Уверенный в себе, изображенный с золотым свитком в руке оратор Блусс из Майнца, носит свое местное одеяние. В Кельне есть три надгробные плиты, которые заказал для своей семьи, семьи своего отца и семьи своего тестя Биенн, уроженец области виромандов (около Сен Квентина). Эти плиты доказывают, как долго сохранялись древние галльские имена и самосознание виромандов.
Несмотря на демонстративно подчеркнутое здесь богатство отдельных представителей группы провинциалов, политически значимыми были не они, а представители муниципальной аристократии и те провинциалы, которые получили права римских граждан. Пополнение римского правящего слоя из их рядов приводило к значительному ослаблению провинциальных сил. Поэтому это способствовало возникновению противоположных тенденций: с одной стороны, в самих провинциях намечалось нивелирование первоначально сильно выраженной юридической и социальной дифференциации, которая должна была привести в конечном результате к новой поляризации между более почетными и более низкими. С другой стороны, группа римских граждан потеряла свою первоначальную однородность и целостность, потому что римское гражданское право предоставлялось все более щедро. Возникшие противоречия были разрешены только в начале III в.н.э. указом Антониниана.
Римские граждане
По определению римского личного права, понятие римские граждане не тождественно с часто презираемой массой римского плебса. Понятие охватывало всех свободных граждан, то есть и представителей правящего слоя, о котором будет сказано позже. Поэтому, говоря о классической республике, Теодор Моммзен мог утверждать, что «самой глубокой и замечательной мыслью римского общества было то, что внутри римского гражданства не было ни господина, ни слуги, ни миллионера, ни нищего, а одинаковая вера и одинаковое образование охватывали всех римлян» («Римская история». Берлин, 1903, с. 884).
Однако этот аспект тождественности все больше отходил назад из-за последующей экономической и социальной дифференциации римского населения и особенно из-за расширения римского гражданского права. В то время как римские правящие слои ко времени поздней Республики все больше изолировались и сословно укреплялись, от преимуществ римского гражданина выигрывали прежде всего представители средних и низших слоев.
Самосознание римского гражданина долгое время было наполнено великой республиканской традицией, сознанием того, что ты являешься членом свободного государства и не только имеешь государственные и частноправовые привилегии, но и как представитель великой военной державы эпохи пользуешься всеобщим уважением. Однако не только этот пафос, но и конкретные политические, правовые и материальные преимущества были имманентны понятию римского гражданства.
К этим преимуществам прежде всего относились, хотя и фактически ограниченные, политические выборные права и права принятия решения, нередко переоценивая возможность осуществления права голоса, защита от произвола магистратов народными трибунами, гарантия надлежащего судопроизводства перед судьей или народным собранием. К этому же следует добавить возможности пользования государственной земельной собственностью, участие в колонизации, преимущество служить в легионах, подниматься там по служебной лестнице и, наконец, как ветеран обеспечить себе достойное и уважаемое существование. Кроме того, римский гражданин имел преимущественные права при распределении зерна и участвовал в разделе военных трофеев.
Изменения, которые принес принципат для свободных граждан Рима, отобразил Ювенал в своей знаменитой 10-й сатире, в которой отражалось требование: «хлеба и зрелищ». Однако, чтобы соответствующим образом оценить эти изменения, нужны более широкие рамки. Прежняя экономическая и социальная однородность римских граждан, мелких крестьян, ремесленников и торговцев ко времени поздней Республики уступила место значительной дифференциации, которая даже приблизительно не охватывается категориями городского и сельского плебса. Начавшаяся со времен Второй Пунической войны концентрация населения в самом Риме привела к неразрешимой социальной проблеме, потому что в нем хронически недоставало рабочих мест.
Увеличение потребностей в рабочей силе в строительном секторе, художественном ремесле и в сфере услуг различного рода не могло в достаточной мере воздействовать на рынок рабочей силы, потому что постоянно сохранялся приток населения из всех частей империи. Ни возобновление процесса колонизации Цезарем и Августом, ни потребность в рекрутах для легионов не могли надолго разрешить эту проблему.
Потеря однородности римских граждан была одновременно и результатом римской гражданско-правовой политики, о которой будет сказано далее. Однако уже здесь нужно вспомнить о том факте, что с I в. до н.э. начались новые процессы, вызванные коллективными предоставлениями римского гражданского права и ростом индивидуальных присвоений этого права. Предоставление Цезарем римского гражданского права всем италийским союзникам после Союзнической войны (91—89 гг. до н.э.) и всем жителям Северной Италии было апогеем той политики, которая юридически зафиксировала романизацию Италии.
С другой стороны, свободными римскими гражданами были апостолы Павел, Гай Юлий Еврикл, доверенное лицо Августа в Спарте или сириец Гай Юлий Никанор, который был так богат, что смог купить остров Саламин и подарить его Афинам.
При принципате группа римских граждан охватывала не только прежний городской и деревенский плебс Рима, но также и часть очень активных, равных с точки зрения гражданского права жителей Италии и колоний, а также легионеров. Она охватывала также часть муниципальной аристократии, представителей местного и регионального правящего слоя, то есть тот важный круг лиц, который идентифицировал себя с делом Рима и совершенно сознательно поддерживал его власть.
После Августа римские принцепсы были вынуждены продолжать те обширные меры по обеспечению, к которым привыкли беднейшие свободные граждане Рима со времени Цезаря, и на исполнении которых они постоянно настаивали. Это относится к бесплатному обеспечению зерном, которое было введено народным трибуном Клодием в 58 г. до н.э., к денежным и продуктовым подаркам, которые Цезарь в 46 г. до н.э. довел до невиданных до сих пор размеров, выдав каждому гражданину по 100 динариев, по 10 шеффелей зерна и по 10 литров масла. Несмотря на все злоупотребления, которые были связаны с этой системой денежных подарков, процесс стал необратимым.
Так, по праздничным поводам, таким, как вступление в управление государством, триумф, усыновление или назначение наследника, раздавались огромные суммы в надежде завоевать популярность. Денежные и продуктовые подарки были важнейшим признаком щедрости принцепса. Получатели при этом заносились в списки и получали сначала бронзовые или свинцовые марки, которые отоваривали потом у ответственного за это чиновника. При Калигуле и Нероне, особенно щедрых на подарки, эти старые формы были отменены, монеты и ценные предметы хаотически расшвыривались, чем пользовались также и неграждане. Однако такие эксцессы были исключением.
Величина распределяемых сумм при Августе и в течение I в.н.э. оставалась приблизительно постоянной. Так, первый принцепс сообщает о восьми подарках на сумму от 60 до 100 динариев каждый, которые он раздал между 44 и 2 г. до н.э. У Домициана засвидетельствовано три подарка на сумму в 75 динариев каждый. Потом денежные суммы значительно повысились, при Траяне до 650 динариев, при Адриане до 1 000, при Антонине Пие до 800, при Марке Аврелии и Коммоде до 850, при Септимии Севере до 1 100 динариев, а потом при Каракалле и Севере Александре упали до 400—600 динариев.
Распределяемое количество зерна, наоборот, не изменилось. Оно составляло 5 люций в месяц на каждого получателя (люций = приблизительно 8,75), что соответствовало тому количеству, которое Катон когда-то предусмотрел для занятых тяжелым трудом рабов, и превышало рацион (3 люция) римского легионера во времена Республики. Однако этого количества для одного гражданина было вполне достаточно, но его не хватало, чтобы прокормить семью.
