Один за другим стражники обернулись и принялись глядеть на что-то невидимое для Тонгора, что-то за его плечом. Лица их побелели от страха. Дрожа, не решаясь обернуться, чтобы бежать, они начали пятиться к двери.

Оказавшись на свободе, Тонгор поднял свой меч, обернулся и увидел… зеленые привидения!

Их было три — прозрачные, как стекло, мутные, как дымка, жуткого зеленого цвета. Руки их имели птичьи когти. Слюнявые клыкастые пасти издевательски улыбались. В черных глазницах черепов мерцал злобный зеленоватый огонек.

Тонгор почувствовал, как встают дыбом волосы и бегают по телу мурашки. Варвар вспомнил все предрассудки и ночные страхи. Он попятился, увидел, что привидения подступают. Одно из них, на мерзком черепе которого рос клок волос, приклеившись к голой кости, подпрыгивало, как собака. Второе продвигалось вперед с грацией змеи. Третье, с отрубленной головой, которую оно держало под мышкой, ковыляло, переваливаясь из стороны в сторону. На их отвратительных зеленых телах висели обрывки саванов.

Друид, жирное лицо которого приобрело цвет творога, изобразил пухлой рукой знак Ямата. Ни это, ни с трудом выдавленное из себя заклинание не остановило зеленых призраков.

Позабыв о достоинстве, жрец развернулся и побежал вместе со стражниками, так что Тонгор остался с привидениями один.

Он поцеловал толстый клинок меча и быстро произнес молитву Отцу Горму. Затем он бросился вперед. Окровавленный клинок со свистом пронесся сквозь привидения. Они смялись, будто облачко, когда меч пролетел сквозь них. Разинув рот, валькар глядел на то, как они расплываются и исчезают.

У двери, улыбаясь, стоял Шарайта.

Тонгор громко вздохнул:

— Так это был ты!

— Я решил, что тебе нужна помощь, — сказал колдун.

Тонгор стер с лица холодный пот:

— Да, нужна… но зачем пугать меня до смерти?

— Они все равно были не настоящими — просто порождения сознания. Идем, этот толстопузый жрец поднимет тревогу. Нам надо поскорее убираться.

— А меч?

Шарайта вынул его из-под халата. Молотом с рунами он выковал из раскаленного металла длинный грубый меч. Вдоль его зазубренного, неровного клинка пробегали голубые искры. Твердая звездная сталь сверкала силой, и воздух вокруг меча дрожал.

— Теперь его надо напитать силой молнии, а сделать это мы можем только на Шаримбе, Горе Грома, в тысяче форнов отсюда. Идем!

Они пошли по извилистому каменному коридору. Тонгор шел впереди. Он ступал, будто зверь из джунглей, напрягая все органы чувств. Тревога наверняка уже поднята! Но нет ни звука — ни криков, ни шума шагов бегущих людей.

И они подошли к потайной двери. Как только Шарайта протянул руку к незаметному замку, открывающему панель, месть Ямата настигла их. Колдун вскрикнул, сжал горло руками и упал на холодный камень.

Тонгор тоже закачался. Он ухватился за стену и попытался сопротивляться таинственной силе, начавшей одолевать его. Казалось, будто его охватило непреодолимое желание уснуть.

Шарайта попытался заговорить:

— Газ… ядовитый… не… дыши…

Колдун потерял сознание. Тонгор усилием воли, балансируя на грани сна, принялся бороться с черной бездной, готовой поглотить его. Плывущим взглядом он попытался отыскать замок, тщетно шаря онемевшей рукой по гладкой стене. Легким не хватало воздуха. Сердце вырывалось из груди. Затем, когда силы были на исходе, палец коснулся потайного замка, и люк распахнулся, сбив Тонгора с ног.

Он упал во весь рост на пол, и от удара из легких вышел последний воздух. Тонгор инстинктивно сделал вдох. Наркотический газ попал в легкие, и Тонгор потерял сознание, здесь, в священных подземельях, посвященных Ямату, под великим Храмом огня в Патанге.

Сумии приходилось уже изведывать страх, но никогда раньше не знала она отчаяния. Прошли уже дни — или недели — после того, как отволокли ее в это подземелье и сковали цепями. Она не знала точно, сколько времени прошло. Когда желтый друид Васпас Птол впервые потребовал, чтобы она вышла за него замуж, она холодно и гордо отказала. Это произошло сразу после смерти ее отца, Орвата Хонда, сарка Патанги. И в последующие месяцы этот слащавый глава друидов Ямата продолжал делать ей предложения… и каждый раз делал это все более надменно, прямо пропорционально росту его влияния в городе.

Наконец он решил, что положение его прочно, и явился в спальню без приглашения, чтобы навязать себя силой. Юная царица начала защищаться, вынула нож и пригрозила убить его, если он коснется ее хоть пальцем. Васпас Птол ушел, рыча проклятия, и в тот же час явились солдаты и оттащили ее в тайное подземелье под Храмом огня. И с тех пор она сидит здесь. Вначале она боялась, что Васпас Птол возьмет ее силой, связанную и беспомощную. Но он больше не приближался к ней. И со стороны стражников не было никакой грубости, лишь молчание в ответ на ее мольбы и безразличие к ее приказам.

Теперь она поняла, что желтый друид ждет Праздника конца года, когда ужасному богу огня преподнесут живую жертву. И этой жертвой, поняла Сумня, станет она сама.

А праздник будет будущей ночью. Сейчас уже близился рассвет. Она не могла заснуть всю ночь, и теперь ранним утром, когда она начинала дремать, шарканье сапог и звон снаряжения разбудили ее. По коридору шли стражники.

Лязгнул замок, и железная дверь камеры распахнулась. В камеру вволокли двух человек. Оба они находились без сознания, и их тела расслаблению болтались в руках стражников. Сумия с удивлением наблюдала за тем, как их приковывают к противоположной стене. Оба они не патангцы. Высокий молодой человек одет был в обычную кожаную повязку солдата-наемника, а бородатый старик носил длинный халат мудреца.

— Кого вы привели в мою камеру? — спросила царица.

Командир стражников криво улыбнулся:

— Жертв, предназначенных на Огненный алтарь вместе с тобой, о царица!

— Они не патангцы… что они совершили? Отар пожал плечами:

— Их обнаружили в священной пещере Вечного огня, которую они осквернили своим присутствием. Когда их застали там, тот, что помоложе, начал драться и убил шестерых стражников, а также оскорбил друида. Васпас Птол дал приказ бросить их на алтарь. Он считает, что они пробрались в подземелье за тем, чтобы украсть приношения и сокровища, но им помешали до них добраться.

Стражники приковали Тонгора и Шарайту к противоположной стене камеры и вышли, оставив Сумию наедине с двумя находящимися без сознания людьми.

Тонгор очнулся первым и огляделся по сторонам. Первое, что он увидел, была стройная девушка, сидящая на деревянной скамье и глядящая на него. На вид ей было лет восемнадцать, ее черные блестящие волосы волнами струились по спине. Кожа имела цвет мрамора слегка кремового оттенка. Если бы она не двигалась, Тонгор принял бы ее за статую, поскольку черты ее и пропорции были столь безупречны, что, казалось, будто их вырезали из мрамора. Овальное худое лицо окружала масса волнистых черных волос. Под тонкими изогнутыми бровями глаза казались черной бездной.

Заметив его взгляд, девушка покраснела, и щеки из нежно-кремовых сделались того же цвета, что и ее губы.

— Где мы? — спросил Тонгор.

— В подземельях Васпаса Птола, архидруида Ямата, бога огня, — ответила девушка.

Тонгор подергал свои цепи. Его запястья были прикованы к стене, так что он оказался прижатым к ней спиной. Старый колдун, все еще без сознания от действия наркотического газа, находился в сходном положении. Девушка имела на талии медный обруч, прикрепленный к вделанному в стену кольцу тонкой медной цепью.

Тонгор назвал девушке свое имя.

— Я Сумия из Патанги, — ответила она. Он удивленно поглядел на девушку: