Энгельс тревожится и по поводу расходов Маркса: наследства, конечно, позволили уплатить накопившиеся долги и обустроить дом (на это ушло 500 фунтов), но его теперешний образ жизни сильно выбивается за рамки 200 фунтов, ежегодно предоставляемых ему Фридрихом. Состояние его финансов просто бедственно, и летом 1865 года Карл пишет, что прожил последние два месяца благодаря тому, что опять заложил главное свое имущество — столовое серебро Женни.
Та разделяет тревогу Фридриха: дом — «настоящий дворец, чересчур большой и слишком дорогой». Тогда Карл пишет своему другу: «Действительно, я живу в доме, который мне не по средствам», но «это лучший способ не только возместить детям все, что им пришлось вынести, но и позволить им наладить связи и знакомства, которые обеспечат их будущее». Его транжирство, таким образом, вовсе не говорит о пристрастии к роскоши. Он тратит не из мещанства, а из-за угрызений совести: нужно чем-то компенсировать нищету, в которой он допустил прозябать своей семье и умереть трем своим детям.
В поисках дополнительных средств Маркс 19 марта 1865 года вернулся в голландский Цальт-Боммель, к тетке и дяде Филипсу. Оттуда он привез новую ссуду, а заодно убеждение, что кузина Нанетта «не совсем его позабыла». 1 апреля он даже играл с ней в «исповедь» — игру в вопросы, которая была тогда в моде; по его ответам угадывается любовная игра: «Любимое качество? Простота. У мужчины? Сила. У женщины? Слабость. Главная черта вашего характера? Упрямство. Ваше любимое занятие? Смотреть на Нанетту. Недостаток, который вам более всего ненавистен? Раболепство. Недостаток, который вы можете извинить? Доверчивость. Ваше представление о счастье? Сражаться. Ваше представление о нищете? Покориться. Ваши любимые поэты? Эсхил и Шекспир. Ваш любимый прозаик? Дидро. Ваше любимое изречение? „Ничто человеческое мне не чуждо“. Ваш девиз? „Сомневайся во всем“. Ваш любимый цвет? Красный. Ваши любимые имена? Женни и Лаура». В то же время Карл дает такие определения счастья: «Шато-Марго 1848 года[42]» и несчастья: «Необходимость пойти к дантисту».
Вернувшись в Лондон в конце апреля, Карл написал молодой женщине недвусмысленное письмо, закончив его так: «А теперь прощай, моя маленькая чаровница, и не забывай совсем твоего странствующего рыцаря».
В том же 1865 году Льюис Кэрролл поведал о приключениях Алисы в Стране чудес; Клод Бернар изложил «Введение в изучение экспериментальной медицины»; Жюль Верн издал «С Земли на Луну». В Мюлузе текстильные фабриканты Дольфус и Кёхлин выстроили городок — несколько сотен домов для своих рабочих. В Биаррице Наполеон III встретился с Бисмарком и заверил его, что в случае конфликта (теперь уже весьма вероятного) между Пруссией и Австрией Франция будет сохранять нейтралитет. В Южной Германии была основана Народная партия Германии, намеревавшаяся противостоять гегемонии Пруссии путем установления децентрализованной федеративной республики.
Либкнехт в том году поселился в Лейпциге и словно нехотя примкнул к Всеобщему германскому рабочему союзу, которым руководили преемники Лассаля; там он познакомился с Августом Бебелем — молодым рабочим, с которым временно объединится, но вскоре создаст свою собственную партию, ближе стоящую к идеям Маркса. В самом деле, в том же году Маркс объяснил в письме трем берлинским рабочим, что ошибка Лассаля в утверждении возможности цезаризма, построенного на демократических принципах.
Влияние Интернационала теперь ощущалось в Испании, Австрийской империи и Нидерландах; во Франции Варлен, руководивший прошлогодними стачками, добился того, чтобы Интернационал в некоторых случаях взял на себя полномочия вмешиваться и препятствовать привозу зарубежной рабочей силы на предприятия, парализованные забастовками, и чтобы на массовых демонстрациях за независимость Италии или Ирландии прозвучали пацифистские лозунги. Интернационал основывал газеты в тех странах, в которых возникали его отделения. От собрания к собранию Маркс вычерчивал контуры новой организации, бразды правления которой взял в свои руки, и сам занимался экономическим и политическим образованием ее членов. Так, когда весной Гражданская война в Америке закончилась капитуляцией южного командующего Роберта Ли, Карл составил от имени Генерального совета обращение к Аврааму Линкольну, напомнив, что веком раньше идея о «великой демократической республике» впервые возникла в Америке, дав толчок к революции в Европе.
2 и 8 мая на Генеральном совете Интернационала Маркс произнес две речи (опубликованные после его смерти под названием «Зарплата, цена и прибыль»), в которых он впервые изложил свою концепцию связи между трудом, эксплуатацией и прибылью: труд по своей природе проигрывает в силе капиталу. Это более «скоропортящийся» товар, чем все прочие. Его нельзя накапливать. По Марксу, эксплуатация характеризуется использованием времени: в отличие от капиталиста, который может себе позволить складировать продукцию своих фабрик, рабочий, не продавший свою дневную рабочую силу, окончательно утрачивает ее стоимость. Из этого Маркс заключает, вопреки утверждениям английских тред-юнионистов, что политическая борьба важнее профсоюзной: если рабочий класс пойдет на попятный в своей ежедневной борьбе с капиталом (то есть если откажется от профсоюзных акций), он, конечно, лишит себя возможности предпринять то или иное масштабное действие, но рабочие не должны преувеличивать конечного результата этой повседневной борьбы, которая является борьбой со следствием, а не с причиной. Они должны начертать на своем знамени революционный девиз: «За отмену наемного труда!» — что и является конечной целью. Иначе говоря, тред-юнионов недостаточно — необходима политическая деятельность, чтобы радикально изменить общество, выведя его за рамки рыночных отношений. Английские тред-юнионы, между прочим, стоявшие у истоков Интернационала, уже не узнавали своей организации — Карл и его сподвижники ее у них в буквальном смысле слова умыкнули. Вскоре тред-юнионы из нее выйдут.
Маркс стал здесь полновластным хозяином, как каждый раз, когда в его руках оказывалась хоть крупица власти. Он подавил всех своим авторитетом, как в ту ночь, когда забрал бразды правления Интернационалом. Он устанавливал повестку дня заседаний, составлял документы, определял линию партии, не терпя никаких возражений, никогда не лишая себя удовольствия сразить спорщика меткой остротой. Поскольку он хотел «иметь точное и положительное представление об условиях, в которых работает и живет пролетариат», то неустанно вел со своими коллегами по товариществу беседы о положении мирового рабочего класса, превратив Интернационал в пункт сбора информации для своей научной работы.
В ответ на его действия по захвату власти внутри этой еще весьма небольшой организации один за другим начали возникать заговоры. Уже летом 1865 года итальянец Мадзини с помощью соотечественников, входящих в Генеральный совет, попытался собрать большинство делегатов на Первый ежегодный конгресс Интернационала, который, согласно уставу, должен был пройти в сентябре. Почуяв опасность, Карл (в нарушение им же самим составленного устава) добился, чтобы вместо конгресса провели «подготовительное совещание» в Лондоне. На него были допущены только члены Генерального совета, а среди них сподвижников Карла было большинство.
В том же году, но чуть позже, против него выступил Бакунин, ставший самым непримиримым его противником. В самом деле, между ними не было ничего общего. Маркс был коммунистом: он хотел, чтобы посредством международной солидарности трудящихся коммунистические партии захватили власть в государствах через выборы, там где это возможно. Бакунин был анархистом: он стремился уничтожить государство и всякую власть; он отвергал само существование Интернационала; кроме того, он хотел навязать социалистам атеизм, что вывело бы из Интернационала большинство его британских членов, многие из которых поддерживали Карла. Наконец, Карл был евреем, а Бакунин — антисемитом.
