– Множественные колотые раны в области груди, живота, лица, – пояснил Егоров. – И половые органы отсутствуют.

– Отрезаны?

– Отрублены. Били в них острым предметом большого размера, наверное, ножом, и искрошили на мелкие кусочки. Вот собираю. Они по всему салону разлетелись.

– Почерк тот же? – спросил полковник.

– Да, похож, но это станет ясно, когда сделаем идентификацию оружия.

– Этот маньяк совсем озверел. Каждую неделю трупы. Каждую неделю. – Полковник отошел от двери и взглянул на побледневшего Фомина. Тот не мог смотреть на кровь и стоял и ждал, когда командир разрешит ему отойти.

– А как с дорогой, кустами, с машиной? – спросил Николай Иванович у курившего поодаль Рощина. – С дверных ручек отпечатки сняли?

– А как же! Их несколько. После сличения тебе отправим. А со следами хуже. Здесь с утра много народу прошло, собачники, тот шофер, что трупы нашел, – наследил. Он и за дверцы хватался.

– Его допросили?

– Да. Протоколы пришлю. Все я тебе пришлю. Все. Себе ничего не оставлю.

Максимов понял жесткий юмор полковника. Вел дело Николай Иванович, и Рощин не хотел в него влезать. Ему своих забот хватало.

Алексей со скрытым отвращением походил возле джипа, поглазел на кусты, на толпу зевак у оцепления, но вскоре успокоился и подошел к шефу. Тот разговаривал с Рощиным и Егоровым.

– Если мотива нет, то мы его не раскроем, – говорил шеф. – Только при наличии мотива можно зацепиться за ниточку и распутать дело. Когда киллер убивает и то легче. А тут… Психически больной человек в порыве ярости мочит двоих. Ничего не берет и уходит. Они, может, познакомились десять минут назад, и тот их прикончил.

– Может, они голубые? – высказался Фомин.

– Не исключено. Сняли парня, а он их…

– А вдруг проститутку сняли? – догадался Алексей.

– Может, и ее. Хотя женщины на такое вряд ли способны. У них психика более импульсивная, и они пар заранее спускают. К тому же удары наносились физически сильным человеком – наверное, мужиком. Но все же…

– Так что будем делать? – поинтересовался Фомин.

– А ничего, – полковник усмехнулся. – Поехали в управу, Рощин нам все вещдоки пришлет, сядем в кабинете и станем анализировать, что да как.

– А что с Красновым, может, его к расследованию подключить? – высказался Алексей. – Как аналитика, не более. У него большой опыт расследования подобных дел, аналитический склад ума, он тонкий психолог и может что-то подсказать. Дело-то трудное.

– Две головы хорошо, а три лучше, – усмехнулся шеф.

– Мы ему помогали, пусть теперь нам поможет.

– Чего же твой психолог в такие поганые истории влипает, что его всем миром приходится из дерьма вытаскивать?

– Он амбициозен, любит деньги, роскошь, женщин, они его с панталыку и сбивают. Но ведь он сам из своих проблем и выпутывается.

– Сам влезает и сам выкручивается, – Максимов хихикнул.

– А кроме этих историй, он вон какие безнадежные дела раскрутил! Убийство сынка промышленника чего стоит, – Алексей напирал, и полковник решил сбить его напор.

– Ладно, я подумаю, – пообещал он, хотя предложение Алексея подключить к делу Краснова немного задело его самолюбие. Мол, что ж это он – Максимов – не может сам раскрыть дело?!

Расписываться в своем бессилии никто не желает, и поэтому Николай Иванович решил повременить с привлечением Сергея к делу.

Оперативники поехали в управление, пришли в кабинет полковника и засели за бумаги. Начали скрупулезно изучать вещественные доказательства всех пяти совершенных за месяц маниакальных преступлений.

Со зловещей методичностью садист убивал московских водителей. Зверские преступления произошли в разных районах столицы, но их почерк говорил о том, что это дело рук одного человека.

Кто-то вечером голосовал на дороге, садился в попутную машину, под каким-то предлогом уговаривал водителя заехать в глухое место и там его убивал. Водители относились к людям среднего класса – все хозяева иномарок. То, что жертвы не занимались частным извозом, было фактически доказано. Все они молодые преуспевающие бизнесмены – парни с приличным заработком, способные содержать недорогую новую иномарку. По этому признаку Максимов и Фомин сделали вывод, что убийца маскируется под проститутку – либо гея, либо путану. Но предположение, что маньяк – женщина, не укладывалось в головах у сыщиков.

Сергей Краснов проснулся поздно, так как накануне поздно лег. Хорошо выспался и теперь лежал в постели и нежился в сладкой дреме. Он любил ловить этот ни с чем не сравнимый дремотный кайф. Когда лень подниматься и хочется валяться с закрытыми глазами под теплым одеялом, на ласковой подушке, при свете солнца и легком щебетании утренних птах. Эти минуты незабываемы и дороги каждому нормальному человеку. Если только он не трудоголик.

Все слышишь, все чувствуешь, по телу распространяется приятная тяжесть, теплота и немота. Не хочется шевелиться, чтобы не спугнуть обрывки сладких, ярких и приятных снов, где все хорошо и все счастливы и не надо ничего делать – только смотреть их и смотреть. А сны появляются ниоткуда и уходят никуда, такие красочные, тихие, мягкие, обволакивающие, манящие за собой в счастливую мглу. И нет им конца и края и хочется остаться там навсегда без забот и тревог.

Но приходит конец всему, и противный сигнал телефона возвращает в реальность. Заставляет подниматься и бежать в другую комнату брать трубку. Вдруг что-то важное, не терпящее отлагательства? И обиднее всего, когда ошибаются номером и спрашивают постороннего человека. Разрушают магическую ауру сновидений.

И сейчас долгий звонок будил Сергея, не давал ему досмотреть нескончаемую череду экзотических любовных оргий. По утрам у многих мужчин появляются такие призрачные сны. У некоторых с возрастом они проходят, а кое у кого нет.

Краснов приподнял голову от подушки, приоткрыл глаза и осмотрел комнату. Было светло, но вставать не хотелось, а телефон звонил и звонил.

«Если встану и пойду к аппарату, то не успею. Возьму трубку, а там гудки. Так было не раз, так будет и сегодня», – подумал он и остался лежать. Но сигнал продолжался. Видимо, кто-то настойчиво требовал Сергея на связь.

Наконец он открыл глаза, взглянул на лежащие на тумбочке золотые с бриллиантами наручные часы «Роллекс» и понял, что уже одиннадцать. Эти часы Сергей купил давно, как только появились деньги, так как имел слабость к красивым дорогим часам. Как к одежде и автомобилям. Ко всему красивому, дорогому и эксклюзивному имел слабость Сергей Краснов.

Сотовый телефон он на ночь ставил на подзарядку, а вот обычный на всякий случай оставлял включенным. И тот звонил и бесцеремонно тревожил сыщика.

Наконец Сергей раздраженно встал, подошел к аппарату, поднял трубку.

– Алло, – вяло вымолвил он, ожидая, что спросят какого-нибудь Михаила Петровича. Но в трубке послышался милый голос его секретарши Тани:

– Наконец-то, Сергей Сергеевич. Я уже беспокоюсь. Вас дома нет, в офисе нет и мобильник не отвечает. Я уж думала, с вами случилось что?

– Ничего со мной не случилось, Танюша, сплю. Вчера поздно лег, позавчера поздно лег, позапозавчера поздно лег, вот и решил выспаться. Ведь клиентов пока нет, работы нет….

– Есть клиент, мужчина, – радостно выпалила Таня. – Он тебя в офисе дожидается. Говорит, дело очень важное.

– Это хорошо, что очень важное, тогда я приеду через полчасика. Только умоюсь и буду. Развлеки его пока.

– В каком смысле? – многозначительно спросила Таня.

– Ну, только не в этом, – улыбнулся Сергей и повесил трубку.

Он умылся, побрился, надушился одеколоном, надел светлый костюм, кремовые стильные ботинки и, не позавтракав, что с ним бывало нечасто, пошел к двери.

«Времени нет, клиент ждет и потому в офисе поем, – решил Краснов. – Таня приготовит вкуснее, чем я сам, и это будет хорошо».

Он включил сигнализацию, открыл прочную стальную дверь и вышел из своей фешенебельной, четырехкомнатной квартиры. Защелкнул замки, спустился к машине и сел за руль.