Прежде всего, в высокой, элитарной культуре. Именно здесь находятся произведения литературы, живописи и музыки, оперы и балета, кино и телевидения, в которых наиболее полно воплощаются идеалы и ценности той или иной цивилизации. Это — хранилище кодов, задающих стереотипы поведения и образцы для подражания для американцев, русских, китайцев и т.д. Здесь сосредоточены национальные святыни, память цивилизации и самые сокровенные мифы народов. Именно высокая культура задает язык коммуникаций внутри цивилизаций и определяет систему смыслов, ключевых для существования человека, социальной группы и цивилизации.

Высокое искусство не служит лишь одной элите. Оно задает систему координат для взаимодействия внутри народа, определяет национальный рейтинг ценностей, хранит в себе пластические образы, формы и сюжеты нации. В этом смысле высокое искусство выступает и как массовое. Даже если человек не читал Шекспира, Сервантеса или Достоевского, он всё равно живёт в обществе, пронизанном их воздействием.

Первая половина ХХ века — время не только вызревания и окончательного формирования метагрупп, но и эпоха рождения чудовищного «нового искусства», разорвавшего традицию искусства гуманистического. В ХХ веке появляется новая живопись, абстракционизм, примитивизм, супрематизм, конструктивизм, модернизм поп-арт и тому подобное. Эта живопись неразрывно связана с именами Малевича, Кандинского, Эрнста, Клее, Пикассо в определенные периоды его творчества, позднего Сезанна, Энди Уорхолла. В этом искусстве окружающий мир дробится, расчленяется и распадается на разрозненные, всё более простые составляющие. Вплоть до пустых полотен модернистов.

В те же годы появляется, оккупируя симфонические залы и звукозаписывающие студии, атональная музыка, отвергающая гармонию и совершенство. Атональная музыка — это диссонанс, деструкция, разрушение. Это звучание болезни, распада. Шомберг, Хиндемит, Кейдж, Пендерецкий запахнули врата гармонии, подменили божественное звучание сфер скрежетом и шумом ломающегося мира. Они отправились в путешествие по темным закоулкам человеческой души Дисгармоничная, истерзанная и затаённая, эта музыка стала предвестием эпохи конца человечества.

Схожие процессы происходили и в литературе. В ХХ столетии появляются романы, отрицающие все традиционные представления и каноны. Роман, где нет не только занимательности, но и сюжета. Действие заменяют бесконечные монологи и длящийся десятками страниц непрерывный поток слов, выдаваемый за стенографирование «потока сознания». Новый роман не только разрушал традиционную структуру классического произведения, но и решал куда более радикальные задачи. Он сломал структуру нормального, освящённого веками языка, он атаковал человеческое восприятие. Наконец, он уничтожал систему смыслов гуманистического мировоззрения. Джойс, Пруст, Бекет, Ионеско, Роб-Грийе, Натали Саррот, Дос Пассос — вот имена убийц гуманистической культуры, писателей-мясников, расчленителей языка, «раскрывателей сознания» тёмному потоку хаоса человеческого существования. Они разрушали и общество, и мораль. Они сделали западного человека потерянным и одиноким, оставили его один на один с судьбой.

У читателя может возникнуть вопрос: почему в главе, посвященной в основном организационным и экономическим вопросам, мы вдруг столько внимания уделили проблеме, на первый взгляд бесконечно далёкой от цен, прибыли, категорий господства и эффективности?

Ответим, читатель, на твоё недоумение. Одной из наиболее поразительных книг, прочитанных авторами в последние годы, стала работа Джека Уолконшоу «Тайны новой культуры». Несмотря на слегка сенсационное, отдающее «желтизной» название, автор проследил на огромном документальном материале источники финансирования и механизмы «раскрутки» звёзд новой культуры. Он называет имена многих творцов (если можно так выразиться) постмодернизма в живописи, музыке, литературе, в кино и театре. И оказалось, что деньги в постчеловеческую с позволения сказать культуру инвестировали те же самые люди и финансовые институты, кто финансировал революцию в России, приход Гитлера к власти и многие другие судьбоносные события минувшего века. Те же люди поддерживали одновременно ультралевых и крайне правых во Франции и Испании.

Все это творилось вполне осознанно и планомерно. Но зачем?

Наверное, разгадка имеет по крайне мере три аспекта. Во-первых, «новое искусство» выступает очень эффективным средством идентификации Минус-цивилизации, ее сплочения и противопоставления остальному человечеству.

Во-вторых, постмодернистское искусство проводит чёткую границу между поступательным развитием культуры и этапом упадка. Этот этап наступил бесповоротно. Стало быть, минус-«искусство» резко сузило роль культуры как сокровищницы, откуда можно черпать готовые методологии и технологии для применения в других областях жизни и деятельности. Это раньше культура была библиотекой форм творчества — а теперь нет. Тем самым, резко сужается способность человечества отвечать на вызовы истории.

В-третьих, постмодернизм стал лабораторией для отработки идей, образов, метафор и технологий, предназначенных для конвейерного производства массовой культуры. Вурдалаков и всяких извращенцев — на поток! Поп-культура превратилась в орудие подчинения деградирующих масс новым господам жизни, в инструмент управления толпами в подавляющем большинстве стран мира.

«Масскультура» стала сферой бурной деятельности метагрупп еще и потому, что именно она позволяет навязать населению, потребителям, инвесторам те представления и стереотипы, которые так нужны Минус-цивилизации для достижения ее целей. Масскульт как комплексная технология порабощения сознания порождён метагруппами. Масскульт навязывает подавляющему большинству землян ущербную психологию, построенную на ценностях и интересах, глубоко чуждых интересам человечества.

Наконец, существует ещё одна почти нигде не упоминаемая сфера деятельности метагрупп на социокультурном поле. Речь идёт о так называемом «нуар коммьюникейшнз» (noire communications) — чёрных коммуникациях.

Этот термин вы не найдёте ни в одном словаре или энциклопедии. Его не раскладывают по полочкам в статьях и монографиях. Тем не менее, он упоминается в выступлениях наиболее проницательных политических технологов, специалистов масс-медиа в числе самых эффективных методов воздействия на коллективное сознание. «Чёрные коммуникации» есть не что иное, как третий срез социально-культурной активности, наряду с «хай артом» и массовой культурой. Это — своего рода глобалистский термин эпохи постмодернизма, в нем смешиваются французское и английское слова. Это чётко не очерченное поле несловесных коммуникаций, своего рода «туннель эффектов». Это сфера коллективного бессознательного, сфера коммуникаций, где не нужны слова — они основаны на визуальных, звуковых и смысловых взаимодействиях. Своего рода коллективная экстрасенсорика, что ли. Именно с нею работали тоталитарные режимы, обеспечивая невиданное единение, воодушевление и взаимопонимание в своих обществах.

Пользуясь отлаженными и эффективными технологиями, метагруппы сделали особую ставку на noire communications, с успехом внедряя необходимые для них программы поведения и ценностные клише в коллективное сознание высшего уровня. Это своего рода нейролингвистическое программирование социальных групп и целых народов — в интересах Минус-цивилизации.

Зоны охоты

Таким образом, дорогой читатель, мы постарались показать, как и на каких полях орудуют метагруппы. Мы постарались хотя бы пунктирно показать, как наш враг оперирует в пространствах экономики, политики и культуры. Теперь сделаем следующий шаг и попытаемся схематично изучить ядро деятельности метагрупп, те сферы, где метагруппы добиваются своего тотального господства в современной цивилизации Заката.

Сердцевина мира метагруппы — виртуальные финансы. Чтобы понять это сложнейшее явление, попросим тебя, читатель, собраться и вместе с нами прочесть не самый простой текст российских философов-экономистов. Возможно, наиболее глубоких и проницательных продолжателей марксистской традиции — Бузгалина и Колганова: