Я недовольно пожал плечами – он явно переоценивает мои отметины. До сих пор они мне в Зоне не особо помогали, кроме случая с Головой-два-уха. Но попробовать можно.

Я уставился в проем между каланчой и магазинчиком, его подсвечивали фары наших вездеходов, но, как по мне, света было маловато. Аномалии сменяли друг друга, но интуиция даже не пикнула. Ослепла и оглохла, зараза.

Прошел час, другой. Остальные ждали не сказать что терпеливо. Литва то и дело дергал Сумрака, мол, только зря теряем время. От этого козла, то есть меня, толку мало. Надо пробовать самим. Идти на риск.

Сумрак кривился и отмалчивался.

Рубик время от времени начинал хихикать, вскакивал на ноги, тыкал пальцем в Утюга, на этот раз в качестве цели выбрав нос.

– Я ему все пальцы переломаю, – бурчал Ястреб, вновь усаживая отмычку.

И только Архимедик был паинькой – прикорнул на земле у вездехода и кайфовал, ни на что не обращая внимания.

Чвиль подошел ко мне, встал рядом, напряженно вглядываясь в оживающие по очереди аномалии.

Сейчас перед нами застыла отвратительная зелень «ведьминого студня». Я смотрел на него во все глаза. Старался даже не моргать, чтобы не упустить чего-то важного, какой-нибудь намек на то, что эта аномалия безопасна.

Внезапно мне показалось, что зеленоватая рыхлая поверхность стала переливаться радугой, словно в масляном пятне. Или это у меня уже в глазах зарябило от долгого напряженного разглядывания одного и того же пейзажа?

Я сморгнул, прищурил глаза. Радуга не исчезла. В душе против воли забрезжила надежда.

– Масло на поверхности! Марат, видишь? – возбужденно спросил я у Чвиля.

– Э… Вроде нет, – засомневался он.

– Что там? – вмешался Сумрак.

– «Студень» изменил цвет, – торопливо пояснил я.

– М-да? – с сомнением протянул Коля, разглядывая аномалию. Кажется, он не увидел ничего особенного, как и Марат. – Думаешь, «выигрышный шар»?

– Почти уверен в этом! Семь из десяти.

– Запускайте отмычку, – тотчас скомандовал Сумрак. Он поверил мне безоговорочно. А может, просто устал ждать.

Литва сделал шаг к Архимедику, но тот внезапно вскочил на ноги и приказал:

– А ну стоять!

Его голос звенел от напряжения, а в руке был… пистолет! И ни малейшего следа наркотического куража.

Похоже, Архимедик не принимал вечернюю пайку – только сделал вид. Как и Рубик. Он перестал изображать идиота и встал рядом с Архимедиком, сжав кулаки. Их обоих трясло от напряжения, но на лицах читалась решимость.

Литва замер, глядя на взбунтовавшихся отмычек сквозь прищур. Видно, прикидывал, есть ли в пистолете патроны и сколько.

– О-па! – Утюг изумленно вытаращился на Архимедика. – Ты где ствол надыбал, чудила?

– Не твое дело, – отрезал Архимедик и окликнул Сумрака: – Коля, ты же обещал, что будет жребий. Давайте тянуть соломинки. Иначе всех положу. Мне терять нечего!

– Ну ты дурак! Сейчас в «лото» выигрышный шар! У нас есть шанс выбраться отсюда. Понимаешь? Выбраться без потерь! – заорал на него Сумрак. – Не веришь, спроси Трын-траву.

– Раз так уверен, пусть первым идет кто-то из вас, – возразил Архимедик.

Он явно уперся рогом, и его не переубедить.

– Время ж уходит, – простонал Чвиль. – Сейчас аномалии сменятся – и конец!

– Ах ты паскуда! – взревел Утюг и бросился на Архимедика.

Раздался выстрел. Потом еще. Стреляли из двух стволов – это в потасовку вмешался Литва.

Всё произошло очень быстро.

Чвиль моментально залег, опасаясь попасть под шальную пулю. А Сумрак выхватил пистолет и направил на меня:

– Не вздумай дергаться, Трын-трава.

Стрельба закончилась так же внезапно, как началась. На земле лежали Архимедик и Рубик. Литва сидел рядом, постанывая и зажимая руками живот, Утюг ругался матом и тряс рукой.

– Серега, Славик, живы? – окликнул их Сумрак.

– Почти, – Утюг посмотрел на Литву. – Этот урод ему прямо в брюхо маслину загнал. А я кулак о Рубика сбил.

– С отмычками что?

– Архимедик готов. А Рубика я только вырубил, – отчитался Утюг.

– С-суки, – прохрипел Литва. – Промедол дайте. И кровь надо остановить. У нас в аптечке есть зажимы?

– Сейчас, потерпи, – Чвиль направился к нему, а Сумрак посмотрел на меня.

– Дурить не будешь, Трын-трава?

– Нет.

Я не соврал. Какой мне смысл продолжать бузу без оружия, когда они все начеку?

Коля кивнул и велел Чвилю:

– Грузи Литву в машину, там зашьетесь. Утюг, а ты Рубика сюда тащи. Да пошустрее, пацаны, пока выход не закрылся!

– Погоди, – Чвиль наклонился над Архимедиком, пощупал ему пульс. – Этот пока жив, давай его, а Рудик еще на БЭМЗ пригодится.

– Шустрее, пацаны.

– Ястреб, помогай, – велел Чвиль.

Они вдвоем подхватили Архимедика, подтащили к каланче. Одежда на груди у него была черная от крови.

– Эй, очнись, слышишь? – Марат всадил в шею Архимедика шприц. Похлопал по щекам. – Давай открой глаза.

Архимедик зашевелился, застонал.

– Ништяк, – обрадовался Чвиль. – Серега, действуй.

Утюг подхватил умирающего на руки, подбежал с ним почти к самой границе аномалии, натужно заревел и бросил окровавленное тело вперед, словно куклу.

Архимедик грохнулся прямо в зеленоватую вязкую «кашу», выгнулся дугой, захрипел, попытался сесть, чтобы мерзкая субстанция не попадала на лицо.

В сидячем положении «студень» доходил ему до пояса, лип к рукам и телу, но не причинял вреда.

Выход и впрямь открылся.

– По машинам! – завопил Сумрак.

Просить дважды не пришлось.

Мы с Колей подбежали к вездеходу, где за рулем сидел Сало.

– Ты назад, – отрывисто скомандовал мне Сумрак.

Спорить не было времени. Я втиснулся на заднее сиденье, Коля устроился рядом с Толей, рявкнул на него:

– Гони, чего ждешь?

– Там же Архимедик, – попытался спорить Сало. – Он еще живой.

Сумрак выматерился, потеснил Толика и сам нажал на газ, ухватив одной рукой руль, а другой переключая передачи. Двигатель взревел. Колеса закрутились, плюясь землей и травой.

Я видел через переднее лобовое стекло, как Архимедик из последних сил пытается отползти в сторону, расшвыривая во все стороны куски «студня».

Поздно!

Наш вездеход влетел в аномалию, подпрыгнул, переезжая тело. Из-под колес раздался короткий отчаянный крик.

Сало весь окаменел. Я видел сбоку, что глаза у него закрыты, а зубы крепко стиснуты.

Казалось, мы ехали через «студень» целую вечность, под колесами противно чавкало. А потом это внезапно закончилось.

Сумрак по инерции проскочил вперед и остановил телегу. Рядом затормозили еще два вездехода. Из них вышли Чвиль и Ястреб.

– Выбрались? – Марат вопросительно посмотрел на нас и перевел взгляд назад, туда, где по-прежнему торчала каланча.

– Трактор где? – спросил Сумрак.

– Разве Ястреб в него не сел? – удивился Марат.

– А я был уверен, что ты, – огрызнулся Утюг.

– Я ж с Литвой в телеге был, – напомнил Чвиль.

– И я в телеге – с Рубиком.

Я не стал слушать их дальнейшие разборки, медленно пошел к каланче, подсвечивая себе фонариком – фары наших машин сейчас светили в противоположную сторону.

Внешне пейзаж не изменился – тот же бревенчатый магазинчик, те же многоэтажки на другой стороне улицы. И только кое-чего не хватало…

– Где он? – Толик подошел к тому месту, где еще минуту назад плескался «студень», и зашарил лучом фонаря по земле, разыскивая останки Архимедика. Но их не было. И трактор тоже исчез. Вернее, они остались внутри замкнутого пространства «спортлото».

– Мы выбрались, – пустым безжизненным голосом сказал я Толику. – Можно радоваться.

– Ага, – в тон мне откликнулся он. – Прошли по трупам. Вначале Сапог…

– Не надо! – резко перебил я. – Что сделано, то сделано. Мне с этим жить, не тебе.

Он тяжело вздохнул и промолчал.