- Мне стоит бояться? – улыбаюсь, но за этой улыбкой прячется страх. Что-то в словах парня заставило испугаться его и задуматься над его личностью, кажется я где-то ошибся в выводах или сделал их слишком поспешно.

- Тебе? – подходит близко и подцепляет пальцем подбородок. – Тебе нет, - целует властно, словно ставит печать на мои губы.

Какой же ты мой герой на самом деле?

Глава 17.

Джастин.

- Добрый вечер, мистер Стоун. Вы хотели меня видеть? – каждое слово сквозит официальностью, все потому, что дверь кабинета моего любовника не закрыта до конца и секретарь может расслышать каждый звук.

Но я не могу сдерживать улыбку и бурное ликование в груди. Николас еще не вызывал меня в свой кабинет не как простого ученика, а как возлюбленного. Скольжу взглядом по всегда холодному и безразличному лицу куратора, он смотрит на меня, взгляд серых глаз теплеет и дарит мне еще небольшой кусочек счастья. Как же органично смотрится Ник в этом помещении. Он здесь не по долгу, а по призванию. Этот мужчина занял свое место. Дрожь прокатывается по телу от картины, которую я вижу, а душа сжимается от тех, что рисует воображение.

Я хочу лежать, расхристанным на его рабочем столе, содрогаясь от мощных толчков, комкать необходимые бумаги и получать в наказание только еще более сильные и проникновенные толчки. Хочу как в то сумасшедшее утро упираться руками в подоконник и подставлять зад под член Ника, хочу извиваться на Стоуне в его кресле. Хочу.

Рвано выдохнул и разогнал свои фантазии, чтобы сохранить себя в рассудке и не склонить куратора к их осуществлению.

- Заходите, мистер Ноуман, – кивает мужчина.

Наконец тихий щелчок за спиной, и мы отрезаны от внешнего мира. Не успеваю обрадоваться этому, как оказываюсь прижат к этой самой двери. Губы Николаса уже впиваются в мой рот, требуют, подчиняют, нежат и ласкают. Вспыхиваю моментально, словно порох. Хочу его. Подаюсь ближе, вплавляюсь в тело мужчины, чувствуя каждую напряженную мышцу, твердую пряжку ремня, впивающуюся в меня, ощущаю, как постепенно твердеет его член, Ник горит не меньше чем я, от нашего обоюдного жара спина покрывается потом, который впитывается в ткань рубашки. Кровь стучит в голове, хочу до жесткого безумия, но стараюсь прорваться сквозь эту тугую пелену, мне нужно, необходимо взять себя в руки.

- Ник, Ник…Ник, - шепчу, пока он исследует мою шею, то вылизывая ее языком, то прихватывая передними зубами. – Ник, прошу, остановись. Я не смогу сдержаться…

- И не нужно, - усмехается он, вытаскивая рубашку из брюк и ныряя под нее руками.

Горячие ладони человека, которому хочешь принадлежать, на обнаженной коже вновь опрокидывают в муть огненного желания.

- Ты же не позволишь себе этого здесь…, - шепчу из последних сил, отчего голос хриплый и тихий.

Но в словах звучит укор. Да, меня обижает это. Я хочу, чтобы он настолько сходил с ума от меня, чтобы для него не имела значения его пресловутая ответственность за меня, как за ученика школы. И плевать, что я шел сюда с целью поговорить.

- Себе нет, - Николас отрывается от меня и смотрит в глаза, затягивая в расплавленную сталь, - но не вижу причин отказывать в удовольствии тебе, мой хороший.

Мужчина вновь набрасывается на меня с бешеной лаской, слабо различаю еще один тихий щелчок, теперь нас никто не побеспокоит. Стоун отдирает меня от двери и медленно подталкивает к столу, не прерывая ласку. Пиджак отлетает в сторону, ловкие пальцы куратора расстегивают рубашку, и вот уже его губы смыкаются на соске. Не могу больше сдерживать стоны, но Ник быстро прикрывает мне рот ладонью.

- Не шуми, малыш, - нежно шепчет он и улыбается.

- Я не смогу тихо, - едва не плача от досады сознаюсь я, знаю, что он быстрее остановится сейчас, чем позволит хоть единому стону вылететь за пределы своего кабинета.

- Сможешь, - Николас кивает головой и развязывает мой галстук. – Иди сюда.

Подвигаюсь ближе, а Стоун кладет шелковую полоску мне в рот и затягивает тугой узел на затылке. Странные ощущения. Волнует, будоражит, заводит еще сильнее. Смотрю на Ника и замечаю дикую огненную стихию, бушующую в его взгляде.

- Молчи Джастин, - строго кидает он и легонько толкает в грудь.

Откидываюсь, разваливаясь на поверхности его стола. Стоун распахивает полы рубашки и вылизывает грудь, медленно спускаясь к животу. Его ласка похожа на изощренную пытку. Каждое скольжение горячего языка ласкает мою кожу и добавляет капельку болезненного томления в пах. Крепко зажмуриваю глаза, вцепляюсь пальцами мужчине в волосы, то притягивая ближе, то отталкивая от себя. Тело живет своей жизнью, повинуясь только рукам одного человека, оно стремится не разрывать контакт, выгибается и мелко подрагивает, получая желаемое.

Николас расстегивает брюки, сдвигает ткань нижнего белья и высвобождает твердый член, сверкающей размазанной смазкой по поверхности головки. Сквозь оглушающий стук сердца слышу довольное хмыканье Стоуна, а в следующий миг попадаю в плен его горячего рта и тугих губ, плотно обхвативших мою плоть. Вновь выгибаюсь до боли в пояснице, встаю на мысы туфель, чтобы не выскальзывать из этой глубины, когда мужчина отстраняется от меня. Это сверхъестественно! Впиваюсь в ткань галстука зубами и мычу, потому что, действительно, не хватает сил сдерживаться. Ник придавливает мои бедра к столу, причиняя легкую боль, но так ему удобнее, я не мешаю ему своими рваными неуклюжими подергиваниями. Его движения становятся ритмичнее и быстрее, мужчина заглатывает глубоко, так, что головка моего члена упирается в горло. Оргазм сносит мощной волной, заставляя дернуться и излиться куратору в рот.

- Как ты? - Николас нависает надо мной, улыбаясь, и смахивает капельки пота со лба.

- Улетел, - с трудом фокусирую взгляд на любимом и улыбаюсь в ответ.

Меня всего от макушки до кончиков пальцев на ногах заполняет чувство необычайной легкости и кайфа. Стоун легко пробирается руками под мою голову и вытаскивает галстук. Он слегка натер уголки рта, и теперь они пекут. Ник целует красные пятнышки, шепчет в ухо какие-то нежности, прижимая мое тело к столу. Хорошо и спокойно до тех пор, пока его каменный член не утыкается мне в бедро. Тянусь рукой к крупному бугорку, выпирающему сквозь тонкую брючную ткань. Сжимаю его и слышу тихий стон, а раскаленный воздух щекочет шею. Вытаскиваю кожаную полосу ремня из металлической пряжки, но Стоун быстро отстраняется и отводит мою руку в сторону.

- Джас, продолжим дома, - мужчина отходит к окну и замирает там, предоставляя мне возможность привести себя в порядок.

- Ник, ты наказываешь себя таким образом? – сжимаю его плечо и не несильно тяну на себя, чтобы мужчина повернулся ко мне.

Стоун удивленно изгибает брови и отрицательно качает головой. Я ошибся. По каким-то причинам этот человек, действительно, не может преодолеть груз лежащей на нем ответственности.

- Я заберу тебя сегодня, - целует в лоб и отстраняется.