На следующий год после получения независимости Антигуа приняла закон о международных бизнес-корпорациях, превративший ее в офшорный финансовый центр. Этим законом допускалось создание международных деловых корпораций, офшорных банков, трастов и страховых компаний, освобождаемых от налогов сроком на 50 лет, а их анонимные владельцы получали полное право делать практически все что пожелают. Не существовало никаких требований в отношении капитала или валютного контроля, а также обязательного аудита.

За умеренную плату правительство Антигуа занялось продажей лицензий на воровство, и в течение последующих полутора десятилетий даже не пыталось придать законный вид зарегистрированным у себя банкам. С начала и до середины 1990-х годов была зарегистрирована по меньшей мере дюжина российских банков, многие из которых оказались мошенническими. Всего за два года (1994–1996) Антигуа выдала разрешение на создание 27 офшорных банков, четыре из которых принадлежали русским, а один — украинцам. И это происходило в то время, когда правительство упорно отрицало, что поощряет отмывание денег или, по крайней мере, не препятствует ему.

Много лет в Вашингтоне и Лондоне делали вид, что не слышат этих утверждений, однако о них тут же вспомнили, когда в 1994 году Антигуа зарегистрировала первое в мире финансовое учреждение в киберпространстве — European Union Bank. EUB, как и Hanover Bank и большинство русских банков, ожидал бесславный конец, кроме того, своей деятельностью он превратил антигуанский офшорный сектор финансовых услуг в настоящее посмешище. Действительно, регистрация офшорного банка для ведения бизнеса в кибер-пространстве вызывает ряд вопросов. Где находится кибер-пространство? Какая юрисдикция имеет право расследовать совершаемые там правонарушения? Самым странным было то, что хищения банковских средств, о которых сообщалось, по действующим законам Антигуа не являлись преступлениями.

Правительство Бёрда произнесло немало слов о проведении чистки в собственном доме, но все его ответные действия, связанные со скандалом с EUB, были не более чем переоформлением витрины.

«Нет уверенности в том, — пришла к заключению специальная комиссия ООН, — что произошли какие-либо фундаментальные изменения. Власти Антигуа попытались замять дело European Union Bank, одновременно делая вид, что предприняли меры для предотвращения возникновения случаев подобного рода в будущем. Они, однако, не дали разумного ответа на то, как страна с населением в 65–70 тыс. человек может обеспечить должный надзор за бесчисленным множеством имеющихся на острове финансовых учреждений. До тех пор, пока такие возможности не появятся, изменения на Антигуа будут оставаться исключительно косметическими».

Аналогичное предупреждение было высказано и вашингтонским адвокатом Джеком Блумом, яростным критиком существовавшей на острове практики финансовой проверки благонадежности. Когда Антигуа объявила о расследовании аферы EUB, Блум напомнил миру: «В последний раз, когда правительство участвовало в такого рода расследовании — расследовании поставок оружия колумбийским наркокартелям под прикрытием антигуанского сертификата конечного пользователя, — никто не был пойман, никто не был наказан, а американскому юристу, нанятому для проведения расследования, не заплатили за работу. Короче говоря, не ожидайте слишком многого».

Примерно в то же время, когда о деле EUB кричали заголовки всех крупнейших газет, в связи с фиаско Bank of New York под подозрением оказался Swiss American Bank of Antigua. Это был тот самый Swiss American Bank, в котором когда-то хранились неизвестно куда исчезнувшие впоследствии 7 млн. долларов Джона Фицджеральда, заработанные им на торговле марихуаной.

Этот банк был основан швейцарским предпринимателем Брюсом Раппапортом, владельцем влиятельной антигуанской West Indian Oil Company, которого New York Times когда-то назвала «швейцарским банкиром, на которого пытались завести дело государственные следователи». Имя Раппапорта, родившегося в Хайфе в 1923 году, появилось в прессе в 1980-х годах в связи со скандалом «Иран — контрас». Поговаривали, что он был связан с передачей султаном Брунея 10 млн. долларов полковнику Оливеру Норту, которых, как позднее утверждал Норт, он так и не получил. Раппапорт наотрез отрицал любую причастность к пропавшим деньгам. Его имя вновь замелькало на страницах газет во время скандала вокруг BCCI в связи с утверждениями о его деловых отношениях с ближневосточным судовым магнатом, получавшим деньги от BCCI. Никогда не привлекавшийся к суду Раппапорт был партнером по гольфу покойного директора ЦРУ Уильяма Кейси, а благодаря своей дружбе с семьей Бёрдов он получил статус почетного консула Антигуа в России.

Когда разразился скандал с Bank of New York, имя Раппапорта связывалось с швейцарским Inter-Maritime Bank, принадлежавшим ему и затем частично проданным Bank of New York. В заявлении, выпущенном его офисом, отрицалась какая-либо его причастность к связям Bank of New York с русскими. В нем также отмечалось, что начиная с 1996 года Bank of New York владел 28% InterMaritime, а Раппапорт, которому одно время принадлежало 8% Bank of New York, держал тогда менее 5%. В BoNY–InterMaritime он занимал должность неисполнительного председателя. В заявлении подчеркивалось, что Раппапорт не рекомендовал Bank of New York каких-либо клиентов, не занимался повседневными делами банка и не имел ничего общего с отмыванием русских денег. Раппапорт настаивал на том, что не имел личных или профессиональных отношений ни с кем из лиц или компаний, упомянутых в связи с этой аферой.

Однако через три года, когда банковский комитет палаты представителей США проводил слушания по делу Bank of New York, среди людей, приглашенных дать показания, был и Брюс Раппапорт — потому что комитет считал, что «он располагал информацией по этим вопросам». Раппапорт, всегда старательно избегавший публичности, отказался.

Раппапорт больше не имел дел с антигуанским сектором финансовых услуг. Принадлежавшая ему собственность — офшорный Swiss American Bank, оншорный Swiss American National Bank и Antigua International Trust — была продана местным предпринимателям. Еще более запутывало дело то, что, когда его предприятия регистрировались на Антигуа, Swiss American Bank и Swiss American National Bank являлись собственностью Swiss American Holding Company, которая находилась под юрисдикцией Панамы. Более того, Swiss American Holding Company, похоже, принадлежит бермудской международной бизнес-корпорации, владельцем которой, в свою очередь, является благотворительный траст, контролируемый, как утверждается, Раппапортом. Итак, у него, возможно, больше нет никаких дел с антигуанским финансовым сектором, а возможно, и есть. Антигуа — не то место, где поощряется полная прозрачность. Панамская и бермудская собственность Раппапорта, говорят местные источники, является личным делом господина Раппапорта и не имеет никакого отношения к Антигуа. Он больше не является почетным консулом острова в России и, похоже, уже долгое время не показывался на острове.

В отчете сената США, в котором содержалась критика политики властей Антигуа и упоминалась собственность Раппапорта, утверждалось: «На протяжении всей истории существования этих банков под юрисдикцией Антигуа деятельность их руководства и служащих вызывала множество претензий; на их счетах хранились средства, вырученные от крупных финансовых махинаций и другой незаконной деятельности». По словам членов следственной комиссии сената, «Swiss American Banking Group принимала участие в противоречивых и сомнительных финансовых операциях и банковской деятельности». Следствие пришло к выводу, что, несмотря на доказанность существования счетов, на которых хранятся деньги, вырученные в результате мошеннических операций и другой незаконной деятельности, власти Антигуа продемонстрировали нежелание сотрудничать с правоохранительными органами, намеренными конфисковать средства, полученные преступным путем. «В настоящее время SAB обслуживает счета, связанные с игорным бизнесом в Интернете, т.е. деятельностью, которая может использоваться для отмывания денег».