В тридцати футах от маленькой полянки Мелисса Балтитьюд медленно шла к Старой башне, положив в карманы яблоко и чеснок. Главное – идти не спеша, выглядеть спокойной и хладнокровной. Иначе банда старых придурков в жюри заставит разыграть целое представление со стриптизом перед гогочущими зрителями.

Мелисса как никто другой добивалась очереди выступить перед башней с яблоком и чесноком. Еще бы, ведь это давало право на вступление в элитный клуб «Орбита»! Девушка боялась только одного. А вдруг Джейсон Парки, ее бывший дружок, развязный смазливый подлец, нашепчет членам жюри, какие вопросы ей лучше задать?

Мелисса решительно сжала губы. Что бы ни спрашивали, она ответит. И будет есть чеснок, и танцевать голая у фонтана, если потребуется. Она сделает все что угодно, лишь бы войти в «Орбиту». А там уж начнется совсем другая жизнь.

До нее донесся сдавленный крик, совсем близко. Он показался Мелиссе несколько странным. Девушка прислушалась. От фонтана долетали крики бойцов и азартные вопли зрителей. Девушка пожала плечами. В такую ночь нечему удивляться. Ну и что, если какую-нибудь киску парни разложили под кустиками? Такое происходит часто. Мелисса поспешила к знакомой башне, пока еще ярко освещенной.

Ее сразу окружили друзья. Здесь были и Сюзи Эмерли, и Саймон Вэзил, и Генри Эндайн, и многие другие. Но Мелисса смотрела сейчас только на Сюзи. Неужели она и в самом деле выходит замуж за Бертрана Лароша? Их родители давно мечтали объединить свои финансовые империи, это ни для кого не секрет. Девушке вдруг захотелось заплакать, но она овладела собой и принялась оживленно болтать со своими подругами.

Внезапно все, как по команде, повернулись в одну сторону. Незнакомый высокий брюнет, вскочив на парапет, окружавший чашу фонтана, напряженно вглядывался в темную стену кустарниковой аллеи. Потом со страшными проклятиями он выхватил нейронный хлыст и бросился в толпу.

В мозгу Джона картина возникла с ужасной ясностью – блеск опускающегося лезвия, красивые волосы, рука в черной перчатке, сжимающая нож, стаскивающая скальп, дикий животный восторг…

Джон прорвался сквозь толпу, расчистив себе дорогу ударами хлыста. Какой-то толстяк попытался вцепиться ему в рукав, но Йэхард стегнул хлыстом по широкому красному лицу, и толстяк с воем рухнул на землю. Джон помчался к кустам, отшвырнув в сторону двух обнимающихся лесбиянок, случайно оказавшихся на его пути.

– Держите этого ублюдка! – завопил кто-то сзади.

За спиной послышался тяжелый топот, но Джон, не обращая на него внимания, мчался через поляну, сжимая в руке автоматический «ТО-ТО» двадцать второго калибра. Словно пушечный заряд, он влетел в зеленую стену и, прорвавшись сквозь нее, замер как вкопанный. Арни ускользнул отсюда совсем недавно, кровь на траве даже не успела остыть. Жертвоприношение было совершено по всем правилам – головы отделены, тела тщательно вскрыты, вырезанные сердца лежали рядом на траве, подергиваясь, будто две огромные лягушки. Взглянув на них, Джон понял, что задумал Арни совершить сегодня.

На поляну, запыхавшись, бежали его молодые преследователи.

– Эй ты!.. – угрожающе заорал один из них и внезапно умолк. – Господи, это же Анни Клейн! – пробормотал он наконец. – Ей… ей отрезали голову и сняли скальп…

Парень повалился в кусты, и оттуда донеслись звуки мучительной рвоты. Его спутники с позеленевшими лицами, мгновенно протрезвев, медленно возвратились к фонтану.

В воздухе поплыл звучный бой часов. В одно мгновение вся башня и прилегающий к ней дворик осветились яркими лучами прожекторов. Сорок одна фигура в длинных плащах поклонилась восторженно зашумевшей толпе.

– Мелисса Балтитьюд! – пробулькал электронный голос. – Выйдите вперед! Мелисса, – продолжал голос после того, как девушка вышла, – правда ли то, что говорят о вас и о Бертране Лароше?

Ее сердце подпрыгнуло. Как они могли узнать? Неужели Джейсон?..

Мелисса не успела ответить. Какая-то сумятица поднялась в толпе справа от нее. Внезапно загрохотал автомат, заглушив чей-то пронзительный крик. Из толпы рванулась приземистая фигура в красном плаще, с ножом в левой руке и автоматом в правой. Мелисса, не в силах сдвинуться с места, как зачарованная смотрела на дырочку дула. Она почувствовала, как напрягся палец, лежащий на спусковом крючке; от внезапного приступа слабости подкосились ноги.

Грянул выстрел, и пуля взвизгнула над самым ее ухом.

Второго выстрела не последовало. Из темноты раздался громкий окрик, и тот самый высокий брюнет метнулся от кустов через поляну прямо к убийце в красном плаще. Ог развернулся, и его автомат выплюнул короткую очередь. Затем, схватив Мелиссу за руку, он быстро увлек ее за собой к башне.

– Стой, Арни! – снова крикнул Йэхард.

Но Ог уже добрался до полуоткрытой двери, втолкнув туда девушку, и, обернувшись, пальнул опять. Мелисса оглохла от стрельбы и бессильно упала на пол. По каменным плиткам пола с веселым звоном прыгали гильзы.

Какие-то люди, истошно вопя, с топотом бежали вверх по лестнице. Арни быстро кинул опустошенную обойму, вставил новый магазин и, не целясь, выпустил туда несколько пуль. Кто-то вскрикнул, и тяжелое тело покатилось по ступенькам, заливая их кровью, хлещущей из разорванной спины.

Снаружи грохнул ответный выстрел. Пуля, влетев в открытую дверь, врезалась в великолепные резные панели, которыми были обиты стены, и взорвалась. Арни бросился на пол, извиваясь как уж, подполз к Мелиссе и схватил ее за руку. Девушка смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами, не в силах даже вскрикнуть. Ог сильным рывком подтащил Мелиссу к себе, горячо дыша ей в лицо. Губы его раздвинулись в жесткой улыбке, обнажая крупные белые зубы, острые, как у волка. Оглянувшись на дверь, Арни резко вскочил на ноги и, ухватив Мелиссу за плечи, поднял ее с пола и поставил перед собой.

Оцепенение, сковывавшее девушку словно липкая болотная тина, вдруг исчезло. Она дико закричала, извиваясь в сильных руках террориста. С лицом, перекошенным от злобы, Арни придавил ее к стене, вытащил из кармана широкую трубку длиной не больше фута. Продолжая зловеще улыбаться, Ог нажал кнопку, и из трубки с легким звоном выскочило сверкающее лезвие. Серебряные отблески перебегали по острой холодной стали. Мелисса крепко зажмурилась, но перед глазами по-прежнему стояло это лезвие, уже не сверкающее, а тусклое, тусклое от крови, капающей с острия… ее крови…