Сибил принялась выкладывать покупки из корзины.

– Я готовлю, – сказала она Гейджу. – Ты платишь.

– Мы так не договаривались.

Сибил похлопала по цыпленку.

– Если тебе не понравится, я верну деньги.

Гейдж посмотрел на нее. Длинные пальцы, бледный лак для ногтей, пара сверкающих колец.

– Я могу и солгать.

– Ты не станешь этого делать. Ты любишь выигрывать, но, как в случае с женщинами, чувствами и сексом, победа слаще, когда она честная.

Гейдж взглянул на выбитый чек.

– Цыпленок должен быть чертовски хорош, – сказал он и достал бумажник.

Она была права насчет цыпленка. Вкуснее Гейдж еще не пробовал. И еще она была права, когда объявила, что за едой они не станут обсуждать ее кулинарный талант и упоминать обо всем, что связано с демоном.

Просто удивительно, сколько тем для разговоров находили остальные из их шестерки, хотя практически не расставались уже несколько месяцев. Подготовка к свадьбе, новый бизнес, книги, фильмы, скандалы среди знаменитостей, слухи маленького городка – все это летало над столом, словно теннисные мячи. В любое другое время и в любом другом месте они были бы тем, чем казались – компанией друзей и возлюбленных, наслаждавшихся общением друг с другом и великолепной едой.

Но где здесь его место? Отношения с Кэлом и Фоксом менялись и развивались с течением времени, когда они превращались из мальчиков в мужчин, и особенно когда он оторвался от своих корней и уехал из Холлоу. Но основа оставалась неизменной – дружба на всю жизнь. Они всегда с ним.

Ему нравились женщины, которых друзья себе выбрали, – сами по себе и потому, что составили пару его друзьям. Не каждая женщина способна выдержать то, с чем им пришлось столкнуться, и не сбежать. Значит, если они останутся живы, четверо из шести рискнут окунуться в неизведанную область семейной жизни.

Откровенно говоря, Гейдж верил, что у них все получится.

А если он останется жив, то снова уедет. Он единственный, кто уезжал – и возвращался. В любом случае именно такую он выбрал себе жизнь. Впереди всегда есть еще одна игра, еще один шанс. Видимо, так уж он устроен. Джокер, открывающийся после снятия и перетасовки колоды.

Остается Сибил с ее энциклопедическим умом, кулинарным талантом и стальными нервами. За все время знакомства он лишь один раз видел ее беспомощной. Твисс использовал тайные страхи каждого, вспомнил Гейдж, и для Сибил это была Слепота. Когда все закончилось, она плакала в его объятиях. Но не сбежала.

Нет, не сбежала. И не отступила, как и все они. Если им суждено выжить, Сибил тоже уедет. В ее великолепном теле не было ни клеточки от жительницы маленького городка. Хотя она умеет приспосабливаться. Довольно быстро привыкла к Холлоу, к небольшому дому, но это для нее… как ваза для цветов Франни Хоукинс. Всего лишь временная остановка на пути к тому, что ей по душе.

Но куда и к чему именно? Гейдж думал об этом, думал о ней – больше, чем следовало бы.

Поймав его взгляд, Сибил вопросительно вскинула бровь.

– Вернуть деньги?

– Нет.

– Вот и ладно. Я хочу прогуляться.

– Но, Сиб… – попыталась остановить ее Куин.

– Со мной может пойти Гейдж, а вы четверо займетесь посудой.

– Почему это он избавлен от обязанностей по кухне? – обиженно поинтересовался Фокс.

– Он возил меня в магазин, платил. Мне нужно немного подышать воздухом, прежде чем мы займемся Большим Злым Ублюдком. Ну, красавчик? Будешь моим эскортом?

– Возьми телефон. – Куин схватила Сибил за руку. – На всякий случай.

– Возьму телефон, надену куртку и не буду брать конфеты у незнакомых людей. Расслабься, мамочка.

Она выскочила из комнаты, и Куин повернулась к Гейджу:

– Только не уходите далеко, ладно? И не отпускай ее от себя.

– В Хоукинс Холлоу все близко.

Сибил надела тонкий свитер, сунула ноги – Гейдж привык видеть их босыми – в черные башмаки. Оказавшись на улице, она вдохнула полной грудью.

– Люблю весенние ночи. А летние еще больше. Я люблю жару, хотя в данных обстоятельствах весна даже лучше.

– Куда ты хочешь пойти?

– На Мейн-стрит, конечно. Куда же еще? Я предпочитаю знать место, где нахожусь, – продолжала она, шагая по улице. – Поэтому гуляю по городу, объезжаю окрестности.

– И теперь, наверное, уже можешь нарисовать подробную карту и того и другого.

– Не только могу, но и нарисовала. Я умею подмечать детали. – Она с наслаждением вдохнула воздух, пропитанный ароматом розовых пионов, которые цвели в чьем-то саду. – Куин будет здесь счастлива. Это место ей идеально подходит.

– Почему?

Гейдж заметил, что вопрос удивил ее, вернее, не сам вопрос, а тот факт, что он спросил.

– Близость. В этом вся Куин. Новые районы, пригороды… хотя нет, не в этом дело. Слишком… упорядоченно. Свой район, где она знает имена клерков в банке и продавцов в магазине, – это ее. Она общительная, но время от времени ей требуется одиночество. Город даст ей ощущение близости. Дом за городом – возможность побыть одной. Она получает все, – сделала вывод Сибил. – И он тоже.

– Кэл удачно во все это вписывается.

– Еще как. Признаюсь, когда она впервые заговорила о Кэле, я подумала: парень из боулинг-клуба? Куин сошла с ума. – Рассмеявшись, она откинула волосы за спину. – Стыдно, но я опустилась до банальностей. Разумеется, первое, что я подумала, когда увидела его: какой милый парень из боулинг-клуба! Потом увидела их вместе. Мне кажется, они оба получают все. Я с удовольствием буду приезжать сюда, к ним и к Лейле с Фоксом.

Они вышли на площадь, затем свернули на Мейн-стрит. На светофоре остановилась машина; стекла опущены, из салона доносится громкая музыка. «Ма Пантри» и «Динос» еще работали – у пиццерии толклась кучка подростков, – но магазины уже закрылись на ночь. В девять погаснут окна «Ма Пантри», а в одиннадцать закроется «Джинос». Типичная прогулка по Холлоу, подумал Гейдж.

– Значит, у тебя нет желания построить себе домик в окрестных лесах? – спросил он.

– В таком домике приятно время от времени проводить выходные. То же самое относится к очарованию маленького городка, – прибавила она. – Хорошо для кратких визитов. Обожаю приезжать в гости. Это одно из моих любимых занятий. Но по натуре я житель большого города и люблю путешествовать. Мне нужна база, откуда я уезжаю и куда возвращаюсь. У меня она в Нью-Йорке. Бабушкино наследство. А ты? У тебя есть база, штаб-квартира?

Гейдж покачал головой.

– Мне нравятся гостиничные номера.

– Мне тоже – или, если точнее, номер в приличном отеле. Люблю хороший сервис, удобство комнаты, оборудованной всем необходимым. Здорово, когда можно повесить на дверь табличку «Не беспокоить» или заказать еду в номер.

– В любое время дня и ночи, – продолжил Гейдж. – А еще кто-то приходит и убирает номер, пока ты занят чем-то более интересным.

– Да, конечно. И мне нравится разглядывать из окна чужой пейзаж. Хотя все люди разные. Много таких, как в этом городе, который с таким упорством пытается уничтожить Твисс. Им нравится видеть вокруг все знакомое. Так им спокойнее и комфортнее, такими они созданы.

Вот они и вернулись к началу, подумал Гейдж.

– И за это ты согласна пролить свою кровь?

– Отчасти и за это. Но теперь это город Куин и Лейлы. А за них я готова сражаться. И за Кэла с Фоксом. – Сибил повернулась и посмотрела ему в глаза. – И за тебя.

Гейдж почувствовал словно удар током – так искренне прозвучали ее слова. Но ответить не успел. У Сибил зазвонил телефон.

– Вовремя, – пробормотала Сибил, вытащила телефон, бросила взгляд на дисплей. – Черт. Проклятье. Извини, но мне лучше ответить. – Она раскрыла телефон. – Привет, Рисса.

Она отошла на пару шагов, но Гейджу не составило труда – с этикой тоже проблем не возникло – подслушать то, что она говорила. Долгие паузы, когда она внимательно слушала, перемежались решительными «нет». Несколько раз прозвучало ледяное «я уже тебе говорила, Марисса» и «не в этот раз», за чем последовало «мне очень жаль, Марисса», звучавшее скорее раздраженно, чем виновато. Когда Сибил закрыла телефон, на ее лице явственно читалось раздражение.