечер, и, не зная, где искать ночлег, я просто продолжаю свой путь, не сбавляя шаг. Представьте себе: все тело ломит от усталости, а я пристально всматриваюсь в безмятежные окна в надежде увидеть включенную настольную лампу или голубой отблеск работающего телевизора. Чувствую упадок сил – что я вообще здесь делаю?! Голодный, с ноющим коленом, бессмысленно топаю по миру как сумасшедший, хотя достаточно сесть в ближайший самолет. Завтра я бы мог быть уже дома, обнять мою любимую Люси… Но эта мысль тотчас тащит за собой следующую: едва я вернусь обратно, придется искать работу. Уже сам по себе этот факт терзает и мучает меня. Либо одни неприятности, либо другие – и я все-таки принимаю решение продолжать путь. Бреду до самой темноты и наконец добираюсь до окрестностей Филадельфии, главного города в штате Пенсильвания. Здешний пригород, довольно бедный и угрюмый, пересекаю, борясь с ощущением, будто топаю по двору исправительной колонии. Добрые люди дают мне бесплатный совет: «Не поднимай ни на кого глаз, а наручные часы от греха подальше припрячь в карман!» Но приближается ночь, и я должен найти ночлег. Спрятав коляску позади какой-то церквушки, предпринимаю небольшое путешествие вдоль окрестных домов и флигелей, выстроившихся друг напротив друга. Окна прочно заделаны мощными металлическими решетками. На порог меня никто не пускает: я слышу, как перед моим носом в замочных скважинах то и дело скрежещут ключи. Оставаться здесь совершенно невозможно!

Отправляюсь дальше и по пути встречаю группу молодых людей. Они окружают меня и пытаются спровоцировать на драку, толкая и пиная мою коляску. Разозлившись, думаю, что хорошо бы сейчас ответить силой на силу, агрессией на агрессию – но дело в том, что я не выношу насилия. Нужно научиться избегать подобных ситуаций в будущем, отмечаю я про себя. Пройдя еще немного, спрашиваю у идущей мне навстречу пожилой пары, где можно остановиться на ночлег. Растерянно вытаращив на меня глаза, они отвечают:

– Ни в коем случае не оставайтесь здесь: ночь на дворе! Рискуете не дожить до утра!