– Как уничтожают ракеты? – спросил Клюев.

– Двумя способами. Первый – наиболее простой: демонтируют боеголовку и совершают учебный запуск на полигоне. Но так уничтожают стратегические ракеты большой дальности. Они дежурят в шахтах, имеют большие размеры, вес и очень неудобны в демонтаже и транспортировке. Поэтому их запускают в цель, и все. Но, бывает, и вынимают из шахт и разрезают на части. Срок их боевого дежурства примерно двадцать лет.

– Вы говорите о «Сатане»?

– Да. А ракеты поменьше демонтируют из шахт и со стартовых столов, перевозят в ангары, где сначала хранят, а потом разбирают на запчасти и переплавляют. В них содержится много драгметаллов, их извлекают и пускают во вторичную переработку. Есть и радиоактивные элементы. – Парамонов замолчал. Клюев тоже ничего не спрашивал, только постукивал пальцами по столу и поглядывал на ровные принтерные строчки доклада.

– Ваше донесение обескураживает. Кому понадобилась ракета? Террористам? Если им, то куда они направят свой удар? В Кремль, в атомную электростанцию, в химический завод? Куда?

– Мы ведем расследование и думаем, что террористическая версия вероятнее всего. Ракета не товар, а средство достижения политических требований. Возможно, какая-то организация вскоре выскажет их. Надо искать это оружие.

– Ищите, пока кто-то не выстрелил без всяких ультиматумов по Дому правительства или Кремлю. А я поставлю в известность президента и правительство.

Петр Петрович Семенов и Максим Говоров отправились в путь на муровской черной «Волге». Она была оснащена мощным шестицилиндровым двигателем, усиленной подвеской, автоматической коробкой скоростей, широкими шинами и синей мигалкой.

Встали они рано – около семи – и в девять уже были в пути.

– Чтобы к одиннадцати прибыть в воинскую часть, – резюмировал полковник.

Макс рулил, а шеф расположил сиденье поудобней, развалился в нем и сонно поглядывал по сторонам.

– Может, тебя сменить? – спросил он капитана, но тот отказался, так как был прекрасным водителем и любил управлять машиной.

По дороге не разговаривали, а только слушали модную радиостанцию да думали – каждый о своем.

Через полтора часа гонки по трассе они доехали до указателя «Шмаковка» и повернули на узкую асфальтированной дорогу, теряющуюся в глубине леса. Десять километров плелись по ней, пока из-за стены деревьев не показались большие, покрашенные зеленой краской ворота контрольно-пропускного пункта засекреченной воинской части.

Место ее расположения Петрович узнал у побывавшего там Гращенко. Сами бы они ее ни за что не нашли. Ее спрятали от людских глаз в глухих лесах недалеко от города Раменское и хорошо охраняли. Точное количество секретных военных объектов, разбросанных по просторам нашей Родины, наверное, не знает никто.

Оперативники остановили машину.

– Ни фига себе сооружение, – свистнул Максим, смерив взглядом трехметровый бетонный забор.

На вышке, напоминавшей башню крепости, прохаживался часовой; и он первым заметил гостей.

Петрович вышел из машины, подошел к небольшому зданию и позвонил в звонок на косяке металлической двери. Через несколько секунд услышал щелчок переговорного устройства и чей-то бодрый голос:

– Лейтенант Васьков. Представьтесь и доложите о цели вашего приезда.

– Я инспектор Московского уголовного розыска полковник Семенов. Хочу поговорить с командиром части по поводу гибели офицеров Фокина, Назарова и Панкратова.

– А, – протянул голос. – Так следователи у нас были.

– И еще будут – работа продолжается. – Петрович начал злиться. Дубовый солдафон стал его раздражать, и, если бы дверь не отворилась, он, наверное, ему нагрубил бы. Но лейтенант позволил полковнику и капитану войти.

Оперативникам пришлось предъявить удостоверения и посидеть пятнадцать минут в холле. Их документы проверяли на подлинность, а когда проверили, то извинились за задержку и разрешили пройти на территорию базы.

Семенов и Говоров вышли из КПП и обнаружили, что их встречает молоденький лейтенант.

– Петров, – представился он и предложил сесть в военный «газик». – Командир за вами послал, приказал привезти.

Муровцы уселись на жесткие дерматиновые сиденья машины и поехали по живописному сосновому бору. Слева и справа от широкой асфальтовой дороги росла ровно подстриженная травка и стояли небольшие коттеджи. Никаких ангаров, цехов или хранилищ они не увидели.

– Пионерский лагерь какой-то, а не воинская часть, – усмехнулся Семенов.

– Это для конспирации. Офицерские казармы квартирного типа находятся дальше, в лесу, а здесь административные здания, – пояснил лейтенант.

– А где ангары с ракетами? – не удержался и спросил полковник.

Лейтенант испуганно посмотрел на штатских, помялся и ответил:

– Это военная тайна.

– Да какая это тайна? Это для нас тайна, а для американцев – нет. Они-то все знают.

Офицер замялся еще больше, а потом тихо поведал:

– Они под землей, в лесах.

Проехав по базе не меньше пяти километров, «газик» подкатил к одноэтажному зданию из красного кирпича и остановился. Оперативники вслед за лейтенантом вышли и направились к черной металлической двери. Вошли внутрь и двинулись по коридору. Вошли в кабинет с табличкой на стене: «Командир части».

Полковник Владлен Владимирович Протасов был полноватым, невысокого роста лысым служакой с красным лицом, усталыми безучастными глазами и пухлыми, чуть трясущимися руками. Форма была ему мала и немного стесняла движения. Он восседал у небольшого стола со множеством телефонов и огромным допотопным селектором. При виде муровцев встал и вытянулся по стойке «смирно».

– Здравия желаю, – пробасил он и протянул Семенову лопатовидную ладонь.

Офицеры поздоровались, представились и уселись на предложенные им стулья.

– К нам следователи с проверкой приезжали, – начал оправдываться Протасов. – Причем как по линии Минобороны, начальника штаба ракетных войск, так и из ФСБ, и от вас – из МУРа. Но они ничего не выявили, у нас все нормально…

– Нет, у вас не все нормально, – начал Семенов. Он решил не играть с командиром в кошки-мышки, а говорить начистоту. – Трое ваших офицеров погибли. Один из них – полковник Фокин – ваш заместитель. Их тела обнаружили во взорванном джипе, с оружием и чемоданом фальшивых долларов под сиденьем. Их там было полмиллиона. За что они получили деньги? Что продали? Какое оружие? Ракету?

Командир части виновато смотрел на полковника и молчал. Только тяжело сопел да изредка протирал пот со лба серым носовым платком.

Три проверки, устроенные высокими чинами из Москвы, доконали его и напрочь выбили из колеи. Ему грозили отставкой, а может быть, и трибуналом. Поэтому Протасов пугался каждого визита и трясся от каждого нового чиновника. А теперь и хитрый и опытный в таких делах полковник Семенов наехал на служаку изо всей силы.

– Я внимательно изучал материалы дела, был на месте трагедии и уверен, что ваши бывшие сослуживцы – предатели Родины. Хотя такое серьезное обвинение выносить до суда некорректно. Моя задача разобраться в этом деле и выяснить, какая ракета была похищена и кому была продана?

– Это ваше право. – Командир побледнел и снова засопел. Такой разговор ему был неприятен, но он за последнюю неделю выслушал столько…

– Это моя обязанность. Вам доверили смертоносное оружие, а вы… – Семенов хотел сказать еще несколько неприятных слов опростоволосившемуся солдафону, но сдержался.

Протасов сидел не шелохнувшись и смотрел в пустоту. Он знал, что его военная карьера окончена. Хотя понимал, что виноват и должен понести наказание. Надо было честно служить и выполнять свои обязанности начальника части, а не беспробудно пить, рыбачить сутки напролет в тихих заводях да охотиться в закрытом районе.

– Я приехал сюда, чтобы выяснить, была украдена ракета или нет. Не по документам – у вас с ними все нормально, убиенные чисто дело обстряпали, – а по совести. Вы ракетчик и лучше меня понимаете, что может натворить «11-Д». Моя задача выяснить все обстоятельства дела, найти ее и тех, кто ее купил, тех, кто убил ваших товарищей. Пока ее не запустили и не уничтожили либо самолет, либо ядерный объект. – Петрович сделал паузу и внимательно посмотрел в глаза командиру части: – Вы согласны мне в этом помочь? – Семенов попытался навести маленький мостик взаимного доверия. – Пока погибли три человека, но это – пока… Их жаль, но уже ничего не поделаешь, их не вернешь, но надо постараться уберечь от гибели других людей, ведь никто не знает, как будет применено это оружие. Если, конечно, ракета, была украдена. – Семенов вновь внимательно взглянул на полковника. – Она была украдена? – задал он вопрос. – Не для протокола, не для уголовного дела. Я сюда прибыл не как официальное лицо, а по совести, – произнес Петрович не настойчиво, а, скорее, доверительно. И получил ответ. Еле заметным кивком. Протасов опустил голову, шмыгнул носом и вытер платком одутловатое лицо.