Отрадно, что появившаяся в 1922 году книга претерпела несколько переизданий. Сейчас мы имеем возможность знакомиться с ней в новом, соответствующим образом переработанном издании. В любом случае историк всегда хочет знать, когда можно впервые документально зафиксировать наличие какой-то вещи или процесса. Упоминания символов являются очень ранними. Неоднократно оспаривалась фраза Тацита о домостроении у германцев. Не все были готовы признать, что это было упоминанием символов или домовых знаков. Неоспоримым является свидетельство индикулуса (малого перечня) франкского императора Карла, в котором говорилось, что саксам под страхом смертной казни запрещалось вырезать на балках домов знаки, которые удерживали демонов в жилище. Сегодня мы знаем, что это были за «демоны». В первую очередь это были силы германской Родины, которые были напрочь чужды традиции римской церкви, а потому трактовались ею как демоны и темные силы. Да и само понятие «демон» (равно как «черт» и «прегрешение») было привнесено христианством из сирийско-средиземноморского региона. Эти понятия использовались для того, чтобы постоянно держать новообращенных в «страхе Господнем». Однако самое большое «вторжение демонов» пришлось уже на послегерманское время, когда немецкая наука стала применять сравнительный метод. Все обычаи немецкого народа трактовались через обряды южных морей, бушменов и прочих низких культур. Нам сегодня воздается, что греков считали культурным народом, в то же самое время подчеркивали, что германцы являлись «варварами». Людям, которые десятилетиями навязывали нам этот тезис, сегодня сложно смириться с тем, что корни культуры (и не только греческой) надо искать на германском Севере! Если изучение символов сможет продвинуться дальше, то оно сможет сказать свое веское слово в сфере исследования корней культуры.
Весьма характерно, что приведенный выше церковный запрет являлся не первой и не единственной попыткой ограничить символы на немецкой земле. На научном конгрессе «Дом и двор», который в 1936 году проходил в Любеке, я впервые затронул проблему символов в своем докладе «Символы и германский дом». Сразу же после этого определенная сторона заявила протест по поводу того, что я хотел сделать исследование символов самостоятельной гуманитарной научной дисциплиной. Если же мы посмотрим на ранненемецкие церковные строения, то обнаружим, что спустя 100 лет, как был издан запрет, эти символы нашли свое применение в убранстве храмов. В церквях сохранился невообразимый материал, который надо планомерно искать, собирать и систематизировать. Естественно, при этом возникнет вопрос: как могло произойти, что в сугубо церковных строениях находятся многочисленные объекты, которые нельзя назвать даже христианскими? Это является всего лишь доказательством того, что церковь не могла искоренить в германских зданиях древние знания, в противном случае она не стала бы терпеть их на протяжении веков в своих собственных сооружениях. Через всю раннегерманскую (романскую) архитектуру мы можем проследить символы, которые нашли свои отзвуки в раннеготическом зодчестве. Тогда символы продолжили свою жизнь в ажурном орнаменте. По своей форме и размерам они были больше, нежели символы в жилых домах. Из папского письма мы узнаем, что строители должны были быть предоставлены сами себе. Так и должно было произойти, если главным было намерение построить большое количество церквей. В итоге можно было смириться с тем, что на церковных стенах строители отражали мир своих идей. Символы проявлялись в каменных узорах, в обрамлении колонн. Повсюду можно было найти знаки, издавна знакомые германцам.
Всевозможные указания на символы и символические понятия можно найти на страницах наших народных книг. Самый богатый материал дает «Корабль дураков» Себастьяна Бранта. Эта поэма еще ждет своего часа, чтобы стать объектом полномасштабного изучения. Обширный материал можно почерпнуть через изучение германских говоров и диалектов, в которых сохранились символьные обозначения. При этом подразумевается вовсе не цветовая или цифровая символика, а изначальные наименования символов. Например, в окрестностях Любека сплетение балок над полукруглыми воротами часто называется «крестьянским танцем». Сплетении балок всегда напоминает какой-нибудь символ, однако оно мало походит на танец. В данном случае можно провести параллели с доисторическим каменным сооружением, которое было названо «каменным танцем». Между этими двумя понятиями находится утраченное знание, которое позволяет говорить о символьности танца как действия. Мы можем найти отголоски этого знания в старых крестьянских танцах (например, в прекрасном шведском крестьянском танце «зюнрос»). В этих танцах сохранились символы, которые могли быть пронесены вплоть за забытой после [Первой мировой] войны кадрили.
Естественно, в народе сохранилось потаенное знание, особенно ярко это прослеживается у немцев, проживающих за границами Германии. Если бы удалось обобщить весь этот материал, то можно было бы выйти на принципиально новый уровень понимания символов. Но в первую очередь мы смогли бы постичь знание крестьянских преданий! От крестьян мы должны получить не только простые вещи вроде подков, но предельно ясные воззрения на душу нашего народа. Но шаги в этом направлении уже были предприняты! Большая часть этих преданий в свое время была записана! Сейчас они содержатся в работе, которая ранее упоминалась нами, — это «Краткий словарь немецких суеверий»! В нем содержится настолько большой объем сведений, что эти данные позволят нам вести изучение символов в принципиально новых масштабах.
Мысль о том, что символы более не должны осознанно употребляться, верна лишь отчасти, так как мы вплоть до наших дней находим свидетельства их использования. Известно, что при строительстве новых домов крестьяне из разных мест наносят на них старые знаки. Делается это по причине того, что аналогичные знаки имелись на домах их предков. Сохранение воспринятого наследия предков позволяло сохранить это сокровище даже в наши дни. Кроме этого есть множество примеров активного следования символьным обычаям, в частности, это песчаные узоры в домах Нижней Саксонии. Едва ли можно дать убедительный ответ на вопрос: до какого времени символы использовались осознанно? Я пытался найти ответ в старом Брауншвейге, где тщательнейшим образом сохранилась фахверковая архитектура. Мне удалось выяснить, что в 1622 году (то есть в первые годы Тридцатилетней войны) число используемых символов в значительной мере выросло. Сокращение же пришлось только на конец XVII века. Кажется, что во время невзгод люди вновь вспомнили о древних национальных знаках, и столь же стремительно забыли о них, когда в страну пришли мир и спокойствие. Впрочем, это пример, относящийся к городу. Немецкое крестьянство продемонстрировало более продолжительное следование символьной традиции. Там, где мы могли найти здоровое крестьянское население, то там же обнаруживали использование символов в виде орнаментального украшения дома вплоть до наших времен.
Мы все ближе и ближе подходим к состоянию, чтобы понять, о чем изначально должны были говорить нам символы. Первые изыскания доисторических символов, которые были представлены в виде наскальной живописи (что наиболее актуально для Южной Швеции), производились различными структурами и людьми, но все они пришли к одному и тому же выводу — эти изображения носят исключительно культовый характер. Продолжающие свое бытование народные праздники и народные обряды являются важным источником материала, который может быть подвергнут сравнительному анализу. Недавно подобная попытка были предпринята профессором Герте (Кенигсберг). Однако его выводы нельзя признать убедительными, так как в обрядах он видит только попытку защиты от демонов и злых сил. Так, например, он характеризует луры[16] как инструменты, звуками которых пытались прогнать злых духов. Однако имеются и другие исследователи. Мы должны быть благодарны Альмгреену и Шнайдеру за то, что они попытались доказать связь символов с окружающим миром. Они полагают, что символы могли возникнуть в результате продолжительного наблюдения за годовым циклом, что могли делать исключительно оседлые крестьяне, а не кочевники. В огненный знак или дерево была заложена идея вечного круговорота. Для нордического человека была очевидной цикличность вечной смены мифического умирания и возрождения. Нам еще предстоит постигнуть одну мысль: эти символы нужно трактовать только в нордическом смысле, так как они могли возникнуть только лишь на Севере. Они являются однозначным культурным наследием нордическо-германского человека. Мы должны постигнуть, что эти простые знаки являются древнейшими духовно-историческими документами нашего народа, нашей расы. Здесь вновь хотелось бы привести слова Шмарзова, который заявлял, что нельзя говорить о доисторическом состоянии народа, если подобные знаки находятся в осознанном использовании. Исходя из этого, мы должны задаться новым вопросом: каков возраст первых символьных знаков нашего народа? Ответить на него в высшей мере затруднительно. В музейных коллекциях имеются сосуды, на которые были нанесены важные смысловые знаки. Но многие из них пылятся в запасниках. Однако именно сейчас пришло время, чтобы сформировать настоящее собрание этих древнейших в истории нашего народа документов! Из того, что мы смогли уже обнаружить, можно заключить, что символы были широко распространены уже во времена неолита. И их распространение происходило в группах, которые были родственными друг другу. Более того — предметы с нанесенными изображениями, которые весьма напоминают символы, можно найти в пластах, относящихся к среднему каменному веку. Если места, где были сделаны эти находки, нанести на карту, то мы обнаружим, что родиной этих объектов является территория, расположенная между Любеком и Копенгагеном. Естественно, никак не может быть случайностью, что древнейшая находка с изображением древа жизни была сделана в окрестностях Траве. Исследование обнаруженной пыльцы позволило отнести находку к эпохе культуры Маглемозе, то есть возраст составил приблизительно 10 тысяч лет. Даже профессор Кюн, который неоднократно демонстрировал, что находится не в нашем лагере, писал, что символьное мышление начинается в эпоху мезолита, то есть в средний каменный век. Он приводил неоспоримые доказательства этого тезиса, а потому даже скептики должны были согласиться с ним.
