О полабских славянах источники упоминают несколько ранее, чем о чешских. Не принимая во внимание сорбского князя Древана, современника Само, полабских сорбов встречаем впервые в 748 г., когда они помогали Пепину против саксов. Со времен войн Карла Великого с саксами немцы постоянно обращают внимание на полабских славян. Многочисленные племена балтийских и полабских славян занимали всю северную и восточную часть современной Германии между нижней Лабой и нижней Вислой, а также и между Салой, средней Лабой и средней Одрой. Это пространство занимали четыре группы племен, из которых три к западным ляхам, а именно ободриты (называемые некоторыми писателями согласно Ша-фарику — бодричи), велеты, или лютичи, и поморяне, в то время как четвертая группа, полабские сорбы, были более родственны чешско-славянским племенам, хотя исторически более тесно объединены с этими тремя группами. Ободриты проживали в большей части современной Мекленбургии и в соседних краях л юнебургских и голштинских, велеты — между средней Лабой и нижней Одрой (в основном в Брандебургии и в восточной части Мекленбургии), поморяне — между нижней Одрой и нижней Вислой, полабские сорбы — между Салой и лужицкой Нисой. Ободритская группа состояла из следующих племен: вангров, собственно ободритов, или рарогов, полабов и варнов.
Смольняне и бытеньцы принадлежали либо к полабам, либо, как это утверждает Ваховски, составляли самостоятельную племенную единицу, например в 811, 839 и 877 гг. они не принадлежали ни к союзу ободритскому, ни к велетскому. К группе ободритских племен надо причислить и глинян. «Баварский географ» сообщает, что ободриты (Nortabtrezi) населяли 53 города, поделенные между многочисленных князей (duces), глиняне же (Linaa) 7 городов. Тот же «Географ» называет смольнян и бытеньцев вместе с морицанами (Morizani), которые согласно с ним населяли 11 городов. Павиньски на основании этого перечисления причисляет морачан (морицан) к союзу ободритских племен; другие, в противоположность этому — вероятно, справедливо — считают морачан относящимся к лютичским племенам.
Что же касается племен велетских, или лютичских, то Адам Бременский в XI в. причисляет к ним племена катаров, доленьцев, чрезпенян и хыжан. С этим согласуется давнишнее свидетельство «Баварского географа», который сообщает, что виль-цы (велеты, лютичи) делятся на 4 земли (4 района) и имеют 95 городов. Перечисленные 4 племени относились, по всем данным, к союзу велетских племен, в который иногда входили и другие племена. Так, например, краткое время к нему принадлежали (в X в.) и гоболяне, или стодоране. В то же время укра-не, хотя и были одним из лехитских племен, все же в этот союз не входили, как и некоторые другие велетские племена, например дошане, морачане, брежане.
О некоторых до X в. не имеем никаких сведений. Руянцы (ране) занимали среди венетских племен особое положение, как живущие на острове.
Как ободриты и велеты, так равно и поморяне, должны были делиться на многочисленные племена; эти, однако, были очень отдалены от арен боев, происходивших между немцами и балтийскими славянами, и поэтому старые источники не предоставляют нам никаких сведений об этническом делении поморского народа. Только сведение Ибрагима ибн Якуба из второй половины X в. о славянской стране Avbaba могло бы относиться к Поморью, но Ваховски относит его к велетам. Авбабский народ проживает, по Ибрагиму ибн Якубу, в болотистых местностях, на северо-запад от государства Мешко и заселяет большой город над океаном с 12 воротами и одной пристанью. Этот народ ведет войны с Мешко, а сила его велика. Короля они не имеют и никому не подчиняются. Старшие родов являются у них властителями. Городом Avbaba считал de Goeje за Гданьск (с этим мнением согласны и некоторые слависты, например Богуславски), но все же правдоподобнее разъяснение Вестберга, по которому Avbaba — это Юлин, или Волин (Jumin, Jomsburg, Wineta). Впрочем, где бы мы ни искали этот город, это не изменит факта, что в отличие от Ибрагима ибн Якуба об отдельных поморских племенах ничего узнать не можем, и поэтому остается нам только на основе правдоподобия судить, что поморяне, как и другие балтийские славянские, делились на различные племена.
Из многих мелких племен складывалась территория полабских сорбов, на которой, по «Баварскому географу», во второй половине IX в. находилось 50 городов. Ваховски приводит, по Боттгеру, рядом с коледичанами следующие краечки: Siromunti, Neletice, Chutizi, Scuntira, Tuchurini, Weta, Puonzowa, Strupenice, Geraha, Plisni, Brisingowe (= Брезница), Sarowe, Zwikowe, Gutizi orientales. Естественно, это еще не все сорбские племена, ибо здесь не хватает часто в источниках упоминаемых гломачей, или далиминцев. Славянские формы приведенных названий можно найти среди других у Шафарика и Богуславского.
Оставляя поморян в стороне, о делах которых до X в. не можем сказать ничего вразумительного, опишем кратко только начатки государственного устройства у ободритов, велетов и сорбов. Каждая из этих трех племенных групп проводила различную политику, но праславянскую только велеты, в то время как ободриты и сорбы помогали франкам против саксов и велетов. Когда в конце VIII в. встречаемся в источниках с этими тремя группами славянских племен, мы видим, что они, несомненно, имели за собой уже достаточно значительное политическое прошлое. Это уже не простые племенные княжества либо еще более простые организации, но целые союзы племен, федерации. Естественно, между многими группами племен имелись разногласия: наименьшую способность к политической организации имели сорбы, которые не поднялись до длительной централизации, какую находим у ободритов и велетов. Ваховски, который до сих пор лучше всех описал политическое состояние балтийских и полабских славян, считает наиболее развитым государственным устройством ободритов, так как ободритское княжество имело характер военной монархии. Многочисленные войны, которые вели ободриты в одиночку либо в союзе с франками и по их наущению, должны были обучить их дружины, которые служили подпоркой их монархической власти.
Ободритские владыки Вильчан, Дрожко и Славомир выступали во внешних сношениях одни без совета низших княжат либо веча. Большинство ободритских племен создало федерацию, во главе которой стояли только что упомянутые князья. Рядом с князьями источники упоминают о primores, meliores, praestantiores народа. Ваховски разъясняет, что под первыми двумя словами разумеют здесь князей многочисленных племен, но для такого понимания источника не приводит достаточного подкрепления[71]. Ваховски сам допускает, что под словом praestantiores надо понимать вельмож, начальников богатейших родов, но то же самое можно утверждать и о словах primores и meliores. Словом, терминология источников неопределенна. Но все же то, что ободритские племена образовывали некую федерацию во главе с князьями, которых можем назвать великими, подтверждают «Фульдские анналы», где под 844 г. сказано, что «король» ободритов, Gotzomiutz (Гостомысл?), погиб в битве с немецким королем Людвиком, после чего король его земли отдал в управление «воеводам» (вероятно, племенным князькам, не желая признавать великокняжеской власти).
Под 862 г. «Фульдские анналы» сообщают, что франкский король Людвик объединился со своим сыном Карломаном и повел войско против ободритов, воевода которых dux Tabomiuzl (Добомысл?) приведен был к послушанию (чему, однако, перечат «Annales Bertiniani») и выдачи заложников (между ними и своего собственного сына). Ваховски считает этого Tabomiuzl’a снова великим князем (поскольку в источниках нет речи о других ободритских князьях), и, таким образом, желание Людвика, чтобы великокняжеская власть у ободритов была уничтожена, не было осуществлено. В X в. мы все же видим, что государство ободритов снова распалось на несколько независимых княжеств.
Какую власть имели многие ободритские княжцы, о том можем только догадываться. Некоторые из них поступали достаточно беспощадно, что видно, например, из происшествия 819 г. (согласно с «Франкскими анналами») допущенном primores populi при цесарском дворе в Akwizgranie против их князя Славомира. Князь был осужден на изгнание, и власть была передана Чадрагу, сыну предыдущего князя, Дрожка. Но и власть Чадрага не понравилась ободритским вельможам, которые и на него жаловались цесарю в 826 г. Чадрага вызвали тогда на государственный немецкий сейм, чтобы тот оправдался, а у ободритов спросили, хотят ли они его власти. Пришел двойственный ответ: «от лучших и первейших» (meliores ас praestantiores) — утвердительный, а от остальных — отрицательный. Цесарь, руководствуясь мнением вельмож и получив заложников, возвратил Чадрага обратно в страну. Из этого сообщения франкских анналов мы узнаем, что ободриты могли собираться на какое-то вече (сейм), ибо иначе было бы трудно цесарю получить ответ от всего народа. В этом вече рядом с вельможами, очевидно, принимал участие и простой народ.
