– Берите, девчата! Винишко крымское будете покупать! Это вам за песни. Уж больно хорошо вы поете! Как говорит моя жинка, «дуже гарно»!

Наевшись пирожков с квасом, они погрузились в автобус, идущий до Коктебеля.

– Тань, а что, у тебя дом пустой, что ли, стоит? – поинтересовалась только сейчас Оля.

– Зачем пустой? Там бабушка.

– Бабушка? А она нас не выгонит?

– Да вы что! Чтобы армянская бабушка выгнала гостей? С ума совсем сошли? Она нас так кормить будет… Ну а мы, понятное дело, будем ей помогать немножко. Не волнуйтесь, бабушка у меня золотая! – успокоила девчонок Таня.

– А как твою бабушку зовут?

– Асмик!

– А по отчеству? – спросила Оля.

– Гарегиновна! Но это не нужно, зовите ее просто бабушка Асмик.

– Неудобно как-то, – засомневалась Нина.

– Очень даже удобно. Куда удобнее, чем Асмик Гарегиновна.

Бабушка Асмик оказалась невысокой, полной, совсем еще нестарой женщиной, которая страшно обрадовалась гостям.

– Таня-джан, как хорошо, что подружек привезла! Вас четверо, значит, целое купе заняли?

– Да, бабушка, целое купе! Так было весело!

Таня заранее предупредила – бабушке ни слова про автостоп.

– А что это вы все с рюкзаками?

– Да неохота с чемоданами таскаться, с рюкзаками удобнее.

– А как же вы в разгар лета билеты достали?

– А у Нинки блат на железной дороге! – нашлась Оля.

– А… Надо будет иметь в виду… – засмеялась бабушка Асмик.

А Нина незаметно показала Оле кулак.

Только Инга не принимала участия в общем гомоне. Она сидела как пыльным мешком прихлопнутая. Она увидела море. Оно было еще прекраснее, чем она могла себе представить. Синее, огромное, ни конца, ни краю! Хочу жить у моря… Просыпаться и видеть море… Что может быть лучше?

– Ну вот что, дорогие, вы мне на голову свалились неожиданно, а потому сейчас бегите-ка на пляж, а через полтора часа жду вас к обеду! Вы плавать-то умеете?

Оказалось, что все умеют.

– И хорошо! Вперед!

Как приятно было после пыльных ковбоек и треников надеть легкие сарафанчики.

Как же они хохотали, обнаружив, что у всех сарафаны сшиты из жатого ситца.

– Ишь, какие мы все предусмотрительные!

– Удобно же, не так мнется…

Появление на пляже четырех хорошеньких девушек не прошло незамеченным, но они, ни на кого не обращая внимания, сразу ринулись в воду. Они так пропылились и просолились в дороге… Ах, как хорошо! И я еще раздумывала, не поехать ли к родителям… Вот была бы дура… Инга поплыла, ничего не боясь, ни о чем не задумываясь. Ей никогда в жизни не было так хорошо. Солнце слепило глаза, темных очков у нее не было…

– Инга! Инга! – донесся до нее чей-то крик. – Вернись, ненормальная, в Турцию заплывешь! – Ее догоняла Таня. – Инга, с ума сошла, пограничники заловят… – хохотала она.

– Танечка, милая, если б ты знала, как я тебе благодарна!

– За что?

– А за море! За то, что позвала меня сюда… Я даже не думала, что море – это так… так прекрасно!

– На здоровье, Инга! Все, поплыли назад, а то бабушка сердиться будет. Она вас сейчас так накормит! А вечером пойдем к писателям.

– К каким писателям?

– А тут недалеко Дом творчества Союза писателей, там такие парни бывают… Пис. дети!

– Что? – ахнула Инга, ей показалось, что Таня произнесла нечто совершенно неприличное.

– Писательские дети, – разъяснила Таня. – И, кстати, знаменитые артисты тоже попадаются. А многие пис. детки учатся в МГИМО. Сама понимаешь…

– Ну, девки, вы и плаваете! – восхитилась Нина. – Мы с Ольгой тоже думали, что умеем плавать, но куда нам до вас… Инга, ты где так плавать научилась?

– Слыхала, есть такая река Ирень?

– Ирень? Нет, не слыхала. Это где?

– На Урале.

– А…

Боже, как их кормила бабушка Асмик! Ничего подобного Инга никогда не пробовала.

– Это настоящая армянская кухня? – сверкая глазами, спросила Инга.

– Ну как тебе сказать, детка, – отвечала бабушка Асмик. – Мы вообще-то тбилисские армяне, так что это смесь грузинской и армянской кухни.

– Бабушка Асмик, а вы дадите мне рецепты?

– А ты что, детка, готовишь?

– Готовит, готовит, она осенью замуж выходит, ей надо! – сказала Таня.

– Замуж? Дело хорошее. А кто же твой жених? Тоже будущий артист?

– Что ты, бабушка, у Инги жених кандидат наук, геолог…

– О, ученый, значит? Это хорошо, это дело! И я дам тебе все рецепты, какие пожелаешь!

– Знаешь, бабушка, Инга такие пельмени делает, с вилкой проглотишь!

– Настоящие сибирские пельмени?

– Нет, уральские!

– А в чем разница?

– Я даже не знаю, по-моему, у нас просто их покрупнее делают, а так…

– Меня научишь?

– Бабушка Асмик, как я могу вас учить? – зарделась от удовольствия Инга.

– Обыкновенно – покажешь, как это делать…

– Хорошо, покажу, конечно! Но и мне можно будет иногда смотреть, как вы готовите, так легче всего научиться.

– Умница, девочка!

И понеслись дивные крымские дни – море, солнце, веселье, легкое крымское вино, яства бабушки Асмик, вечерние прогулки с кавалерами… Девчонки загорели, и лучше всех загорела Инга! Она просто покрылась ровным нежным загаром, волосы слегка выгорели, глаза сияли, она была необыкновенно хороша. Таня быстро почернела, Оля обсыпалась веснушками, и только Нина страдала неимоверно. Она в первый же день обгорела, бабушка Асмик, причитая, мазала ее мацони.

– Ты что, детка, тебе нельзя на солнце.

– Что ж мне теперь, не купаться? – чуть не плакала девушка.

– Купаться можно, а сидеть надо в тенечке, накинув халатик и под зонтиком…

– Девчонки вон как загорели…

– А у тебя кожа нежная, белая, это тоже ценится. Загорелых на пляже пруд пруди, а ты дня через три будешь привлекать куда больше внимания, – смеялась бабушка Асмик.

Впрочем, Инга сообразила и сварганила для подруги красивую пелеринку, прикрыть обгоревшие плечи, в результате Нина выглядела как минимум оригинально и была страшно довольна.

А Инга больше всего наслаждалась морем. Заплывала дальше всех и с восторгом ловила на себе восхищенные взгляды всех лиц мужского пола, когда выходила из воды.

Она никогда еще не ощущала так остро радость жизни и упоение своей красотой.

Она как раз выходила из воды, когда вдруг рядом с ней вырос какой-то мужчина.

– Инга? Ты?

Это был Леша Тверитинов. Тоже загорелый, высокий, мускулистый…

– Леша? Как ты меня нашел? – страшно испугалась она.

– Я тебя не искал. Просто случайно увидел. И, честно сказать, ослеп. Я только вчера приехал. Знаешь, я сейчас скажу жуткую пошлость… Тебе наверняка уже сто раз здесь это говорили…

– Ну скажи…

– Ты как…

– Афродита или там Венера, выходящая из морской пены, да?

– Да, – рассмеялся он. – А ты здесь с кем?

– С подружками. Хочешь, познакомлю?

– Да нет, спасибо.

Он буквально пожирал ее взглядом.

– Инга, я тут тоже с друзьями, мы собираемся в шашлычную, не хотите с нами?

– Можно!

Через час целой оравой они отправились в путь, распевая дурацкую песенку: «Цель наша конечная – шашлычная-чебуречная!»

– Ох, Инга, какой парень! И он в тебя по уши! – шептала Таня.

– Я бы за таким на край света! – жалобно простонала Нина. – И я вот что тебе скажу, твоя свадьба сорвалась, так?

– Не сорвалась, просто отложилась.

– Ерунда! Это судьба! И потом, Витя твой – это уже прочитанная книга, ты с ним три года живешь… А этот… Обалденный парень!

– А как же Гавриленков? – со смехом напомнила Инга.

– Это святое! – засмеялась Нина.

Ах, как было весело, как сладко замирало сердце, когда Леша брал Ингу под руку, когда кормил ее шашлыком, а потом, уже изрядно захмелевшую, посадил себе на колени, и она вдруг обвила руками его шею, чувствуя как он напрягся, как задрожал и прижался губами к оголенному, золотому от загара предплечью. Ее как будто тряхнуло током… Сколько раз она слышала и читала это выражение, насчет тока, и хотя считала себя опытной, почти замужней женщиной, но впервые осознанно ощутила это только сейчас.