Вернувшиеся из Вавилонского плена вовсе не считают оставшихся евреями. «Только «иудеи» – потомки переселенцев в Вавилонию, по-видимому, включив в свой состав… довольно заметное число прозелитов иного этнического происхождения, сохранили и обозначение «евреи».[15]

То есть получается, этноним «еврей» относился теперь уже только к вернувшемуся из плена! Те, кто остался, должны или стать такими же, изменить себя по образу и подобию евреев диаспоры. Или уйти, влиться в состав других народов, исчезнуть с лица земли… как им самим больше захочется. При том что «чистотой расы» здесь и не пахло: в Вавилонии многие амореи и арамеи принимали иудаизм.

Но они принесли из Вавилонии какой-то новый, совсем другой иудаизм!

Вернувшись в Иудею, евреи захотели отстроить Храм, и тут-то выяснилась любопытная подробность… Читатель не забыл, надеюсь, что к северу от Иудеи, на землях бывшего Израильского царства, обитала небольшая народность самарян. Ближайшие родственники иудеев по крови, они и в культурном отношении были очень к ним близки. Правда, признавали они священными не все книги Библии, да и в тех, которые признавали, внесли изменения. И поклонялись Й’ахве они тоже со многими языческими обычаями.

После возвращения иудеев из плена самаряне тоже хотели строить Иерусалимский храм вместе с иудеями. Общую религиозную святыню. Так вот – правитель Зерубавель и первосвященник Иешуа категорически отказали самарянам в праве восстанавливать Храм. Они – только полуевреи! Не им принадлежит священный Храм!

Понимать это «полуевреи» можно двояко: с точки зрения культуры. Мол, самаряне исказили веру в Й’ахве, они «неправильные иудаисты». А можно понимать и с племенной, генетической точки зрения: самаряне по крови «нечистые». В любом случае вернувшиеся из Вавилонии евреи резко разорвали все связи.

Во все времена люди могли оказаться на чужбине. Не для всех это оборачивалось трагедией, но всегда кончалось растворением среди других народов.

Всего три поколения потребовалось для того, чтобы растворилась, исчезла в коренных народах Европы и Америки русская диаспора – почти миллион человек. Испанцы в Америке очень быстро, за те же 3—4 поколения осознали себя вовсе не испанцами, а людьми других, местных народов – мексиканцев, аргентинцев и колумбийцев. За два-три поколения религиозные диссиденты из Британии осознали себя американцами.

В США есть закон: сенатором может стать только тот, чей отец родился в США. Президентом может стать только тот, чей дед родился в США – то есть четвертое поколение эмигрантов. Опыт заставил признавать факты: третье-четвертое поколение переселенцев становится людьми другого народа. Соответственно, третьему-четвертому поколению переселенцев становится можно доверять. Это уже не переехавшие в США славяне, немцы или шведы, а американцы.

Так вот, в Вавилонии родилась культура, которая позволяет народу жить в диаспоре неограниченно долго и притом не растворяться среди других народов. Иудеи Вавилонии были первыми людьми на земле, которые могли вполне комфортно жить вне своей племенной территории.

Конец Вавилонского плена в официальной еврейской истории считается временем возвращения НАРОДА. Но это глубоко не верно. Число вернувшихся было в несколько раз меньше, чем оставшихся.

В VI веке до Р.Х. на Земле жили примерно 600 тысяч иудеев. Из них в Иудее оставалось не более 100 тысяч человек. В Вавилонии жило не менее 400—450 тысяч. Из этого множества вернулось в Иудею всего около 50 тысяч человек.

Именно с этого времени большая часть евреев всегда жила в диаспоре. Это была очень активная диаспора. Перемещаясь по Персидской империи, иудеи поселялись и в Вавилонии, и Араме-Сирии, и в землях коренной Персии. Даже в персидских столицах – в Сузах, Экбатанах, других крупных городах появились иудейские колонии. Некоторые иудеи служили персидским царям и заняли при их дворах важное положение. И все эти иудеи – три четверти всех живущих на Земле! – оставались иудеями, не растворяясь ни в семитском населении Вавилонии, ни в арийском населении Персии. Иудейская диаспора прекрасно помнила о своих корнях. Она посылала деньги на восстановление Иерусалимского храма, принимала активное участие в общественной жизни Иудеи, поддерживала «своих»…

Один из евреев диаспоры, именем Эзра, жил в Вавилоне, но очень сокрушался об упадке религиозной жизни в Иудее. Так сокрушался, что поехал в Иудею, стал там первосвященником и начал проводить реформы. Например, вот такие: «Эзра требовал, чтобы иудеи, которые имели иноплеменных жен, немедленно развелись с ними. Многие поспешили исполнить это требование: иноплеменницы были отпущены и возвратились к своим родным».[16]

Мне не удалось выяснить, что думали об этом брошенные, как ветошь, иноплеменные жены. Не менее интересно, что думали на этот счет дети и внуки этих женщин. Что, спокойно смотрели, как их маму или бабушку «отпускают», чтобы она «возвратилась к своим родным»? Трудно представить себе, чтобы во всех случаях этот разрыв живого тела народа проходил с идиллическими улыбками всех участников событий.

Но, во всяком случае, мы знаем, что думали соседи иудеев: «Это[17] навлекло на иудеев ненависть соседних племен. Моавиты, аммониты и самаряне стали беспокоить своими набегами жителей Иерусалима и разрушали город».[18]

Позже второй великий реформатор религиозной жизни, Нехемия, тоже очень заботился о том, «чтобы дурные священники были удалены от храмовой службы. Один из главных священников Менаша, женившийся на дочери начальника самаритян Санбалата, был изгнан из Иерусалима (около 430 г.)».[19]

О том, что думала про это жена Менаша и даже как ее звали, я не могу ничего сказать. Я даже не знаю, уехал ли Менаша из Иерусалима вместе с женой и если да – мои ему и ей поздравления. Но опять же – позиция иноплеменников известна: начальник самаритян (тесть Менаши? Не знаю, не знаю…) «построил для своего племени особый храм на горе Гаразим, близ города Сихема, и назначил Менашу первосвященником в этом храме. С тех пор самаритяне все более отдалялись от иудеев в своих верованиях и образе жизни».[20]

При этом был сам Нехемия виночерпием у персидского царя и приехал в Иудею как официально посланный царем Артаксерксом пеха – то есть наместник. Вот вам мораль: жить в диаспоре можно, делать карьеру при дворе оккупантов – дело хорошее. Но жениться на иноплеменницах – ни-ззя!

Позже Нехемия боролся еще с тем, что богатые иудеи в голодные годы обращали в рабство задолжавших им бедняков. Соплеменник не должен кабалить другого соплеменника! Нехемия добился своего, и даже позже, когда иудеи все-таки обращали в рабство других иудеев, раба-иудея даже клеймили особым клеймом и обращались с ним не как с другими.

Нехемия происходил из огромного большинства диаспоры. Из тех, кто очень радел о правильной религиозной жизни, но возвращаться в Иудею и не думал. Разве что раз или несколько раз в жизни съездить в паломничество в Храм…

Так тысячелетия спустя американец или австралиец может приехать в «старую добрую Англию», утереть сентиментальную слезу при виде легендарных белых утесов в Ла-Манше. Или как барский сын у Некрасова привез хоронить отца в давно заброшенное семьей имение:

Вот и эти помолятся Й’ахве и уедут обратно в Вавилон.