Заканчивая эту главу, я хочу еще раз повторить для всех, кто горюет о своих маленьких четвероногих друзьях, которые покинули эту Землю: не печальтесь больше! Если вы действительно любите друг друга, то снова встретитесь, снова будете вместе так же, как я – с Миссис Фифи и Леди Кью. Сейчас мы видимся в астральном мире, но мы будем вместе и после того, как – может быть, очень скоро – и моя жизнь подойдет к концу, и для меня закончатся преследования и враждебность газетчиков, перестанут существовать боль и нищета, которые сделали меня в этой жизни больным человеком.

Старый Человек устало заворочался в твердой и неудобной инвалидной коляске.

– Даже у детских колясок есть пружины, – пробормотал он, – а тут старый больной человек вынужден передвигаться с такими же неудобствами, как если бы он ехал в деревенской телеге.

До конца этого унылого дня было еще далеко. Письма, море писем. И во всех – просьбы.

«Вы – отец мой и мать моя, – было написано в письме из Африки, – я люблю Вас, как свою лучшую девушку. Я хочу приехать и сказать Вам об этом. Не могли бы Вы прислать мне билет на обратную дорогу, а заодно и оплатить проезд до Лос-Анжелеса, чтобы я повидал свою сестру. Я буду ждать ответа с обратной почтой. Целую пыль у Ваших ног».

Старый Человек уныло вздохнул и отложил письмо в сторону.

– Он думает, что я миллионер? – спросил он у Маленькой Кошечки, мурлыкавшей рядом.

Старая Мэгги снова вышла из психиатрической лечебницы и стала забрасывать его лавиной писем с неожиданными признаниями в любви. О Старая Мэгги! Женщина, которая появилась в этом канадском порту и всем говорила, что Старый Человек нанимал ее на работу. Она предъявила счет на сто шестьдесят восемь долларов перепуганному администратору гостиницы, которые Старый Человек якобы остался ей должен, и послала его за деньгами, которых не было и в помине.

– Я никогда даже не видел эту женщину, – решительно заявил Старый Человек, – но она просто засыпает меня письмами, которые я тут же выбрасываю. У меня нет для нее ни денег, ни работы.

После этого Старая Мэгги весело рассказала, что ее только что выпустили из лечебницы, и была тут же водворена обратно.

Вот письмо миссис Хорсхэд, тоже очень взволнованное. Двадцать две страницы – одни вопросы, ответы на которые составили бы целую книгу.

– Эту книгу, дорогая миссис Хорсхэд.

Женщина, которая даже то, что написано самыми простыми словами, умудряется понять неправильно.

Да, Старый Человек устал. День был длинным, но письма были еще длиннее. Снаружи стояло лето, густой глубокий туман зловеще окутал полуразвалившиеся постройки на берегу моря, покрыв окна грязной жирной пленкой. Где-то в тумане плаксиво кричал пароход, словно отчаявшись найти вход в этот умирающий морской порт, где от воды высоко к небу поднимались ядовитые испарения от стоков ближайшей целлюлозно-бумажной фабрики.

– Что за зловоние! – проворчал Старый Человек и вернулся к письмам: нужно было прочитать и ответить на все сорок три.

Маленькая Кошечка поднялась, вытянув спинку, произнесла «Мурр» и отправилась ужинать. Самая маленькая кошечка еще находилась в кровати, не успев выздороветь от простуды, которую так легко было подхватить в сыром тумане этих влажных летних дней. Коляска встревоженно скрипнула, когда Старый Человек обернулся, чтобы включить свет.

– Свет, – пробормотал он, – и это необходимо в пять часов дня посреди лета?

Медленно опускался тоскливый вечер. Зажглись уличные фонари. Их слабые отблески едва пробивались в комнату сквозь тяжелый густой туман. Слабое мерцание огней, напоминающее отблеск пролетающих светлячков, говорило о том, что поздние рабочие медленно возвращаются домой, пересекая свет автомобильных фар.

Наконец наступило время, когда можно было отправляться на отдых. Старый Человек подкатил на своей коляске к кровати, перебрался на нее и со вздохом облегчения растянулся на спине.

– Теперь на свободу, – подумал он, – свободу отправиться в астральное путешествие и по своему желанию странствовать по всему миру.

Несколько мгновений он отдыхал, избавляясь от мыслей, и наконец расслабился, приняв решение о ночном путешествии.

Вскоре Старый Человек ощутил знакомый слабый толчок, как бывает, когда человек чего-то пугается, – и его астральное тело освободилось от физического. Освободившись, оно медленно поплыло вверх, поднимаясь все выше и выше.

Гавань была окутана туманом на несколько миль вокруг. В аэропорту включили все прожектора, чтобы редкие самолеты могли совершать посадку. У причала в бухте Фанди стоял пришвартованный по всем правилам большой нефтеналивной танкер. Его огни плавно покачивались в ритме набегающих волн. На палубе несколько матросов играли в карты, разложив на досках возле себя кучки монет. Равнодушные к возможности сойти на берег, они выглядели вполне счастливыми. Какой прием могли оказать им в этом бедном порту? Да и что нужно обычному моряку? Это можно найти где угодно. И чем беднее порт, тем дешевле такого рода услуги. Хотя, возможно, тем дороже придется расплачиваться впоследствии!

Старый Человек больше не был старым. Уже не стесненный своим больным телом и скрипучей инвалидной коляской, он медленно удалялся, пересекая бухту Фанди. Он ненадолго задержался над маленьким городком Дигби – уютным, привлекательным местечком, лежащим среди холмов. Было бы прекрасно побывать здесь в физическом теле, ведь в астральном свете все это выглядит совсем иначе. Разница такая, словно вы снимаете очки с темными стеклами и видите мир таким, каков он есть.

Из Дигби – в Ярмут, чтобы взглянуть на его узкие улочки и переполненные дома. Такое впечатление, что здесь всего одна главная улица, вокруг которой разбросано несколько домов. Ах да, именно здесь живет та скандальная сумасшедшая женщина.

Дальше – в Галифакс. Легкая пауза – и внизу уже расплывалась Земля, где все теряло свои очертания от быстрого полета. И спустя совсем немного времени в поле зрения Старого Человека уже показались стремительно надвигающиеся огни Галифакса. Галифакс. «Какой ужасный, недружелюбный город», – подумал он, высоко паря над домами. Ему вспомнилась старая глупая служанка в здешнем аэропорту, которая все говорила, что Галифакс – чистый город, город добрых католиков, и язычникам здесь не место.

Те дни канули в Лету. Сегодня есть сегодня, а завтра – что ж, еще несколько миль, и мы будем в завтра. Старик сделал круг над городом, плавно миновав здания и базу военного флота, проплыв над праздными огнями вилл, разбросанных среди леса, окаймляющего Бухту Бэдфорда. Огни богачей, которые, не заботясь о цене, могут заказать и купить все, что захотят, даже внимание врачей. Не то, что Старый Человек, который, будучи очень болен, не мог воспользоваться услугами «Голубого Креста», «Зеленого Щита» или как там их еще называют. Все они хотели получить свой кусок пирога и к нему что-нибудь еще. Так что Старый Человек не мог рассчитывать на медицинскую помощь в молодой, вечно торопящейся Канаде. Он страдал из-за отсутствия денег, из-за отсутствия медицинской помощи, которую он не мог себе позволить.

Поглощенный этими мыслями, он поднимался все выше и выше, пока не достиг высоты, откуда было видно Солнце, и устремился через Атлантику. Вскоре, поблескивая ярким серебром крыльев, как будто ловящих солнечные лучи, мимо него пронесся какой-то спутник. Но Старого Человека не волновали ни спутники, ни подобные вещи, он к ним уже давно привык.

Немного прибавив скорости, он догнал самолет «Эйр Канада», со свистом пронизывающий пространство над океаном. Куда он направлялся – в Шэннон? В Прествин? Или, может, прямо в Ле Бурже, во Францию? У путешествий в астрале много преимуществ. Обгоняя лайнер, Старый Человек бросил мимолетный взгляд в салон, где слабый голубой свет ночных ламп падал на три ряда кресел, заполненных туристами и бизнесменами. Многие дремали, широко открыв рты. На противоположной стороне женщина в юбке, плотно облегающей стройные бедра, крепко спала, не замечая заинтересованного взгляда молодого человека, которому, видимо, очень хотелось, чтобы в салоне было светлее.