Менее удачными оказались попытки воплощения современной трагедии в пьесах, созданных на рубеже 20 – 30-х годов: «Динамо» (1929), где духовной опустошенности обывателей противопоставлены поиски нового бога, олицетворением которого выступает для героя динамо-машина, и «До скончания дней» (1934), герой которой пытается преодолеть мучительную разорванность сознания, наложив на себя узду религии. Монументальностью замысла отмечена пьеса «Лазарь смеялся» (1926, публ. 1927, пост. 1928), где трагизм бытия, по мысли драматурга, мечтавшего пригласить на роль главного героя Ф.И. Шаляпина, должен был преодолеваться смехом – смехом человека, победившего страх смерти.

30-е годы О'Нил открыл трилогией «Траур к лицу Электре» (1931). Сохраняя канву классического мифа о падении дома Атреев, он рисует крушение могущественного ново-английского клана Мэннонов, которых пуританская этика и дух индивидуализма лишили способности любить. Кристина-Клитемнестра убивает вернувшегося с Гражданской войны мужа, Эзру Мэннона. Их дети, Орин и Лавиния, мстят за отца убийством ее любовника и сообщника, Адама Бранта. Кристина, для которой жизнь потеряла смысл, кончает с собой. Считая себя виновным в смерти матери, кончает жизнь самоубийством и Орин. Один за другим герои этой монументальной трилогии пытаются преодолеть тяготеющую над ними власть прошлого, но вопреки своей воле все больше становятся его пленниками. Разорвать узы родового проклятия удается лишь Лавинии. Вступая в единоборство с судьбой, которое сулит ей неизбежную гибель, она с ясным сознанием нравственного долга входит в опустевший родной дом, приказывая наглухо заколотить его. Лавиния отказалась от надежды на личное счастье, связав свою жизнь с другим, и родовое проклятье умрет вместе с ней. Трагический финал трилогии знаменует, таким образом, нравственную победу героини. Победу, выношенную в глубинах человеческого сердца, которое единственное, по мысли автора, могло стать залогом благостных перемен. Высочайшее художественное мастерство драматурга, грандиозность замысла, глубина раскрытия конфликта, великолепно вылепленные характеры – позволяют отнести «Траур к лицу Электре» к числу вершинных творений О'Нила.

Драматург бесспорно находился в это время в расцвете творческих сил. Его пьесы совершали триумфальное шествие по всему миру. Отрадно, что они не просто стали известны в нашей стране, но и нашли в лице Александра Таирова и руководимого им Камерного театра достойного интерпретатора, сумевшего проникнуть в дух авторского замысла и донести его до советского зрителя. Тем более что О'Нил, видевший эти спектакли с великой Алисой Коонен в главной роли во время парижских гастролей театра, не колеблясь, назвал их лучшими из всех, какие ему доводилось видеть.

В 1936 г. О'Нилу была присуждена Нобелевская премия. Вообще не любивший никаких публичных выступлений, драматург был в это время болен, и премия вручалась ему в больнице. Написанная по этому случаю небольшая речь была данью восхищения Стриндбергом, чье творчество служило ему вдохновляющим примером.

Находясь на вершине славы, О'Нил неожиданно замолчал на долгие годы. При жизни он лишь дважды нарушил свое «великое молчание». Поставленная в 1946 г. философская притча «Продавец льда грядет» (оконч. 1939, публ. 1946), впоследствии признанная одним из шедевров О'Нила, фактически не имела успеха. Грандиозность ее замысла раскрывается не сразу. Замедленная экспозиция вводит в атмосферу убогого салуна, завсегдатаи которого – «бывшие люди» – представляют собой гротескный слепок с великого американского общества. Сила воздействия пьесы, в основу которой были положены воспоминания драматурга о временах собственной юности, определяется глубиной разработки темы иллюзии, которая выступает единственной опорой личности в ее конфликте с действительностью, безусловно, свидетельствуя о безграничном разочаровании О'Нила в окружающем мире, в перспективах прогресса.

Не имела успеха и поставленная в 1947 г. «Луна для пасынков судьбы» (оконч. 1943–1944, публ. 1952). Эти неудачи как бы подтверждали справедливость оценок американской критики, взявшей в то время по отношению к драматургу сугубо негативный тон.

Переоценка наследия О'Нила и его роли в судьбах отечественного театра началась во второй половине 50-х гг., когда была впервые осуществлена постановка «Долгого путешествия в ночь» (оконч. 1940, публ. 1956), хотя, согласно воле автора, пьеса должна была предстать перед взором публики не ранее чем через 25 лет после его смерти. В эту написанную на автобиографическом материале пьесу О'Нил вложил всю страсть и боль своего сердца. Долгий путь исканий привел драматурга к заветной цели – он создал «стопроцентную американскую трагедию», которая по праву признана вершиной его творчества и «величайшей американской пьесой».

Как видно из сказанного, годы «великого молчания» О'Нила, когда ему приходилось бороться с тяжелыми физическими недугами, не были бесплодны. Помимо уже названных пьес он упорно работал над грандиозным замыслом гигантского цикла исторических драм, в котором через судьбы одного большого клана прослеживалась бы судьба всей страны на протяжении двух столетий. Поразившая О'Нила болезнь не позволила ему довести эту работу до конца. Не желая выносить на суд потомства произведения, не отвечавшие его представлениям о художественном совершенстве, драматург уничтожил рукописи. Из всего цикла уцелела лишь «Душа поэта» (1940, пост., публ. 1957), черновые варианты пьесы «Дворцы побогаче», поставленной в 1962 г. в сценической обработке шведского режиссера Карла Гиерова, и «Штиль у тропика Козерога» (публ. 1982) в виде развернутого сценария. Впоследствии в архивах были обнаружены наброски еще трех пьес.

Параллельно с этим О'Нил вел работу над циклом одноактных пьес, написанных на современном материале, от которого сохранилась лишь пьеса «Хьюи» (пост. 1958, публ. 1959), где ведущим мотивом является неизбывное одиночество человека, затерянного в пустыне современного города.

Творчество Юджина О'Нила, оставившего богатейшее художественное наследие, сохраняет свое непреходящее значение как для американского театра и драмы, так и для мировой драматургии. Став родоначальником этого вида искусства в США, он положил конец безраздельному господству коммерческого театра. Он открыл перед американской драмой целые россыпи типично американских тем и конфликтов. Столкнувшись с неразвитостью драматургических традиций, он подарил отечественной драме огромное многообразие стилевых и жанровых форм, поставив ее вровень с романом и поэзией, переживавшими в те годы небывалый подъем, и вывел американскую драму на мировую арену. Достойное развитие получили заложенные О'Нилом традиции в творчестве Артура Миллера, Теннесси Уильямса, Эдварда Олби, Сэма Шепарда, что свидетельствовало о преемственности художественных идей, восходящих к великому основоположнику американской драмы.

М. Коренева

1998