– Добрый вечер, префект Фурий. Полагаю, вы пришли навестить ваших раненых. Они…

Фурий заговорил, не дожидаясь, пока она закончит фразу. Его резкий тон сразу же заставил ее отпрянуть.

– Нет, я пришел к тебе. И ты немного не в курсе: я больше не префект Фурий, я теперь просто Фурий, и все тут. Фурий – трус и неудачник. Меня разжаловали, но, как ни странно, в моем новом статусе есть и положительная сторона: я больше не должен вести себя так, как подобает старшему офицеру. – Он закрыл за собой дверь, хищно улыбнувшись сидевшей перед ним Фелиции. – Должен сказать, что мои сексуальные вкусы всю жизнь доставляли мне множество неприятностей. Видишь ли, мне нравится, когда женщина сопротивляется.

Фелиция посмотрела на него с зарождающимся страхом, а затем окинула взглядом комнату, ища средства для защиты.

– Беда в том, что некоторые женщины, которым я благоволил, сопротивлялись так сильно, что меня обвинили в изнасиловании. – Он замолчал, печально покачивая головой. – Первые несколько раз моему отцу удалось откупиться, но потом я приобрел привычку душить тех женщин, чьими телами насладился, чтобы заручиться их молчанием. Именно по этой причине меня перевели сюда из Первого легиона Минервы. Юная девушка, которая мне приглянулась, принадлежала к слишком влиятельной семье, так что замять дело не вышло. Прямых доказательств моей вины не было, но подозрений вполне хватило, чтобы легат отослал меня подальше, заявив, что поступает в моих же интересах. Братья девушки поклялись на алтаре Немезиды отомстить за ее смерть. – Он поднял руку и продекламировал: – О Немезида, крылатая уравнительница жизни, темноликая богиня, дочь справедливости!

Он снова улыбнулся, и его пустой, бессмысленный взгляд ужаснул Фелицию.

– Разумеется, легат не стал говорить моему новому начальству, почему он решил от меня избавиться: меня бы просто отказались принять. Так я очутился здесь, где никто не знает о моих маленьких слабостях. Немезида, дочь справедливости? Ха! Нет на свете никакой справедливости! – Он наклонился, приблизив лицо к Фелиции. – Если бы она существовала, я бы сидел сейчас взаперти в резиденции губернатора, ожидая бесславной отправки домой. Но мы-то с тобой знаем, что это не так. И поэтому я могу сделать с тобой все, что захочу, и никто ни о чем не догадается, потому что я умею заметать следы… Думаю, ты уже в курсе того, как я поступаю со своими жертвами, поскольку осматривала тело одной из них?

Испуганная Фелиция медленно кивнула, не в силах оторвать глаз от склонившегося над ней лица. Фурий довольно улыбнулся, обеими руками схватил ворот ее туники и с силой рванул ткань в разные стороны. Взяв женщину рукой за горло, он заставил ее подняться на ноги и, прижав к стене, свободной рукой сбросил с ее плеч остатки туники, обнажив тело.

– Это именно то, что мне нужно. Через минуту, красавица, ты будешь визжать, как свинья, которую режут.

Он сорвал льняную полосу, сдерживающую груди женщины, и крепко ущипнул сосок, который от боли напрягся и затвердел. По лицу Фурия расплылась довольная усмешка.

– Вот видишь, твое тело выдает тебя… вам, сучкам, такое нравится, и все ваше сопротивление – сплошное притворство.

Дверь заскрипела и отворилась. Корнелий Феликс осторожно заглянул внутрь. Его правая рука была перевязана.

– Я… О боги, что тут…

Фурий обернулся и въехал кулаком в лицо кавалериста. Раненый кавалерийский офицер отлетел к стене и потерял сознание.

Фелиция отчаянно пыталась распахнуть ставни, но Фурий оттащил ее от окна и, залепив ей звонкую пощечину, с торжествующим смехом толкнул на пол.

– Куда это ты собралась? Нет уж, давай-ка снимем все остальное, чтобы ничего не мешало.

В офицерской харчевне Марк осушил стакан, поставил его на стол, взял шлем и растеряно огляделся.

– Проклятие!

Руфий вопросительно поднял бровь.

– Мой жезл. Должно быть, я забыл его в госпитале.

Его приятель допил вино и тоже собрался идти.

– Да это близко, за углом. Я схожу с тобой. Заодно посмотрим, как там Дубн. Ты идешь, Марто?

Бритт кивнул, прикончил содержимое своего рога и засунул его за пояс. Юлий забрал свой шлем и криво улыбнулся Марку.

– Я тоже пойду. Прослежу, чтобы ты вовремя вернулся в казарму. А то вдруг случится так, как в прошлый раз, когда вы с ней остались наедине. Не хотелось бы, чтобы ты завтра явился на построение в таком виде, словно тебя пропустили через жернова.

Офицеры вышли в холодный ночной воздух под звездным небом и направились в сторону больницы. Сквозь ставни на окне кабинета лекаря пробивался свет лампы, и Марк покачал головой.

– Надо же, она еще не спит. А мне отдых прописала…

– Тихо!

Марто поднял голову, напряженно прислушиваясь. В наступившей тишине раздались отчаянные женские крики. Руфий первый сообразил, в чем дело, и рванул к госпиталю. Остальные кинулись следом. Перепрыгивая через ступеньки, Руфий влетел в холл и прибавил шагу, увидев в дальнем конце лежащее у стены тело. Он вытащил меч, пинком распахнул дверь и наткнулся на Фелицию, распростертую на полу, и Фурия, раздвигающего ей бедра своими мускулистыми ногами. Одной рукой он зажимал ей рот, а вторая была где-то в промежутке между их телами. Он чуть заметно двигал ягодицами, намереваясь войти в нее. Руфий шагнул в кабинет и коснулся острием меча ануса бывшего префекта. Почувствовав прикосновение холодной стали, Фурий замер, изумленно оглянувшись на разгневанного центуриона.

– Сейчас же отпусти ее, скотина, или мой меч войдет тебе в сердце, не повредив грудную клетку.

Остальные офицеры появились из-за его спины. Юлий сразу же оценил ситуацию.

– Подержи его так. Спокойно, госпожа. Выбирайтесь из-под него, вы в безопасности.

Фелиция, с трудом освободившись от Фурия, презрительно плюнула ему в лицо. Юлий схватил побледневшего Марка за плечо и тряхнул, прекрасно понимая, что его друг вот-вот вонзит свой меч в насильника, распластавшегося на полу.

– Центурион, уведи ее отсюда и постарайся успокоить. А мы пока займемся этим ублюдком. – Юлий наступил шипастой подошвой сапога на шею Фурию, вдавив его лицом в каменный пол. – Свяжи ему руки за спиной. – Он подождал, пока его старший товарищ покрепче стянет узел на запястьях пленника. – Отлично. Убери меч, Руфий. Мерзавец не станет оказывать сопротивления. Он не способен сражаться с мужчинами, а может лишь нападать на беззащитных женщин. Я хочу посмотреть, что он запоет завтра, когда ему располосуют спину плетью, а потом прибьют к кресту. Ведь так, по-твоему, надлежит наказывать преступников?

Фурий, беспомощно лежавший под сапогом центуриона, злобно огрызнулся в ответ:

– Вы не станете предавать меня правосудию. Я выдам все ваши тайны, и тогда вам конец.

Сапог, прижимавший его к полу, надавил сильнее.

Юлий повернулся к своим собратьям-офицерам.

– Сходите разберитесь с человеком, который там лежит.

Руфий вышел из комнаты. Марто, стоявший в дверях, наконец-то рассмотрел распростертого на полу бывшего префекта. Юлий нагнулся и, взяв Фурия за волосы, повернул его голову, не поднимая сапога с шеи.

– Ну что ж, давай послушаем, что тебе известно такого, что мы скрываем.

Полузадушенный Фурий злобно прохрипел:

– Ваш центурион… парень с выдуманным именем… Он прячется от императора, а вы его прикрываете. – Он замолчал, собираясь с силами. – Если вы придадите этому делу огласку… Я подниму такой шум, что услышат даже боги.

Юлий засмеялся и вывернул голову беспомощной жертве, чтобы тот увидел стоявших над ним людей.

– Ну что ж, бывший префект. Ты умрешь тихо, без лишнего шума. – Он вытащил кинжал из-за пояса и поднес его к лицу Фурия. – Для начала я тебя ослеплю, а потом мы отвезем тебя в лес, привяжем к дереву и оставим на съедение диким зверям…

Фурий, несмотря на свое бедственное положение, расхохотался.