Зарычав, верзила замахнулся огромным кулаком, но кто-то перехватил его руку и дернул назад так стремительно, что, не удержавшись, человек в плаще грохнулся навзничь. Он тотчас же вскочил и низко пригнулся, как разозлившийся кабан, готовясь отразить новое нападение. Однако никто не нападал на него. Среднего роста худощавый человек в берете, едва удерживаясь на ногах от ветра, прокричал:

— …о… а… ао… аиа!

Жмакин по движениям губ догадался: «Что вам надо от мальчика?»

— А вот я тебе сейчас покажу, хлюпик! — рявкнул он, бросаясь вперед. То ли Ксаныч лучше мог использовать силу ветра, то ли сказалось давнишнее умение десантника сражаться в рукопашном бою, на Жмакин, еще два раза вспахав носом гравий, остановился, тяжело дыша. «Нет, такого угря голыми руками не возьмешь».

Коротким привычным движением он выдернул из-за голенища сапога нож. Узкое граненое лезвие тускло блеснуло в пасмурном свете.

Ксаныч уже приноровился к ветру. Тело его само, бессознательно, время от времени напрягалось, выдерживая очередной удар. Голова Ксаныча была занята вопросом: где Василек, что с ним? Его маленькая фигурка внезапно и необъяснимо исчезла в крутящейся пелене песка и пыли.

А вокруг происходили странные события. Заговорило то, что раньше молчало. Пронзительно, по-поросячьи визжали многочисленные антенны и растяжки мачт, глухо гудели деревянные столбы, бормотал что-то короб. Верещал гравий, будто дробили его тысячи звонких молоточков. Жутко, по-разбойничьи завывали пустыми отверстиями брошенные железные бочки. Потом они сдвинулись и покатились, прыгая через короба. Стоявший у берега рыбацкий кунгас повалило набок, и из распахнутого трюма хлынул серебряный поток свежего улова.

Тут внимание Ксаныча полностью сосредоточилось на приближающейся фигуре в плаще. В опущенной вниз руке он уловил острый блеск.

Нож!

Ксаныч подался вперед, и навстречу ему мгновенно бросился бандит. Из осторожности он сделал сначала ложный выпад. Стоявший перед ним человек в берете отклонился в сторону, и его рука уперлась в бедро, согнувшись калачиком, словно он собирался идти с кем-то «под ручку». Старый бандит понял, что если бы его удар был настоящий, то рука с ножом нырнула бы в эту внезапно открывшуюся западню, а потом — зажим, поворот туловищем и хруст сломанной руки.

«Эге, стреляный воробей… Теперь получай!»

Жмакин резко, без промаха ударил ножом и вонзил его по самую рукоятку. Что-то противно чавкнуло… и тут бандит получил такой сокрушительный удар по скуле, что его зашатало. Упав на колени, он тупо уставился на лежавшую перед ним… разрубленную пополам большую рыбину. Рядом лежала другая — та, что нанесла ему удар. А в воздухе летала рыба, подхваченная с кунгаса, все серебрилось вокруг и поблескивало. Мелькали выпученные белые глаза, красные плавники…

Противника его нигде не было видно.

Старатель опасливо втянул голову в плечи и, не поднимаясь с песка, пополз к мосту.

В пыльной мгле обозначился круглый бок автоцистерны. Открылась дверца, и Жмакин влез в кабину.

— Где пленка? — там уже сидел мастер Бекоев.

— Улетела… — Жмакин промаргивался от набившегося в глаза песка, мотая головой, как медведь. — И пацан не тот оказался.

— Опять упустил! — злобно глядя на старателя, процедил мастер. — Ну, что бы ты без меня делал, а?

— Ладно…

— Тот пацан на рудник уехал.

— Откуда узнал? — Жмакин подозрительно уставился на него.

— Мое дело, — мастер умолчал, что, когда старатель, отключив ток, лежал в засаде у школы-интерната, он для страховки позвонил в школу. — Гони на рудник!

— Зачем?

— Пленку взять не удалось, возьмем парнишку.

— Слушай, может, оставим это дело? — Жмакин прислушался к тоскливому реву южака. — Дался тебе этот сопляк…

— Завтра приходит «Ванкарем», — равнодушно сообщил Бекоев. — Если хочешь уехать чистеньким и со своей законной половиной золотишка, гони как можно быстрее. Понял?

Жмакин крякнул и уцепился за баранку.

Ксаныч парил над городом. Грудь его распирало неведомое чувство. Ему приходилось летать на турбовинтовых и реактивных лайнерах, на планерах, на «кукурузниках», на вертолетах и даже на воздушном шаре, но никогда не чувствовал он такой свободы полета и радости от своей власти над миром. Как десантник, он много раз совершал затяжные прыжки с парашютом, при которых нужно было управлять полетом с помощью рук и ног. Но всегда в его уме секундомер отсчитывал время: десять, семь, пять, три секунды… а потом — медленный спуск под гигантским зонтом. Здесь же Ксаныч, широко раскинув руки и ноги, лежал на мощных восходящих потоках воздуха, как детский мячик лежит на струе фонтана.

Вот когда пригодился опыт парашютных прыжков! Как только невероятный порыв ветра смахнул его с земли, как пушинку одуванчика, он быстро погасил нелепое кувыркание в воздухе и, поставив свое тело косо, как воздушный змей, быстро вознесся на самую высоту, куда не доставали пыльные смерчи. Он не думал о том, что его ожидает и как удастся приземлиться. Ксаныч устремил свой взгляд туда, где, по его предположению, должен был находиться преступник.

И вскоре увидел его. Старатель полз, как большая толстая жаба, укрываясь от ветра за коробом. У Ксаныча мелькнула было мысль броситься на него сверху подобно ястребу, но, не имея опыта в таких делах, он побоялся промахнуться. Тем более что, как только он спустился чуть ниже, его так начало швырять вихрями, что едва удалось прекратить неуправляемый полет и снова выбраться в чистое поднебесье.

С трудом выровнявшись, он увидел, как старатель вполз в стоящую на обочине дороги автоцистерну. Машина тронулась и выехала на трассу, ведущую к руднику. Ксаныч некоторое время гнался за нею по воздуху, ловко используя различные завихрения, но вдруг почувствовал, что мощные восходящие потоки ослабевают. Его неудержимо повлекло вниз, к земле.

В кабинете начальника милиции в это время шло оперативное совещание.

— Пока что дело продвинулось ненамного, — выслушав доклад лейтенанта Гусятникова, сказал начальник милиции. — Ну, обложил ты зверя, закрыл ему все выходы. А когда решительный бой? Согласен, нужно быть осторожным, потому что здесь замешаны дети и от опрометчивых поступков они могут пострадать. Преступники охотятся за членом киногруппы Пузенко — он снял на кинопленку факт хищения золота. Так обеспечь мальчику надежную охрану.

— Мальчик в безопасности. Сегодня можно брать преступников. Но я не знаю еще, где спрятано украденное золото…

— Так-то оно так, — постучал ногтями по столу начальник. — Но медлить больше нельзя. Почувствовав неладное, эти волки могут такое натворить… А где мальчик?

— Под землей.

— Как под землей?!

— Ну, на руднике. Взрывник Саночкин увез его. Никто не знает об этом, кроме меня.

— А руководитель киногруппы?

— Летит! — вдруг крикнул дежурный.

— Что летит? — вскочил лейтенант Гусятников.

— Кто-то летит, — дежурный с опаской открыл окно. В кабинет начальника милиции стремительно влетел Ксаныч. На бреющем полете он пронесся над столом, смахнул бумажки и карандаши, сапогом опрокинул чернильный прибор и плюхнулся на продавленный диван.

— Гусятников смотрел на неожиданно появившегося Ксаныча удивленными глазами.

— Константин Александрович? Вы как сюда…

— Тревога, — хрипло сказал Ксаныч. — В городе появился вооруженный бандит.

— Что? — начальник милиции подался вперед.

— Он пытался напасть на моего студийца, потом уехал на автоцистерне.

— Куда? — это выкрикнул Гусятников.

— По трассе на рудник.

Начальник милиции и лейтенант переглянулись, пораженные одной и той же мыслью. Не зря он поехал на рудник…