— Склонись перед архидруидом и сарком, ты, червь! — крикнул один из знатных людей, толстый, с дряблыми щеками и пухлыми ручками, — камергер, если судить по серебряному жезлу. Тонгор ничего не сказал и ничем другим не ответил на его замечание. Он скрестил на груди руки и расставил ноги.

— Какая дерзость! — воскликнул камергер и, шагнув вперед, ударил Тонгора жезлом. Гиганг даже не поморщился, а просто продолжал молча стоять дальше, сурово глядя на сидящих на тронах, в то время как по его щеке потекла кровь.

— Хватит, Хассиб! Такую гордость редко можно встретить в Тсарголе. Не будем пытаться ее сломить, — произнес один из сидевших на троне. Человек с жиденькой черной бородкой и вялым, усталым лицом. Тусклые глаза медленно оглядели валькара с ног до головы.

Судя по диадеме и изысканной одежде, это, очевидно, сарк Тсаргола Драгунда Тал. Значит, другой, в алом одеянии, это Красный архидруид, глава Красного братства. Худой человек с бритой головой и бесцветными, холодными глазами. На его тощей шее на золотой цепи висел громадный диск, отмечающий его жреческое достоинство. Это медальон из бесценного металла йазит — переливающийся, будто опал, — на котором изображен венок из сплетающихся змей с глазами из неограиенных рубинов.

— Скорее упрямство, чем гордость, мой сарк, — шелковым голосом проговорил архидруид. — У нас есть средства перебороть такое упрямство…

Сарк лениво улыбнулся:

— Да, мой Йелим Пелорвис. Но посмотри на эти плечи, на эту грудь! Боги, я должен увидеть эту силу на арене! Как твое имя, человек?

— Тонгор из клана валькаров.

— Как ты вошел в Алую башню? Тонгор не ответил.

Друид наклонился вперед:

— И где Звездный камень? Что ты сделал со священным талисманом Слидита?

Тонгор по-прежнему молчал. Лицо оставалось бесстрастным, но мозг усиленно работал. Варвар понял, что грозит ему не просто смерть, а пытка. Красный друид попытается пыткой выведать, что он сделал с их священным камнем. И хотя он не боялся боли и даже смерти, но при мысли о пытке кровь северянина похолодела. Когда он служил Фалу Туриду, сарку Турдиса, то видел, что способен придумать извращенный ум, чтобы вытащить нужные сведения из человека. Вся душа его наполнилась отвращением при этой мысли.

— Отвечай архидруиду! — сказал сарк. — Куда ты спрятал талисман Слидита, бога крови? Отвечай, или мы выдавим из тебя правду, медленно, по капле!

Тонгор не боялся открыть правду… Если, как он подозревал, колдун предал его, улетев и оставив на милость слоргов, правда не сможет ни помочь, ни повредить Шарайте. То Тонгор твердо решил, что не подвергнет себя пытке. Согласно простой, грубой вере его северной родины, Воинственные девы Отца Горма уносят в Чертог убитых воинов, павших в бою… Тонгор прекрасно понимал, что раскаленные докрасна крючья и иглы палачей оставят от его здорового тела. Лучше умереть от удара копья или на арене с оружием в руках.

Поэтому он прыгнул, застав стражников врасплох. Из совершенной неподвижности он перешел к быстрым действиям. Развернувшись, он бросился на ближнего стражника, свалил его прямым ударом в челюсть и вырвал копье. Снова развернувшись, он кинулся к тронам. Путь преградил ему стражник, но варвар проткнул ему живот, и тот упал, зажимая руками выпадающие внутренности. Через мгновение он уже находился на мраморных ступенях перед Драгундой Талом, поднимающимся на ноги с искаженным ужасом лицом. Тонгор, ударив окованным сталью тупым концом копья по голове, свалил сарка на спину. Диадема упала и покатилась по ступеням.

— Схватить его! Прикончить! — визжал сарк с пеной у рта от страха. Стражники подскочили, выхватив мечи. Тонгор обернулся к трону друида, но Йелим Пелорвис исчез в тени.

Тонгор, хохоча, обернулся к стражникам. Он имел то преимущество, что находился на возвышении, так как стоял на платформе, и прекрасно этим воспользовался. Один сапог расквасил лицо ближайшему стражнику, и стражник повалился на клинки подходивших сзади товарищей. Древко копья ударило другого стражника по затылку, переломив ему шею с хрустом, который был слышен даже среди общего шума. Затем варвар наконечником копья перерезал горло еще одному нападавшему. Голова оказалась почти отрезанной от тела, и стражник упал, заливаясь кровью. Среди звона стали Тонгор ревел строфы валькарской боевой песни:

Он убил уже пятерых стражников, когда по затылку его ударил плашмя меч; варвар упал на груду стонущих тел, и копье вырвали из его рук.

Когда его подняли на ноги, заломив руки, он смеялся.

— Могу поспорить, что этот сопливый губошлеп-сарк никогда не видел, как дерутся мужчины, если он визжит, как девка! — проревел он. — Ведите меня на арену и дайте мне меч, вы, трусливые змеи, и я покажу вам такую битву, что похолодеет кровь у самого Слидита!

Сарк почти обезумел от гнева. Быть сброшенным с собственного трона каким-то голым, безоружным пленником — шлепнуться на спину, размахивая руками перед собственной знатью, — будучи окруженным стражниками! Осыпая Тонгора проклятиями, сарк подошел к скрученному стражниками варвару и принялся бить его по лицу ладошкой, украшенной перстнями, которые царапали лицо северянину. Варвар рассмеялся сарку в лицо.

— Да! На арену эту северную блевотину! Посмотрим, что сможет сделать этот герой с нашими любимцами! — рычал сарк.

Из ниоткуда появился архидруид и положил худую руку на плечо Драгунды Тала:

— Нет, мой сарк! Мы должны подвергнуть его пытке — мы должны найти Звездный камень…

— Кто здесь сарк Тсаргола, ты, змеиная рожа? — Тонгор оскалился. — Ты или этот жующий сопли стервятник? Могу поспорить, что он говорит тебе, когда ты должен сменять панталоны!

Сарк побледнел от ярости, принялся брызгать слюной и рычать. Он стряхнул с себя руку друида.

— Тсарголом правит Драгунда Тал, ты, грязь! И когда ты предстанешь перед нашими любимцами, ты будешь ползать перед моим троном, жалобно скуля от страха!

Тонгор лишь рассмеялся.

— На арену его! В полдень он умрет на арене, клянусь всеми богами!

Когда его уводили, Тонгор все еще смеялся. Уловка его сработала. Он и не надеялся бежать из зала, полного вооруженных людей, имея при себе только копье. Он стремился лишь избежать унизительной пытки, разгневав сарка так, чтобы тот не послушался возражений архидруида (который, очевидно, являлся здесь соправителем или, по крайней мере, был тем, чья власть могла сравниться с властью сарка). Благодаря врожденной способности разбираться в людях, Тонгор заключил, что сарк — будучи слюнтяем — обычно находится под влиянием архидруида, который, удовлетворяя прихоти и побуждая страсти сарка, правит государством.

Тонгор обнажил зубы в боевом оскале. Ему определенно удался его план! Он не только разъярил сарка так, что его отправили на арену, но и, похоже, вызвал открытый разрыв между сарком и друидом.

Он все еще посмеивался над этим, когда его швырнули в камеру, находящуюся под ареной. Стражники никогда раньше не слышали того, чтобы осужденный смеялся, когда его запирают в камере… хотя ведь они никогда еще не встречали человека, похожего на Тонгора. К тому же варвар поклялся, что они не видели еще такой битвы, какая разыграется, когда придет час ступить ему на арену!

И час этот настал скоро. Тонгор едва успел прикончить мясо буфара, хлеб, сыр и вино, которые он вытребовал у туповатого тюремщика, как за ним пришли стражники. На этот раз их было десять, и в руках они держали мечи. Им явно не хотелось еще раз убедиться в том, как действует Тонгор!

С ними пришел тот худощавый загорелый отар, который разбудил Тонгора утром. Но сейчас при нем не было копья, и красная перевязь, отмечающая звание, куда-то девалась. Он пленник!