Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Но, Боже правый, ведь я видел вас в образе шаров света! – сказал Арнольд в некотором смущении. – А теперь я вижу вас в образе совершенных, сверхсовершенных людей, хотя вокруг вас все равно остается оболочка из света».

Те, к кому он обращался, рассмеялись и ответили: «Ты скоро привыкнешь. Ты задержишься здесь, на этом уровне, довольно-таки на долгое время, нужно многое сделать, многое запланировать». Какое-то время они снова молча куда-то плыли в пространстве. Арнольд начал встречаться с невиданными им раньше вещами. Его спутники наблюдали за ним. Один из них сказал: «Я думаю, твое зрение понемногу привыкает к местным условиям, ты ведь теперь в пятом измерении, вдали от мира материальных вещей. Здесь тебе не нужно придумывать еду или питье и все такое. Здесь ты существуешь как бесплотный дух».

«Но если мы бесплотные духи, то как же тогда я вижу вас в человеческом обличье?» – спросил Арнольд.

«Чем бы мы ни являлись, Арнольд, у нас должна быть форма. Когда мы были огненными шарами, у нас была та форма, а теперь твое зрение приспособилось, и тут, в пятом измерении, ты снова видишь нас в человеческом образе. Ты видишь также растения, цветы, растущие повсюду, а люди с того уровня, с которого ты только что прибыл, их просто не увидели бы, но им сюда и не попасть: здесь они были бы уничтожены очень сильным излучением».

Они плыли над местностью, столь прекрасной, что Арнольд был полностью заворожен ее красотой. Он подумал о том, что, если когда-нибудь вернется на Землю, ему трудно будет описать увиденное здесь. На Земле, на уровне четвертого измерения, не придумали слов для того, чтобы описать жизнь этого, пятого измерения.

«Ой, а что эти люди делают?» – спросил Арнольд, показывая на группу людей в ухоженном, красивом саду. Они сидели в кругу, и казалось – хотя эта мысль, в общем-то представилась Арнольду абсурдной – сотворяли что-то усилием мысли. Один из его компаньонов неторопливо повернулся к нему и ответил: «Ах, они? Ну, они готовят кое-что для отправки на Землю. Некоторым людям там это явится в виде вдохновения. Знаешь, мы тут много чего создаем такого, что позже помещаем в скучные умы землян, чтобы хоть как-то поднять их духовность. К сожалению, земляне обычно находят этому ужасные применения: войны, разрушения, накопление капиталов».

Теперь они быстро летели по воздуху. Арнольд с удивлением заметил, что дорог под ними не было, значит, все передвижение здесь осуществляется по воздуху, заключил он.

Они снова подлетели к парку, в котором было множество людей. Эти люди ходили по земле, парк пронизывала сеть аккуратных дорожек. «Это для того, чтобы было легче ходить, Арнольд, – сказал один из его проводников, – мы ходим здесь только в виде развлечения и для того, чтобы приближаться к чему-то медленно, так что дорожки устроены только там, где приятно гулять, у реки, на берегу озера, в парке. Обычно мы передвигаемся путем управляемой левитации, вот как сейчас».

«Но кто эти люди? – спросил Арнольд. – У меня очень странное чувство, что я, ну в общем, как сказать… что я знаю некоторых из них. Я знаю, это абсурд, нелепость, не может быть, чтобы я знал их или они меня, но у меня такое сильное ощущение, что я их где-то видел… Кто они?»

Двое его спутников переглянулись и сказали: «Ах, ОНИ! Что ж, вон тот человек, который разговаривает там с высоким мужчиной, был известен на Земле как Леонардо да Винчи, а разговаривает он с тем, кого на Земле звали Уинстоном Черчиллем». «Вон там, – он указал на другую группу, – ты видишь Аристотеля, который в давние времена был известен на Земле как отец медицины. Ему трудно было сюда попасть, потому что было решено, что на самом-то деле из-за него развитие медицины надолго задержалось».

«Как это?» – поинтересовался Арнольд, глядя на группу. «Понимаешь, считалось, что Аристотель знает абсолютно все о медицине и человеческом теле. Поэтому любые попытки дальнейших исследований считались преступлением против такого великого человека и был издан закон, запрещавший под страхом смерти делать вскрытия или исследовать анатомию человека, поскольку этим Аристотелю была бы нанесена обида. А это задержало развитие медицины на сотни и сотни лет».

«А что, сюда все попадают? Что-то тут не особенно много людей», – сказал Арнольд.

«О, конечно же нет, нет-нет не все попадают сюда. Вспомни старую поговорку о том, что избранных много, но лишь немногие из них добьются успеха. Многие остаются за бортом. Здесь находится лишь небольшая часть человечества: люди выдающегося разума и духовности. Они здесь находятся с определенной целью, а именно для того, чтобы попытаться поддержать прогресс человечества».

Арнольд был очень мрачен. У него появилось мучительное чувство вины. Он робко промолвил: «Я думаю, что произошла ошибка. Ведь я всего лишь бедный монах, я никогда не имел никаких талантов. Вы говорите, что здесь находятся люди высшего разума и духовности, значит, я нахожусь здесь не по праву».

Его спутники улыбнулись ему и сказали: «Люди высокой духовности обычно неправильно судят о себе. Ты прошел необходимые испытания, и твоя психика была исследована тщательнейшим образом, вот почему ты здесь».

Они неслись дальше, оставляя позади красивый парк и приближаясь к местности, которую в другом измерении Арнольд назвал бы высокогорьем. Он обнаружил, что с улучшением его духовного зрения и чувства пятого измерения он утратил способность объяснять происходящее обычным земным языком. Перед тем как они приземлились в каком-то чудном городе, он задал еще один вопрос: «Скажите, а хоть кто-нибудь с Земли бывал на этом уровне и возвращался назад?»

«Да, в очень редких, особых случаях, очень особенные люди, те, кто были избраны, наделены миссией, посещали это место, чтобы узнать, как в данное время обстоят дела, и получить новые инструкции по поводу того, что они должны говорить людям на Земле».

Они понеслись вниз, все вместе, одновременно, будто связанные невидимыми узами, и Арнольд вошел в новую фазу существования, находящуюся за пределами человеческого понимания и представления.

Сон старого писателя

Старому Писателю приснился сон, и вот как это было. Он сидел на своей больничной койке с маленькой пишущей машинкой на коленях. Ну, знаете эти машинки? Его машинка была легкая, маленькая, канареечно-желтая, ее подарил писателю его старый друг Ги Мендельсон. Машинка умела весело стучать, попадая в умелые руки.

Мисс Клеопатра сонно уткнулась ему в бок. Она видела те сны, которые приходят сиамским кошкам, когда они сыты, когда они в тепле и холе. Мисс Клео, говоря откровенно, храпела, как старый тромбон, если тромбоны ВООБЩЕ храпят. Неумелый монотонный стук по клавишам наводил скуку, шум уличного движения, долетавший из-за окна, был как жужжание пчел на летнем цветущем поле.

У старого писателя ужасно болела спина. У него было такое чувство, будто в плоть и нервы впиваются острые щепки. Он не мог сдвинуться, потому что у него была параплегия – это когда ноги не работают, знаете ли. Да и в любом случае, пошевелиться – означало бы потревожить прекрасный сон мисс Клеопатры, ведь красивые кошечки, такие, как мисс Клео, всегда видят прекрасные сны, мешать которым ЗАПРЕЩАЕТСЯ. Наконец боль притупилась, стук по клавишам замедлился и наконец, с некоторой строгостью в голосе, Старый Писатель сказал: «Убирайся с глаз моих долой, машинка, надоела ты мне». С этими словами он поставил машинку на край прикроватного столика и задвинул ее подальше. Откинувшись так далеко, как смог, он закрыл глаза и захрапел – уж ОН-то точно храпел, ему рассказывали о его раскатистом, громком, заливистом храпе, если не врали, конечно. Вот, так что он захрапел, а раз так, то, по всей видимости, он заснул.

Перед его глазами во сне проходило множество картин. Ему снилось, что он плывет над улицами города, он знал, что это его астральное тело, но его тревожила такая мысль: «Боже, я хоть пижаму-то надел?» Ведь на астральном уровне многие люди забывают о том, что этикет предписывает цивилизованному человеку прикрывать хоть некоторые участки своей анатомии.

37
{"b":"22899","o":1}