Двадцатое число восьмого месяца 2435 года н.э. База «Глаз Оберона» на орбите планеты Уран.

С первого же взгляда было ясно, что школу специально построили в стиле тысячелетней давности. На это прямо указывали искусственные камни, увитые плющом, арочные проемы и торчащие из черепичной крыши частоколом трубы.

Мальчик лет десяти в серой куртке и коричневых шортах летел по сектору, где располагались младшие классы. Он обогнул угол, миновал длинную колоннаду, по непонятной причине названную Арками, и на всем скаку распахнул дверь в комнату мальчиков.

— Спасайся кто может, Тарик в раж вошел! Все подскочили как ошпаренные. Кто-то испуганно охнул.

— И у него бита, так что нам всем сегодня будет жарко.

Мальчишки бросились врассыпную. До Дэйна Фандана плохие новости дошли немного позже.

— Тарик в гневе и идет сюда. Он хочет надрать тебе задницу.

— Мне? — побледнел Дэйн, тонкокожий двенадцатилетний мальчишка.

— Тебе-тебе, ведь это ты написал свое имя на двери его комнаты?

— Что? Ничего я не писал.

— Однако кто-то это сделал, и Тарик впал в бешенство. А что он делает, когда впадает в бешенство, — не мне тебе рассказывать.

С этой жизнерадостной фразой вестник исчез, оставив несчастного, дрожащего от страха Дэйна ожидать своей участи. С тех пор как Вагнер Фандан окончил школу, его младшему братцу приходилось нелегко.

Мало того, с тех пор как ушел Вагнер, Тарик Халифи нагонял страх на всех мальчишек в Резервации, знаменитой частной школе для «трудных» детей. Тарик и его банда тринадцатилетних провалили общие экзамены и должны были сдавать экзамены второго уровня. Бандитам дали последний шанс попасть в Ческ или Ниппон.

Костяк банды составляли: Тарик, его брат Ревилк и Йохан Смите. Всех троих матушка-природа не обделила силой, и найти более «трудных» детей даже в Резервации было нелегко. Они грубили учителям, лупили малышей и, становясь взрослее, делали это все с большей жестокостью и цинизмом.

Тарик Халифи особенно ненавидел мальчиков по фамилии Фандан, так как в свое время не раз был крепко бит Вагнером.

Так что сегодня после уроков Дэйн был вынужден прятаться в обувном чулане, где старый Грэри чистил ботинки своим молодым господам.

Старый Грэри был кретином, в прямом и переносном смысле этого слова. Поговаривали, что он в прошлой жизни убил девочку. Это было уже второе убийство, и его направили на принудительную церебральную редукцию.

Также ходил скандальный слушок, что он является незаконнорожденным сыном старого хрыча Дейтца и жены бывшего директора, покончившего с собой еще тридцать лет назад.

Пока Грэри смотрел в своей каморке порно, пил пиво и периодически мастурбировал, Дэйн дрожал в обувном шкафу, стараясь не глядеть на то, чем занимается старый балбес. Очень уж противно тот пускал слюни.

Прозвенел звонок на ужин. Все обитатели школы, включая учителей и обслугу, должны были собраться в столовой. Дэйн выскользнул из мрачного обиталища Грэри и, прошмыгнув мимо Арок, оказался в нужном секторе.

Предстояло преодолеть самый опасный участок пути: открытое пространство сектора, где в любую секунду могли появиться дружки Тарика. Но иначе в столовую было не попасть.

Дэйн медленно пошел вперед. Сзади раздался крик. Мальчишка рванул со всех ног, но в дверях столовой стоял Ревилк с битой в руках, а позади него — Хоскинс и Тэ Во.

Дэйн рванулся влево, но ему преградил дорогу Йохан Смите.

— А тут прохода нет, Фандан! — прошипел голос над самым ухом Дэйна. Он повернулся и увидел красную от ярости рожу Тарика.

— Ты смелый, да? — протянул Тарик, помахивая битой. — Отметился, значит, на моей двери, как пес поганый?

У Дэйна пересохло во рту. Их пятеро. Драка безнадежна. Только удирать.

— Я не делал этого.

— Ах не делал?! — зарычал Тарик. — Тогда как оно оказалось на моей двери, само появилось?

— Понятия не имею, Тарик.

— Не ври, Фандан дерьмовый. Ты ведь хотел пошутить, да? Ну что ж, давай посмеемся вместе!

— Мне незачем было писать свое имя на твоей двери. Сам подумай.

Тарик прямо засветился.

— Правдоподо-о-обно, — с издевательской задумчивостью произнес он.

— Ты в философы, что ли, записался? — съязвил Хоскинс. — Или, может быть, в адвокаты? Ты кретин, и тебе следует набить морду.

— Да, — покачал головой Ревилк. — Чтобы запомнил.

У Дэйна не было иного выбора. Он повернулся и побежал со всех ног к маленькой двери, ведущей в каморку к старому Грэри, просить его защиты. Оставалась надежда натолкнуться на учителя Дейтца — он сегодня дежурил. Тарик и его дружки боялись старика как огня.

Мальчишке удалось добежать до двери. Сзади пыхтел Йохан Смите, а за его спиной — сам Тарик. Дверь оказалось открыта, и Дэйн бросился вниз по лестнице, но Смите швырнул ему в ноги свою биту, и Дэйн со всего маху растянулся на ступенях.

Он почувствовал, как ботинок Смитса прожигает ему бедро. «Слава Богу, не в пах», — подумал Дэйн и лягнул в ответ.

В следующую секунду он был уже на ногах, глядя, как Смите, пытавшийся увернуться от его ботинка, падает на мешок с мусором. Фандан бежал изо всех сил, чувствуя, как немеет нога, и слыша сзади тяжелое дыхание Тарика. Дверь старика Грэри была заперта снаружи.

В отчаянии Дэйн бросился вниз на улицу, но он знал, что это тупик. Школу еще очень давно огородили двенадцатифутовой стеной, через которую еще никому не удалось перелезть. Оставалось одно: поминая Бога и черта, нестись к центральным воротам и прятаться в падубах, надеясь, что преследователи вдруг скоропостижно ослепнут.

Дэйн присел за кусты, слушая, как топочут ботинки врагов. Тарик, Смите, Ревилк — всего трое здоровенных парней с битами. Сердце Дэйна билось где-то в районе пяток, предчувствуя недоброе. Круг замыкался.

— Бегай, засранец, бегай! Где-то да остановишься, — сказал Тарик и метнул биту. Дэйн увернулся. Ревилк, не теряя ни секунды, подскочил и сграбастал его голову в захват.

— Попался! — кровожадно вскричал Ревилк. Тарик ударил ногой Дэйна по щиколотке, и тот упал. Смите и Тарик схватили его за ноги, Ревилк держал за голову, а Хоскинс и Тэ Во — за руки.