В Курейке выяснилось, что в быту Джугашвили был соседом малоприятным, даже для людей, идейно ему близких, соратников по партии, прежде симпатизировавших «милому грузину». В письме к своей знакомой Л.И. Бессер от 22 марта 1914 года Я.М. Свердлов так описывал свои взаимоотношения со Сталиным в Курейке: «Устроился я на новом месте значительно хуже. Одно то уже, что я живу не один в комнате. Нас двое. Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с которым мы уже встречались в ссылке другой. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни. Я же сторонник минимального порядка. На этой почве нервничаю иногда. Но это не так важно. Гораздо хуже то, что нет изоляции от хозяев. Комната примыкает к хозяйской и не имеет отдельного хода. У хозяев – ребята. Естественно, торчат часами у нас. Иногда мешают».
Сталин, как настоящий человек Востока, не привык вести домашнее хозяйство. В Курейке же приходилось колоть дрова, носить воду, топить печь, готовить обед, мыть пол и т. п. А Свердлов совсем не собирался нести единолично бремя домашнего труда. Через месяц они разъехались по разным домам. И уже 27 мая 1914 года Свердлов писал Л.И. Бессер: «Со мной (в Курейке) товарищ… Мы хорошо знаем друг друга. Притом же, что печальнее всего, в условиях ссылки, тюрьмы человек перед вами обнажается, проявляется во всех мелочах… С товарищем теперь на разных квартирах, редко и видимся». А жене Свердлов откровенно писал 27–29 июня 1914 года: «Со своим товарищем мы не сошлись «характером» и почти не видимся, не ходим друг к другу». А после того, как он уже покинул Курейку, Яков Михайлович с облегчением сообщал жене: «Ты же знаешь, родная, в каких гнусных условиях я жил в Курейке. Товарищ, с которым мы были там, оказался в личном отношении таким, что мы не разговаривали и не виделись».
В это время произошел конфликт Сталина с наблюдавшим за ним стражником Иваном Лалетиным, настолько острый, что начальство вынуждено было заменить его в мае 1914 года на другого стражника – Михаила Мерзлякова. Местный житель Федор Тарасеев вспоминал: «Как-то вечером весной 1914 года мы наблюдали такую картину: жандарм пятился к Енисею и трусливо махал обнаженной шашкой впереди себя, а товарищ Сталин шел на него возбужденный и строгий со сжатыми кулаками. Оказывается, в этот день товарищ Сталин сидел дома, работал и не выходил на улицу. Жандарму показалось это подозрительным, он и решил проверить. Без спроса ворвался в комнату, и товарищ Сталин в шею выгнал этого мерзавца». По всей видимости, Лалетин застал Сталина в некий весьма интимный момент. Дело в том, что Сталин сожительствовал с местной девушкой Лидией Платоновной Перепрыгиной, которую соблазнил, когда ей было всего 14 лет. В 1956 году глава КГБ И.А. Серов докладывал Хрущеву: «По рассказам гр-ки Перелыгиной (в действительности – Перепрыгиной. – Б. С.) было установлено, что И.В. Сталин, находясь в Курейке, совратил ее в возрасте 14 лет и стал сожительствовать. В связи с этим И.В. Сталин вызывался к жандарму Лалетину для привлечения к уголовной ответственности за сожительство с несовершеннолетней. И.В. Сталин дал слово жандарму жениться на Перелыгиной, когда она станет совершеннолетней. Как рассказывала в мае с. г. Перелыгина, у нее примерно в 1913 г. родился ребенок, который умер. В 1914 г. родился второй ребенок, который был назван по имени Александр. По окончании ссылки Сталин уехал, и она была вынуждена выйти замуж за местного крестьянина Давыдова, который и усыновил родившегося мальчика Александра. За все время жизни Сталин ей никогда не оказывал никакой помощи. В настоящее время сын Александр служит в Армии и является майором». В том же письме Серов отмечал, что, по показаниям работников Красноярского архива, в последние 15 лет к ним неоднократно наведывались люди из Москвы и изымали документы, связанные со Сталиным.
Сразу скажу, что в 1913 году мертвый ребенок от Сталина у Перепрыгиной родиться никак не мог. Ведь Сталин прибыл в Курейку только 11 марта 1914 года, и лишь в конце марта они со Свердловым стали жить раздельно. Да и рождение первого ребенка в 1914 году крайне сомнительно. Самое раннее время, когда у Иосифа с Лидией мог появиться первенец, это начало 1915 года. Тогда второй, выживший ребенок должен был родиться не ранее начала 1916 года. А один из исследователей биографии Сталина, А.Д. Колесник, называет временем рождения сына Перепрыгиной Александра 1917 год.
23 сентября 1914 года Свердлов получил разрешение вернуться в Селиваниху. Джугашвили, который успел подружиться с новыми ссыльными, появившимися в Монастырском – С.С. Спандаряном и В.Л. Швейцер, вернулся в Курейку один. 25 ноября 1914 года он писал Ольге Евгеньевне, жене Сергея Яковлевича Аллилуева: «Я буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скупа до безобразия, – летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа, и я до глупости истосковался по видам природы, хотя бы на бумаге». Периодически его навещали Спандарян и Швейцер, им Сталин давал доверенности на получение посылок из Петербурга. В июле 1915 года в Монастырском Сталин участвовал в совещании с сосланными депутатами-большевиками во главе с А.Е. Бадаевым, а также с Л.Б. Каменевыми и еще несколькими товарищами по партии. А 10 ноября 1915 года Джугашвили направил жалостливое письмо в большевистский заграничный центр: «Дорогой друг! Наконец-то, получил ваше письмо. Думал было, что совсем забыли раба божьего – нет, оказывается, помните еще. Как живу? Чем занимаюсь? Живу неважно. Почти ничем не занимаюсь. Да и чем тут заняться при полном отсутствии или почти полном отсутствии серьезных книг? Что касается национального вопроса, не только «научных трудов» по этому вопросу не имею (не считая Бауэра и пр.), но даже выходящих в Москве паршивых «Национальных проблем» не могу выписать из-за недостатка денег. Вопросов и тем много в голове, а материалу – ни зги. Руки чешутся, а делать нечего. Спрашиваете о моих финансовых делах. Могу вам сказать, что ни в одной ссылке не приходилось жить так незавидно, как здесь. А почему вы об этом спрашиваете? Не завелись ли у вас случайно денежки и не думаете ли поделиться ими со мной? Что же, валяйте! Клянусь собакой, это было бы как нельзя более кстати. Адрес для денег тот же, что для писем, т. е. на Спандаряна.
А как вам нравится выходка Бельтова (Г.В. Плеханова. – Б. С.) о «лягушках»? Не правда ли, старая, выжившая из ума баба, болтающая вздор о вещах для нее совершенно непостижимых.
Видел я летом Градова (Л.Б. Каменева. – Б. С.) с компанией. Все они немножечко похожи на мокрых куриц. Ну, и «орлы»!..
Между прочим… Письмо ваше получил я в довольно оригинальном виде: строк десять зачеркнуто, строк восемь вырезано, а всего-то в письме не более тридцати строчек. Дела…
Не пришлете ли чего-либо интересного на французском или на английском языке? Хотя бы по тому же национальному вопросу. Был бы очень благодарен (очевидно, Сталин в той или иной степени мог читать со словарем на этих языках. – Б. С.).
На этом кончаю. Желаю вам всем всего-всего хорошего. Ваш Джугашвили».
Продукты на Крайнем Севере стоили дорого, а денежные переводы ссыльные получали весьма скудные и сильно нуждались. Тем более что местная власть старалась уменьшить на сумму перевода ежемесячное казенное содержание. С отчаяния туруханские сидельцы организовали зимой 1916 года ограбление кладовой фирменного магазина компании «Ревельон», занимавшейся заготовкой пушнины. Ограбление было совершено при содействии заведующего магазином ссыльного большевика Мартына Тылока. Об ограблении знали знакомые Сталина С.С. Спандарян и В.Л. Швейцер, покупавшие потом краденый сахар по бросовой цене. Во время полицейского дознания ссыльный Иван Алексеевич Петухов указал приставу И.И. Кибирову на воров, у которых было изъято похищенное. Часть ссыльных, в том числе Спандарян, потребовала бойкота Петухова, а другие, включая Свердлова, наоборот, поддержали действия Петухова, считая, что политические не должны скатываться до уголовщины. Когда дело дошло до голосования, часть ссыльных потребовала также бойкотировать Свердлова, который будто бы слишком тесно связан с полицией. С небольшим перевесом победили сторонники Петухова и Свердлова. Сталин при голосовании воздержался, причем, как было записано в протоколе собрания, «свое воздержание он объяснил тем, что он считает, что надо было исключить обоих, т. е. Петухова и Свердлова». В дальнейшем один из сторонников Свердлова был избит, а у переволновавшегося Спандаряна пошла горлом кровь. У бедняги обнаружился запущенный туберкулез, и его освободили от дальнейшего отбывания ссылки. Но Сурен успел добраться только до Красноярска, где и скончался 11 сентября 1916 года. Интересно, что после революции февраля 1917 года Свердлов помог приставу Кибирову вместе с семьей добраться до Транссибирской магистрали. Так что отношения между ними явно были неплохие, хотя подозревать Якова Михайловича в том, что он был сексотом, оснований как будто нет.
