Расцвет этих объединений приходится на II в.н.э., когда, например, в одной Остии было не менее 40 религиозных и профессиональных коллегий. В коллегии лодочников число членов между 152 и 192 г.н.э. поднялось с 126 до 266. С одной стороны, известны случаи вмешательства принцепсов в жизнь коллегий, потому что богатые граждане пытались освободиться от разных обязанностей благодаря принадлежности к привилегированной коллегии. С другой стороны, эти безотказные, работоспособные организации во время кризиса III в.н.э. все чаще получали от римского государства разнообразные задания вплоть до того, что важнейшие для транспорта и снабжения коллегии в конце концов превратились в корпорации, выполняющие принудительные работы.
Муниципальная аристократия
Среди различных социальных слоев Римской империи муниципальная аристократия была той группой, которая занимала значительное, но одновременно и своеобразное положение. Михаил Ростовцев констатировал, что она «придавала империи блистательный внешний вид; фактически правила она» («Общество и экономика Римской империи». Лейпциг, 1931). Так как ее представители в любом городе, как правило, обозначались, как «сословие декурионов», на первый взгляд кажется, что принадлежность к городскому совету была идентична принадлежности к сословию.
Это сословие декурионов часто причислялось к высшему слою империи, или даже к «имперской аристократии». Новые исследования выявили очень дифференцированное положение этой городской элиты в различных частях империи, обратили внимание на неоднородность этой группы и на тот факт, что в отличие от сенаторов и всадников она является не сословием, а исключительно локальным слоем.
Общая численность этой группы в более чем 1 000 городов империи составляла около 150 000 человек. Только в римской Северной Африке, по расчетам Р.Дункан-Джонса, их насчитывалось примерно 25 000, то есть 2 % от всех взрослых мужчин. Однако отношения именно в Северной Африке подтверждают значительную разницу в экономическом и социальном положении и в общественном престиже, которая существовала между членом городского совета большого города, такого, как Карфаген, и маленького горного местечка или оазиса. Если в Карфагене для того, чтобы стать членом городского совета, требовалось минимальное состояние в 100 000 сестерциев, то в маленьких городах достаточно было 20 000. Это была сумма, которая выплачивалась соответствующим гражданам, принадлежащим по римским и межрегиональным масштабам только к низшим слоям населения. Несмотря на скромные требования, тем не менее обычно требуемое число в 100 активных полноправных членов сословия декурионов достигалось не во всех городах.
Функции, привилегии, но также и обязанности представителей муниципальной аристократии становятся понятными только внутри широкого поля задач городского самоуправления в Римской империи. Хотя на них не лежало бремя внешней политики и обороны, для городов оставалось достаточно задач, которые требовали прежде всего больших финансовых затрат. Эти задачи могли быть выполнены только благодаря необычайной добровольной готовности к работе или необычайного обременения их жителей и в первую очередь их высшего слоя.
Особенно больших усилий требовала сфера религии. Забота о культах, связанная с регулярными жертвоприношениями, играми, праздничными пирами, а также с содержанием храмов и святилищ, постоянно требовала больших сумм. Это была наряду со многими другими постоянная ответственная задача. Другой задачей было городское строительство, которое включало из престижных соображений не только улицы, водопроводы или другие бытовые постройки, но и в средней величины общинах служебные здания, форумы, бани, театры и амфитеатры, реже библиотеки.
К этому нужно добавить предоставление зерна по льготным ценам для беднейших слоев населения и проведение игр. К тому же больших средств требовали обеспечение эффективной городской юрисдикции и жалование врачам и учителям. Очень затратными, наконец, были те нагрузки, которые от случая к случаю сваливали на города наместники или органы провинциальной администрации, а также нескончаемая череда посольств, которые каждый город должен был посылать к наместникам или принцепсам, чтобы представлять его интересы.
Этому множеству постоянных задач противостояли незначительные регулярные доходы. Из доходов городов от оставленных им налогов и судебных издержек, в редких случаях от процентов на состояние, города были вынуждены материализовать свои почести, связать занятие должностей в магистратуре и причисление к сословию декурионов с высокими финансовыми обязательствами; таким образом, первоначально добровольные работы превратились в принудительные обязанности.
Диктат городских финансов быстро оказал ощутимое воздействие на городскую конституцию и политику. Если в начале существовало уравновешенное отношение между тремя обычными органами городов — магистратами, советом и народным собранием, то в течение II в.н.э. вес однозначно переместился в пользу «сословия декурионов». Сначала народные собрания обладали правом выбора магистратов, совет, наоборот, имел первоначально совещательные и контрольные функции, теперь же он стал главным органом городского управления, и обязанности членов совета возросли. Так как кандидаты на магистратуры не находились в распоряжении совета, корпорация была вынуждена равномерно распределять обязанности между своими членами, и старые права народного собрания перешли к совету.
Первоначально в городах империи путь в городской совет лежал через городские магистратуры. Предпосылки для этого были строго юридически зафиксированы: доказательство свободного решения, гражданское право соответствующего города, минимальный возраст 25 лет, обладание минимальным состоянием, занятие уважаемой деятельностью, соблюдение норм, прежде всего положенной последовательности городской чиновничьей карьеры, и выплата взноса перед вступлением в должность. Эти ограничения не позволяли вступать в сословие декурионов лицам, которые были дискредитированы презренными профессиями, такими, как аукционер, учитель фехтования, могильщик, хозяин борделя, или же запятнали себя преступлением, банкротством или дизертирством из армии.
Сумма взноса была разной и зависела от места и должности. В Италии она колебалась между 2 000 и 20 000 сестерциев, взнос при вступлении в должность суфета в североафриканской Феметре составлял только 800 сестерциев, для Карфагена высшая городская должность стоила 38 000 сестерциев, это самая большая из известных до сих пор сумм, выплачиваемых в этой связи.
Компетенция и задачи различных чиновников были определены до мелочей. Срок исполнения обязанностей в каждой магистратуре равнялся одному году. Выдвинутый на пост служащий должен был представить поручителей, которые, как и он сам, несли ответственность за его деятельность. Эта строгая ответственность должна была защищать коммуны от всех ущербов нечестных дел по продаже, ссудам и арендам; позже эта ответственность была еще больше расширена. Строгие условия одногодичного исполнения должности и запрещение совместительства препятствовали возникновению доминирующего влияния одного человека. Во II в.н.э., когда повысились требования к обладателям чиновничьих должностей, возникло защитное определение, которое охраняло отдельных членов городского совета от перманентных нагрузок.
Обязанности и характеристики отдельных служащих на западе и востоке империи были различными. На Западе в магистратурах действовала римско-латинская модель — в больших городах карьера начиналась с квестуры. Квесторы прежде всего отвечали за казну и архив народа. Гораздо шире была сфера деятельности эдилов. Они осуществляли обеспечение продовольствием, надзор за торговлей и рынком, поддержание порядка и спокойствия на улицах города, следили за общественными зданиями, заведовали местами застроек общины и, наконец, проводили городские игры, на финансирование которых эдилы вносили значительные суммы из собственных средств.
