– Дальше-то чего?
– Дальше дело доходит до людей! Ты лепишь бармена, официанток, посетителей, музыкантов, игроков, девочек легкого поведения и тому подобное. И после того, как они будут рассажены и расставлены по своим местам, ты их оживишь. А специальные люди будут все это снимать на видео?
И все это мы, хорошенько подготовившись, для начала, будем показывать в «Фазане и сазане», в общем зале на плазме. Прикинь! Посетители придут и увидят на большом экране знакомый антураж и передвигающиеся копии людей! Увидят, как одни обслуживают, а другие пьют, едят, играют на бильярде. Играют, допустим, копии Кати и Маши, копии меня и тебя. Пусть не тебя, а кого-нибудь другого, к примеру, известного артиста, популярной певицы.
И ведь обязательно найдется какой-нибудь толстосум, который захочет, чтобы «ожила» пластилиновая копия его самого вместе с, допустим, Мерлин Монро – за одним столиком. А ты ведь его слепишь, обязательно слепишь. Пусть копия будет не очень похожа лицом, но у живчика будет соответствующая комплекция, узнаваемые одежда и обувь. Многим же нравятся шаржи на самих себя, а это будет оживший шарж.
И поверь, подражая этому толстосуму, его дружки тоже захотят увидеть свои копии – у барной стойки со стаканом в руке или с кием в бильярдной, а, может быть, и в номере с какой-нибудь красоткой. Вот тут-то денежки и польются рекой, а в ресторане от посетителей прохода не будет.
Когда видеозаписей наберется прилично, выложим их на собственном интернет-сайте. Мы всех затмим, всех! Любое шоу будет выглядеть отстоем, когда мы начнем круглосуточно показывать в режиме онлайн, происходящее в пластилиновом «Фазане и сазане», в бильярдной, в номерах, причем, без каких-либо ремарок и постановочных сцен.
Со временем ты слепишь и боулинг, и подиум с шестом для стриптиза, и сауну с бассейном… В перспективе должна получиться масштабнейшая композиция… – Влад утер рукавом вспотевший лоб, выдохнул и залпом осушил свой стаканчик.
– Ну, что скажешь?
Серега с ответом не спешил. Тоже опрокинул стаканчик, открыл пиво, в задумчивости сделал несколько глотков.
– Тут ведь, в чем еще-то, так сказать, прикол, – продолжил Влад. – Живчики будут играть в блильяр-рулетку-боулинг, а зрители получат возможность делать на них ставки. Вот тебе и тотализатор, хозяева которого мы с тобой.
– Да, Влад, у тебя действительно богатое воображение, – наконец, сказал Серега. – Даже побогаче, чем у меня.
– Тут главное – все продумать, законспирировать, не торопясь, поэкспериментировать, и только потом запустить этот золотой пластилиновый бизнес. Начнем с малого, с той же бильярдной и четырьмя игроками, тем более, в этом деле ты уже опыт имеешь. А дальше – больше! Ну? Ну же, скульптор!
– Эх, – вздохнул Серега. – Так и стоит сейчас перед глазами «Фазан и сазан» в пластилине. С бильярдной, игровым залом, сауной, в которые помещены уменьшенные копии тебя, Кати, моего начальника Петровича, который обожает посещать подпольное казино…
Но, видишь ли, Влад, в чем проблема. Одно дело, когда это, так сказать, фиксированное искусство, и совсем другое, когда я наблюдаю за, вроде бы, живыми существами. За моими, как ты выразился, «детишками». Понимаешь, о чем я?
– И что тебя смущает? – поднял брови и развел руками Влад.
– То самое.
– Переживаешь за судьбу пластилиновых кукол, которые не сегодня, так завтра, но в любом случае расплавятся?
– Переживаю.
– Другими словами…
– Не нравится мне, Влад, задуманный тобой бизнес. Вот и весь сказ.
– Мне, может быть, тоже моя работа не очень нравится, но деньги-то из воздуха не возникают. А тут – реально большие деньги появятся из копеечного пластилина.
– Не нужны мне ТАКИЕ деньги! – отрезал Серега.
– Зато мне нужны МОИ деньги, – посерьезнел Влад. – Причем, в полном размере и в оговоренный нами срок.
– Знаешь ведь, что я на нуле, – грустно ухмыльнулся Серега. – За горло хочешь взять?
– Хочу, чтобы ты голову включил! – Влад поднялся со стула. – Короче, завтра в первой половине дня ты должен выложить мне двести баксов – за ночь любви, проведенную с Катькой. Еще через шесть дней – остальную тысячу зеленых. Но все-таки будет лучше, если ты включишь голову и начнешь работать своими золотыми руками.
– И, кстати, чтобы развеять сомнения, – уже на пороге обернулся Влад. – Напоследок признаюсь, я действительно подговорил Катьку Жайворонок, чтобы она киксанула. И она это сделала – за деньги, естественно…
Серега слишком поздно заметил, что Зинаида покинула свою комнату. Но не вышла в трапезную, а перешагнула на льдину Тимофея. Впрочем, ничего страшного не произошло, льдина не перевернулась, расстояние между ней и сушей не увеличилось. Зинаида же по-хозяйски уселась на рыболовный ящик, одну за другой поправила удочки и уставилась на поплавки. Тоже, что ли рыбачка? И не холодно ли ей на льдине?
Глядя на нее, Серега еще больше склонился над композицией и тоже стал следить за поплавками, в надежде увидеть поклевку. И ведь увидел! Один поплавочек вдруг задрожал, чуть сдвинулся и резко нырнул. Рыбачка не прозевала поклевку: подсечка, несколько умелых движений, и серебристая плотвичка оказалась у нее в руках.
– Ай, молодца! – похвалил Серега. И успел заметить, что Зинаида поморщилась, зашмыгала носом, закрыла глаза и… чихнула.
Серега опрокинулся со стула на пол. И тут же почувствовал, что с ним вот-вот произойдет что-то непоправимое, еще немного, и он изменится. Зажмурившись и задержав дыхание, он откатился от стола, вскочил, ринулся в ванную комнату, на ощупь включил воду, все еще не дыша, но фыркая и плюясь, подставил голову под мощную струю, яростно намылил лицо мылом. Каким-то внутренним чутьем, он понимал, что если не избавится от последствий Зинаидиного «чиха», то тут же «опластилинивеет».
Но нет, обошлось. Серега посмотрел в зеркало, – все в норме. На всякий случай, вновь принялся сморкаться, плеваться, умываться. Затем на кухне залпом выпил полтораста водки, и почти мгновенно вырубился на диване.
* * *
Продрых Серега до позднего вечера. Войдя в комнату, увидел всех четырех живчиков на кухне за столом. Причем, на Зинаиде был тулуп Тимофея и его же шапка, – видать, простыла, пока на льдине рыбачила. Посередине стола стояла тарелка с капустой, но никто к ней не притрагивался.
Федот тут же поднялся, начал что-то показывать, но Серега его прервал:
– Секундочку. Сейчас все получите, но сначала выслушайте. Уверен, вы понимаете, что существуете в таком состоянии только благодаря мне?
Живчики дружно закивали.
– Понимаете, что если со мной что-нибудь случится, то из еды у вас останется только бочка капусты, да, возможно, сырая рыба, которую будет ловить Тимофей, пока у него наживка не кончится… Ну, если вам все ясно, то впредь ни в коем случае не чихайте в мою сторону, как сегодня днем сделала Зинаида. Я, конечно, буду начеку, но мало ли…
Живчики вновь закивали, хотя Серега сомневался, правильно и до конца ли они его поняли.
– Так, Зинаида, я решил слепить для тебя ванну.
Девушка радостно захлопала в ладоши.
– Пройди-ка к себе, покажешь, где ее лучше поставить. Тимофей, проводи девушку.
А теперь слушайте меня внимательно, – сказал он рыболову и рыбачке, когда Зинаида закрыла за собой дверь…
Проработав почти всю ночь, Серега уснул с рассветом, когда под его окнами усилился шум машин. Разбудил его, что было и неудивительно, звонок в дверь Влада Мохова.
– Вот, держи, – сказал тот, всучивая хозяину квартиры увесистую сумку. – Здесь сорок коробок пластилина. Для начала хватит.
Серега молча взял сумку и потащил в комнату.
– Как наши дела? – наступая ему на пятки, настороженно поинтересовался Влад.
– Нормально.
От следующих вопросов Влад воздержался, его внимание целиком захватила вновь изменившаяся композиция «Застолье». Теперь одна из дверей трапезной открывалась не в комнату Никодима, а в коридор, и уже из него четыре двери вели в другие комнаты. В одной обитал Никодим, в другой поселился Тимофей, две других, видимо, служили подсобкой и складом. Во всяком случае, бочка с квашеной капустой была перемещена на склад, и к ней добавились два мешка – один, судя по корявой надписи, с сахарным песком, другой – с солью. В трапезной стояли холодильник, электроплита, кухонный стол, заставленный посудой, а комната Зинаиды обогатилась ванной, наполненной водой.
