Я отстранился от окна, мне было мерзко и противно. “Какая же она всё-таки шлюха, с первым попавшимся же, хотя знала, что есть я, и во что превратился этот мир?”. Домой я брёл медленно, несмотря на увиденное никакие мысли в голову не лезли. Просто было как то наплевать на всё.

Дома я затопил свой камин, сел в стоящее напротив него кресло и стал пить апельсиновый сок. Вообще люблю вкус кислого, всегда его любил. Снова навалились тяжёлые мысли. “Зачем я воевал? Ради чего? Большинство людей воюют ради денег, любви, своих детей, но в конечном счёте ради себя. Я воевал просто так, точнее не просто так, а ради системы, война ради войны, чтоб государство было. Глупость, мог же будучи императором спать со всеми подряд, любая бы согласилась. Да что там, сказал бы я Юле, кем являюсь, показал бы свой дом, и она тоже была бы моей, и никогда не изменила бы мне с этой мелочью, всё же я дебил. Мне настоящую любовь подавай, чистую и не требовательную, да кому она в этом мире нужна? Да никому вообще, ну и кретин. Вот этот парень, стоило ему стать офицером тут же по бабам полез, и любой другой поступил бы так же. А что я?. Что в итоге? Да и были же девушки, которым я нравился и таких не мало. У меня в принципе могло что-то получиться с Викторией, сам от неё отдалился, Оксаной кстати где она теперь? Даже с Мариной, недавно только предлагала мне поучиться танцевать, ну на кой мне сдались две эти шлюхи, Ира и Юля? Мог же завести себе достойную пару. Ну на худой конец я мог убить этого грёбаного офицера, да и Алексея, просто так, чтобы не мешались. Чёрт. Прожил триста лет и ни с одной не спал, ни одного ребёнка нет. Ну хорошо, пусть я прожил не триста, если положа руку на сердце, то всего двадцать семь, и всё равно это не мало. Вот Эф например тоже не спал с кем попало, но не из принципа, а из-за Вики. Так почему я всегда был один? Дурь, что толку было сидеть всю жизнь в центре управления, света не видеть? Так зачем мне вообще жить? Зачем ждать когда инсекты вернуться, чтобы победить их? Что потом, то же самое? Не спустится бог с небес и не наградит меня высшей медалью, зачем же всё это? Чего ради я за них всех воевал? Надоело всё, пусть эти продвинутые живут как хотят”. Наказать их не сложно, причём самым жестоким из наказаний, они даже не подозревают каким, достаточно просто уйти.

Я решился, спустился в подвал. Подошёл к шкафчику, достал из него охотничье ружьё. Оно было пороховым, этакое реликтовое древние, изготовленное на заказ, прямо по моему вкусу. Медленно, дрожащими руками загнал в него два патрона с крупной дробью. Потом подумал, и решил оставить после себя последние слова мудрости. Вывел большими буквами “Будьте вы все прокляты, идите вы туда и ещё дальше”, потом решил сподлить, и маленькими буквами написал. “Без помощи извне ваша цивилизация вымрет не позднее, чем через тысячу лет, таков мой объективный прогноз, сделанный исходя из моего личного опыта и исторических знаний. Причём вырождение будет идти не снаружи, а на уровне социума.”. Пусть подрожит товарищ президент с тем генеральчиком, которые упекли меня сюда. Потом подумал с минуту и добавил: “И ещё, не смейте ничего ей делать, именно ей, обеспечьте достойное существование, а то знаю я вас, полетят со всех головы.”. Именно ей, значило, можете убить остальных, я ни чуть не сомневался, что в моей смерти обвинят этого офицеришку, ну может ещё пару шишек в генштабе. Было б здорово, если б они все отправились в мир иной. Я снова вернулся в подвал, сказал сам себе:

— Ну что Сергей, нажми и всё просто исчезнет, ничего не будет. И нет, и быть не может никакой загробной жизни. Ничего не будет.

Я перестал увещевать себя и нажал. Перед моими глазами появилась картина Юли лежащий под тем офицером. Потом исчезла, и вот уже я вижу Иру, молоденькую семнадцати летнюю девушку, мы идём с ней по парку, знакомы первый день, она весело щебечит и озорно смотрит мне в глаза. Это было словно слайд, он промелькнул мгновенно, но я знал, что и как было в этот день. Потом я увидел заснеженный лес под Иркутском, внизу взвод роботов отражал атаку танковой колонны. Следующей картиной был флот улетавший на битву при Юпитере, а около иллюминаторов станции тысячи людей провожали нас на последнюю битву. И снова флот, на этот раз кораблей гораздо больше, и я на своей изодранной яхте вылетаю из этого ада. И последняя картина 364 корабля гордо покидают центр галактики. Потом слышен голос Иры: “Да на кой мне сдалось такое ничтожество как ты, на себя посмотри”. И дальше уже ничего не было, только абсолютная темнота и тишина.

Эпилог

Утром Юля обнаружила, что лежит одна. Было уже одиннадцать, пора было на работу, но от чего то сильно не хотелось. Между ногами было странное ощущение. Вспомнилась вчерашняя ночь, вдруг стало стыдно. “Ну от чего я так быстро ему сдалась”. Встала, прошла в ванну, жутко тошнило. “Плохо дело, и куда делся Олег”. Но самочувствие было отвратительным, пришлось звонить в медпункт и просить Светлану Ивановну дать на сегодня отпускной. “Юля, Юля, ну как так можно, без предупреждения не явиться на работу, да так сходу отпускной, ладно, иди по своим делам”. Только тут она заметила записку: “Юленька спасибо за прекрасную ночь, желаю вам счастья, искренне ваш Олег”.

— Это типа прощание? Вот козёл. Ну почему в меня влюбляются только неудачники, а все нормальные…

В конечном счёте, учитывая самочувствие, оставалось только сесть на диван и разреветься. День прошёл плохо, пришлось сидеть за телевизором, заниматься самолечением и вздыхать о потерянных девственности и счастье.

— Он умер.

— Кто он?

— Император.

— Когда, как и кто? — по лицу президента пошла мёртвенная бледность.

— Он покончил жизнь самоубийством, причина и исход описаны здесь.

Верховный взял у генерал лейтенанта его информационный патрон, и принялся изучать содержимое. Прочтение заняло совсем не много времени. Отчёт был краток, чёток и понятен.

— Это точно, из-за такой ерунды?

— Император всегда отличался не понятной нам моралью, может быть комплексами. Вы же знаете историю, смерть Иры, его друзей.

— Да, он мог из-за этого. Когда он правил миром ему деваться некуда было, дела. А теперь жалкий и ничтожный, никто и не заметит. Вот дурень.

— Что предлагаете?

— Во первых нужно достойно похоронить, во вторых нужно наказать виновных.

— Обратите внимание, что просьба о полной свободе внутри усадьбы была подписана вами. А восстановить голову не возможно, мы ничего не могли сделать.

— Найдите, этого офицера, ему не место среди живых.

— Есть.

— И ещё. Мы должны достойно похоронить его, чтобы никто и никогда не забыл. Всё же нужно помнить, мы все сейчас живы только потому, что он был.

На следующее утро самочувствие не улучшилось, всё также подташнивало. В новостях сообщили о смерти императора, она тут же дёрнулась и включила погромче: “Покончил с собой в своём загородном особняке. Самоубийство было произведено выстрелом в голову из охотничьего ружья, мозг восстановлению не подлежит. На всю эту неделю, по всей федерации будет объявлен траур. В настоящее время ещё неизвестно место гибели, но власти обещают, что как только закончится предварительная подготовка всех мероприятий, оно будет сообщено. Как бы не было плохо, какие бы не вывешивали новости, но пришлось идти на работу. Светлана Ивановна тут же заинтересовалась бледностью своей ассистентки, и это её встревожило больше, чем гибель императора:

— Ну ка Юленька иди сюда, так… Да ты беременна.

— Как? Откуда? — в горле Юли застрял какой-то ком.

— Совершенно точно.

Светлана Ивановна довольно быстро вытянула всю историю великой любви, и очень опечалилась.

— А как же ваш Серёжа, ты о нём подумала?

— Да кто он такой? Сторож, дурак, да ну его.

— Он хороший человек, а вот твой приятель, наверно всю жизнь тебе испортил. Уж этот то навряд ли вернётся, а куда тебе с ребёнком без отца? Шла бы ты извиняться перед Серёжей, и мой тебе совет лучше сама скажи, а дальше хоть на коленях ползай. Уж он то настоящий человек, поверь мне.