Возрождение российской великодержавной идеи при Иоанне III и блистательное ее развитие при Грозном не могло не привести к возрождению основного закона нашей великодержавности – «морской традиции» в политике. Вот причина Ливонских войн. Кровь Рюрика сказалась через семь столетий в предпоследнем, и самом ярком, из его венценосных потомков.

Петр понимал, что лишь выходом к морю можно вернуть России ее великодержавность. Архангельск и недавно приобретенный Азов не могли иметь значения для развития сношений с заграницей вследствие своего слишком окраинного положения.

Завоевание Черноморского побережья Петр I считал менее срочным, чем приобретение «окна в Европу» на Балтийском море. Прежде всего борьба с такой могучей державой, как Оттоманская Порта того времени, была немыслима без союзников. Союзники же по этой борьбе – Австрия и Польша – отказывались от продолжения «Азовской» войны. Австрия была озабочена вопросом о только что открывшемся испанском наследстве, Польша, по смерти Собесского, не видела выгод в походах на Молдавию. Затем, даже в лучшем случае, то есть конечном одолении Турции, пользование Черным морем представляло много неудобств. Выходы из него были в турецких руках, и выводило оно в конце концов в Средиземное море, то есть в страны латинской культуры.

Питая отвращение к иезуитам и опасаясь, не без основания, роста их влияния в России, Петр не желал завязывать особенно тесных сношений с латинянами; царевна Софья была сторонницей латинской культуры и иезуитов. Петр же решил «искать света» на севере – у голландцев, бывших его первыми друзьями, и англичан. Для этого необходимо было овладеть Балтийским побережьем, то есть выдержать борьбу со Швецией. А для этой борьбы уже намечались союзники – Дания и Польша, у которых были свои счеты со шведским королем.

Царь Петр I Алексеевич. Художник Г. Кнеллер

Выступая на арену большой европейской политики, молодая Россия не имела никакого опыта в этом деле. До сих пор внешние сношения Московского государства ограничивались почти одной Польшей. Понятия о других странах были характера полубаснословного. Знали, что на севере живет шведский король, с которым мы часто воевали, а на юге – турецкий султан, поганой веры. Время от времени отправлялись пышные посольства римско-немецкому цесарю и принимались таковые от него. Про «аглицкого» короля знали, что он живет за морем и царствует «не по Божьему соизволению, а по мятежных человеков хотению» – чином, стало быть, будет пониже цесаря. Из остальных иноземцев лучше других знали итальянцев – мастеров на все руки – зодчих, живописцев, музыкантов и лекарей – и голландцев – мореплавателей и торговцев, живших на Немецкой слободе.

Взаимоотношения иностранных держав были нам совершенно неизвестны. Отправляя в 1701 году Толстого, нашего первого посла в Турции, Петр наказывал ему узнать, «какое европейское государство турки больше уважают, какой народ больше любят». О количестве войск и кораблей у иностранных «потентатов» сведений не имелось. «Великое посольство» Лефорта (1697–1698) значительно расширило кругозор государя, принимавшего в нем участие под именем Петра Михайлова, и его спутников. Еще до того Петр узнал много полезного от иностранцев, живших в России. Дружба с голландцами Брандтом и Тиммерманом, создателем «дедушки русского флота», пробудила симпатии Петра к Голландии и привела к предвзятой неприязни ко врагу Голландии – Франции Людовика XIV.

В 1692 году победа англоголландского флота над французским при Хуге была отпразднована у нас иллюминацией и пушечной пальбой в Преображенском потешном городке. А какое дело могло быть Московскому государству до Франции? Франко-русские отношения, таким образом, испортились раньше, чем успели завязаться.

Положение же дел в Европе представлялось в следующем виде.

Со времени Итальянских войн конца XV и начала XVI века характерной и постоянной чертой европейской политики – ее главной пружиной – являлось соперничество Франции с Австрией – христианнейшего короля с римским императором.

Союзниками Франции в этой вековой борьбе были Турция и Швеция. Традиции франко-турецкой дружбы восходят ко Франциску I и Сулейману Великолепному, а франко-шведской – к Густаву Адольфу и кардиналу Ришелье.

Эти два союзника королевской Франции являлись как раз нашими естественными противниками:

столкновение России с ними при возобновлении процесса ее государственного развития было неизбежно, начертано на географической карте. И это обстоятельство определило характер франко-русских отношений на весь XVIII век. Вот причина неизменной русофобской политики Бурбонов, традиции которой, несмотря на исчезновение самой причины, сохраняются французскими роялистами и поныне. Появление России на международном ристалище и возобновление ею своей национальной и традиционно великодержавной политики явилось для Франции событием в высшей степени нежелательным, как ослабляющее ее союзников и лишающее ее их поддержки.

Знамя Преображенского полка. Надпись над лапой орла: «Святъ, святъ, святъ! Святая Марія, Матерь Христа Бога. Луна подъ ногами ея, Апокалип. Гл. 12. Святый Петръ Апостолъ. Невеста агнча добре созданна на твердимъ камени веригами. Апост. Гл. 61. Св. Екатерина, Св. Варвара. Святый Николай Мирликійскій, Св. Алексей человекъ Божій. Святъ Духовъ Божіихъ. – Азъ пріидохъ да животъ имутъ, и лишше имутъ. Iоан. Гл. 10. Проси, Мати Моя, яко не отвращуся отъ Тебя. К. Царствъ Гл. 2. Да дастся людъ мой моленію моему. Есоиръ Гл. ЗЗ. Призри и услыши мя, Господи Боже мой. Псаломъ 12. Господь возре на Петра. Лук. 22 Гл. Молитва же бя отъ церкви прилежно о немъ. Деян. Гл. 12. Господи! спаси Царя и услышины! Псал. 19. Даждъ веселіи дарованій соглашаеся. Гл. 4 къ Ефесян. Даждъ благодареній воздаяніи согласуется судей Iсраилевыхъ. Глава 14. Разреши пренія союзъ соглашается. Мато. Гл. 17. Совокупи мира очищеніе. Той же главы 8, ст. 22».

Рядовой, сержант и офицер Преображенского полка. Художник А. Шарлемань

Гербовое знамя 1696 года

1. Алебарда сержантская, или потешная, Петра Великого;

2. Алебарда, с которой Петр Великий служил бомбардиром во время Азовского похода 1695 года;

3. Протазан, c которым Петр Великий командовал Преображенским полком в чине полковника

Император Петр I Алексеевич. Неизвестный художник

Воинственный Карл XII, не будь он поглощен борьбой с Россией, конечно, не пропустил бы случая ввязаться в войну за испанское наследство, чем выручил бы Францию, поживившись и сам за счет Англии и Австрии и стяжав себе лавры Густава Адольфа на полях Германии. Поэтому в продолжение всего XVIII века версальский кабинет всегда являлся душой интриг против России; вспомним Шуазеля.

Петр Великий не сходился слишком близко ни с одной из иностранных держав, благодаря чему при нем русская кровь не проливалась за чужие интересы.

18 августа 1700 года был подписан мир с Турцией, а на следующий день, 19 августа, была объявлена война Швеции. Для России начинался славнейший период ее истории.

Готовясь к войне с могущественным северным соседом (по численности населения Россия тогда уступала Швеции), Петр заручился союзом с Данией и Польско-Саксонским королевством. Дания чаяла возвращения областей, отторгнутых от нее Швецией по Копенгагенскому и Альтонскому мирным договорам. Польский же король Август II, курфюрст Саксонский, избранный по смерти Собесского в 1697 году, надеялся этой войной, предпринятой под предлогом возврата Польше Лифляндии, упрочить свою шаткую власть в Речи Посполитой.