Фифа и Бородач
Эротический рассказ
Татьяна замешкалась у машины, вытаскивая пакеты с продуктами.
- Блядь! Понагородили тут, суки! – до женщины долетел пьяный голос.
Оглянувшись, она увидела у подъезда перевёрнутую инвалидную коляску и сидевшего на асфальте безногого мужчину. Он, громко матерясь, пытался поставить сложившееся кресло на колёса. Видно, что он был пьян.
Татьяна бросила пакеты и кинулась к незнакомцу.
- Я помогу вам! – она подбежала и вернула кресло в нормальное положение.
- Спасибо, - пробурчал пьяный и зыркнул на неё серым взглядом.
Его глаза на заросшем щетиной лице смотрели как-то колюче и, словно две тонкие иглы для вышивки бисером, пронзили женщину. Та опустила взгляд, стараясь не смотреть в обозлённое лицо.
- Ну, чего стоишь?! – бросил мужчина. – Иди, куда шла! В помощи не нуждаюсь…
- Да как вы… - Татьяна хотела упрекнуть его, отчитать за хамство, но осеклась.
Нет, не из жалости. Просто ей вдруг стало стыдно вступать в перепалку с пьяным. Если честно, такое с ней случилось впервые. Татьяна была женщиной одинокой и за свои сорок два года привыкла стоять за себя сама. Это была обычная привычка самостоятельной женщины, чья жизнь протекала в абсолютном одиночестве. Никого… Впрочем, у неё жила кошка с нежным именем Персик, больше подходящим коту. И вот это самое пушистое создание фруктового цвета принимало на себя всю ласку, которой у Татьяны было в избытке.
- Вы живёте здесь? – спросила женщина, кивнув в сторону своего подъезда.
- Слушай, фифа, отвали, а, - безногий, ловко опёршись сильными руками, вскочил на коляску и тронул колёса, пытаясь направить их на крутой пандус.
Татьяну презрительное «фифа» обидело вдвойне. Это был намёк на её подростковую фигуру и небольшой рост. Вот и сейчас в своих узеньких джинсиках и коротенькой джинсовой курточке она выглядела просто девочкой. Только глаза выдавали в ней зрелую женщину: такой глубокий взгляд у девочек не бывает. Да что он себе позволяет этот хам?! Татьяна решительно шагнула в его строну и хотела помочь втолкнуть коляску на пандус, но высокий – для роста ‒ каблук вдруг попал в выбоину на асфальте, и женщина стала падать, толкнув несчастного мужика.
Она сама не поняла, как это случилось. Коляска отскочила в сторону, её хозяин растянулся на спине, а сама Татьяна мягко приземлилась на него, уткнувшись носом ему в шею.
- Хм, а мне это нравится, - хохотнул мужик, - Давненько баба сама на меня не прыгала. Эй, фифонька, чего замерла-то? Давай, действуй дальше.
Это его замечание заставило Татьяну опомниться. Она села и залепила ему пощёчину. Забыв себя, кулачками замолотила по его широкой груди. Женщину душили слёзы. Горькие слёзы обиды.
- Хам! Хам! – глотая слёзы, орала она.
- Эй, эй, полегче, фифа! – цепкие пальцы сжали её тонкие кисти и не давали двинуться.
Татьяна сквозь слёзы увидела его серые глаза. Они… смеялись… Это так поразило её, что она уставилась на его лицо, будто пыталась что-то понять. А сама продолжала сидеть на мужчине верхом. Он тем временем вновь заговорил.
- Слушай, фифонька, я, конечно, понимаю, что посреди двора поздним вечером, хм, очень возбуждающе, - опять его ехидный смех. - Но… я экстрима не люблю… Не могла бы ты встать? А потом, если пожелаешь, я сделаю, всё, что угодно. Ну, вот клянусь своей гудящей башкой, треснутой об асфальт! Ну, чего же ты зенки-то свои пялишь так? Нравится сидеть на мне?
Белозубая ехидная улыбка украсила рот, из которого так и летел перегарный фимиам. Его замечание привело женщину в чувство, она вскочила и быстро отпрянула в сторону. Смущённо отводя взгляд, шмыгая носом, пролепетала:
- Простите, я…не хотела, но… вы… я…
- Ой, брось, фифа, - махнул рукой мужик, уже вернувшийся на свой транспорт. – Наука тебе: не помогай, если не просят. Мать Тереза, блин…
И он спокойно покатил в подъезд.
А Татьяна осталась стоять, продолжая тихо плакать. Ну, вот всегда так с ней. Хочет, как лучше, а в итоге… В итоге оказывается в дурацкой ситуации. Растерев ладошкой слёзы по щекам, Татьяна скинула босоножки и, подхватив брошенные пакеты, тоже вошла в свой подъезд. Едва выйдя из лифта на своей площадке, она услышала знакомый голос и громкие стуки в дверь.
- Блядь, ну, чё вот за день-то такой? – орал знакомый мужик и что есть силы всаживал кулаком в двери напротив квартиры Татьяны. – Паскуда!
- Эй, вы, как вас там?! – женщина вновь решила вмешаться. – Что вы себе позволяете? По-моему, вы вполне прекрасно можете достать звонок. Звоните и вам откроют.
- Ага, как же! – безногий резко развернулся к Татьяне лицом. – Ни хуя не откроют! Это моя квартира! – вдруг признался он.
- Прекратите выражаться! – парировала женщина.
Швырнув пакеты и обувь к своим дверям, она шагнула к нему.
- И что же вы ломаете собственные двери? – усмехнулась Татьяна. – Не устраивайте спектакль! Я прекрасно знаю, что здесь никто не живёт! – заметила она, зло прищуривая глаза и упирая руки по бокам.
- Знает она, ха! – сидя на коляске он умудрился смотреть на неё сверху вниз. Во всяком случае, так казалось Татьяне. – Слушай, фифа, здесь живу я. А вот тебя я вижу впервые.
- Во-первых, я вам не фифа! – прошипела Татьяна, откидывая со лба кудрявую длинную прядь. – Во-вторых, я недавно переехала сюда. Всего три дня назад.
- Бляя, послал чёрт соседку! – криво усмехнулся мужик и прибавил какой-то трёхэтажный оборот, который Татьяна даже не поняла.
- Вы.. вы… хам и…и… - её словарный запас сегодня явно уступал лексике противника.
- Ты мне уже это говорила, - с кривой усмешкой заметил мужик и погрозил ей пальцем.
- Да? – Татьяна вдруг опешила.
- Да! – гаркнул он.
Демонстративно хмыкнув, она быстро открыла свою квартиру, вошла туда и громко захлопнула дверь.
- Гарпия! – долетел до неё крик соседа.
Увидев своё отражение в зеркале испугалась сама себя. Тушь на глазах потекла, оставив тёмные дорожки от высохших слёз, волосы, уложенные утром мягкими волнами, теперь торчали во все стороны непокорной гривой до плеч, а джинсы на коленях были в грязи, как и локти у курточки. Слёзы опять навернулись на глаза. За что ей такое? С самого начала день пошёл наперекосяк. С утра она принимала экзамен по истории средних веков у второго курса – это была сплошная нервотрёпка, потом встречалась со своими двумя дипломниками, вникая в их тексты, потом, заехав в супермаркет, простояла в пробке битых три часа. И вот в самом конце дня, выжатая, словно апельсин, радовалась, что, наконец-то, вернулась в тихий дом, и вот – на тебе! Это чудовище! Обозвал, облапал и… Татьяна поднесла ладонь к носу. Фуууу… Она же вся пропахла им. Подошедшая Персик потёрлась о ногу хозяйки и, будто соглашаясь с её мыслями, что-то мяукнула.
- Да, Персинька, ты права, запах ужасный, - сказала Татьяна.
Потом быстро разделась, сунула грязную одежду в стиралку, и пошла в ванну.
Наполняя ванну водой, она, как обычно, размышляла. Медиевист, уважаемый преподаватель, а дома… Кто она дома? И вот что, что в ней не так? Татьяна осмотрела себя в зеркало. Мдаа… Он прав - фифа! Где, ну где те пышные формы, которые должны быть у женщины её лет?! Грудки с кулачок… Татьяна повернулась полубоком, чтобы рассмотреть свой вид сзади. Ну, попка крепкая. «Наверное, занятия в тренажёрке сказываются, - удовлетворённо подумала женщина». Ноги стройные и для её роста длинные – тоже не плохо. Талия тонкая, с изгибом… Но всему этому не хватало основательности что ли… Всё какое-то слишком маленькое.
Руки заскользили по телу, словно исследуя его форму. Ладони чашами приподняли груди. Впрочем, ничего не приподнялось: миниатюрные холмики торчали сами по себе, как два прыщика. Нет, зря она несколько лет назад не сделала пластику. А теперь-то уж что? Теперь уже поздно, всё равно пышная грудь её жизни не изменит.
Неудавшийся студенческий брак, продлившись год, остался в далёком прошлом, а редкие курортные романы с женатыми мужчинами счастья не приносили. Да и романов этих за все годы одиночества было всего два. Потом Татьяна решила не пытаться больше, не унижать себя тупиковыми отношениями. Вообще, она стала жить по принципу Тоси Кислицыной: «А по мне так одной лучше. Хочу – халву ем, хочу – пряники!». Нет, конечно, Татьяна как раз сладостями не увлекалась. Она была женщиной ухоженной, следящей за собой, но… неудачницей. Ей везло только в карьере. Поэтому в своей квартире она появлялась поздно вечером, чтобы только переночевать в обнимку с кошкой. Отпуск Татьяна не любила и обычно проводила его на даче у тётки, сидя на крылечке с пяльцами в руках. Впрочем, аккуратистка, она очень любила свой дом. Вот и сейчас её волновало, что, переехав три дня назад она так и не успела навести порядок и разобрать вещи. Многочисленные коробки громоздились в комнате.
