Эх, хорошо!

Вода обжигала ссадину на руке, оставленную «колобком», но даже эта саднящая боль не портила удовольствия.

Покинув душ, я взялся за расческу и посмотрел на себя в зеркало. Вот черт! В волосах осталась какая-то красно-рыжая дрянь. Плохо голову помыл, что ли? Стал перемывать – бесполезняк. Пригляделся. Похоже на краску – будто на висках несколько прядей выкрасили в медный цвет. Подобным образом любит себя раскрашивать школота, только у них цветные пряди длиннее и ярче – зеленые, розовые или оранжевые. А у меня выглядит так, словно в волосы высыпали горсть медных опилок. Проделки Зоны, не иначе. Выходит, пометила она меня. Сразу вспомнился красный рой, по ходу его рук дело. Интересно, такая отметина – это хорошо или плохо? Возможно, отныне мне в Зону вход воспрещен – и часа внутри периметра не проживу. Или наоборот, стану там своим – буду стороной обходить все аномалии на автопилоте. Ладно, поживем – увидим. На следующей неделе пойду – узнаю. А пока жизнь продолжается – и будь что будет…

Переодевшись и глотнув рюмку коньяка, я сложил весь хабар из обоих рюкзаков в спортивную сумку. Все это время машинально поглядывал на свой мобильник, но он упорно молчал.

Я сел на диван и принялся ждать, не сводя с телефона глаз. Постепенно во мне начало разрастаться разочарование. Кажется, Александра не собиралась звонить и говорить «спасибо» за спасение брата. Наверное, надо было остаться у Толика и дождаться ее прихода. Но мне хотелось, чтобы она сама искала меня. Типа это нужно ей – не мне. А я весь такой из себя скромный герой. Просчитался. Вот гадство! Ведь, если откровенно, в Коровнике я корячился только из-за нее. Надеялся, дурак, что она наконец-то оценит, поймет, что была неправа. Как видно, зря.

Сердце привычно заныло – как старая рана перед дождем. За последние полгода я уже привык к этой боли. Да и она вроде с каждым днем становится все слабее…

А, плевать! Я решительно убрал мобильник в карман. Пойду в «Радиант» получать бабки. Подхватив сумку с хабаром, я вышел из квартиры.

…Они караулили у двери. Удар кулаком в челюсть мгновенно отправил меня в нокдаун. Я поплыл, с трудом ориентируясь в происходящем. Почувствовал только, как сумку сорвали с плеча, а меня поволокли вниз по лестнице. Втолкнули в квартиру к Толику.

Он по-прежнему полулежал на том самом диване, на котором я оставил его, а в центре комнаты стоял Коля Сумрак и мерзко улыбался.

Ни Саши, ни отца Сала видно не было. Неужто Салонников-старший и впрямь так крепко спит? Напился, что ли? Сумрак и компания шум производили немалый.

А вот отсутствие Александры теперь не удивляло. Толян с ней явно еще не связывался, решил вначале пообщаться с боссом. Значит, едва я за порог, он бросился названивать своему хозяину. И меня, не моргнув глазом, сдал. Вот ведь сучара!

Двое парней подволокли меня к Сумраку.

– Ну здоров, Трын-трава, – протянул Коля. – Что ж ты чужой хабар крадешь? А?

Вопрос риторический. Так сказать, лирическое вступление перед тем, как начать бить. Мое сознание начало потихоньку проясняться. Я дернулся на пробу, но держали крепко.

Одного из двух конвоиров я знал. Бывший боксер-профессионал, а теперь торпеда Хазара, кореш Сумрака, здоровенный амбал по кличке Утюг. Вернее, в глаза его звали красиво – Ястреб. Подозреваю, что погоняло он выдумал себе сам. А вот за спиной его иначе как Утюгом не обзывали – в одиночку чувак мог убаюкать трех-четырех не самых слабых пацанов за пять секунд. И убаюкивал не раз. Утюжил их так, что потом бедолаг по кусочкам собирали.

Единственный, кто выстоял в драке против Утюга, – это Ким. Махались они один на один. Типа дружеский поединок профессионалов. Кровищи, помню, было! Причем досталось обоим. Только Ким на ногах устоял, а Утюг был вынужден опуститься на одно колено. Ну ему поражение и засчитали. Хотя сам Ястреб потом везде орал, что была ничья.

Мой кореш Ким вообще крутой рукопашник. Бывший наемник международного уровня. Стреляет с двух рук по-македонски и еще всякие штуки вытворяет – зашибись. Такого и по телику не увидишь. И то ему с Утюгом несладко пришлось. У меня же вообще шансов нет.

Я посмотрел на Толю. Вернее, на кобуру с «Макаровым» – она по-прежнему висела у него на поясе. Сало перехватил мой взгляд, съежился и отвел глаза в сторону. Ясно. От него помощи ожидать не приходится.

– Чего молчишь, Трын-трава? Или мои пацаны тебе язык в глотку забили? – продолжал выеживаться Сумрак.

– Да он обделался со страха, – фыркнул второй из торпед, чьего имени я не знал.

– Точно, – заржал Коля.

Я в упор посмотрел на него.

– Мои штаны сухие, можешь проверить – поцеловать меня в жопу. А вот тебе портки после Коровника явно пришлось менять. Бежал оттуда небось, не оглядываясь. Даже дрища своего забыл, – кивок на Сало. – Вместе с хабаром, кстати. Тогда не больно-то тебе «бенгальский огонек» был нужен. Очканул по полной, а? Сыкло ты, а не сталкер, – я засмеялся и харкнул Сумраку под ноги.

Его глаза опасно сощурились, а губы сошлись в нитку. Ну вот, я, кажется, нарвался. Если б смолчал, отделался парой-тройкой тумаков. А так огребу по самые помидоры.

Толик весь сжался, словно метелить вот-вот будут не меня, а его, и заскулил:

– Коля, не надо! Ты же обещал, что не тронете!.. Что только хабар отберете!..

Сумрак даже не взглянул в сторону Сала. Его полный ненависти взгляд был прикован к моему лицу. Коротко, без замаха он вбил кулак мне в «солнышко». А потом еще раз – с другой руки. И пошла молотилка. Торпеды держали меня крепко, не давая согнуться, а Сумрак бил и бил, явно перепутав мой живот с боксерской грушей. Пару раз прилетело и в лицо. Рот быстро наполнился кровью, в ушах зашумело, а дышать стало абсолютно невозможно.

Мой взгляд упорно возвращался к «Макарову». На месте Сала я бы уже начал стрелять. Но он не дергался. Сидел на своем диване и только вздрагивал всем телом от каждого удара, который я получал.

Через некоторое время я ощутил, что лежу на полу. Сумрак присел рядом на корточки. Спросил:

– Теперь что скажешь, «крутой сталкер»? Уже не так весело, а?

На этот раз у меня хватило ума промолчать. Сумрак удовлетворенно улыбнулся и отвалил с хабаром. Ничего, мразь, погуляй пока. Потом сочтемся. За мной не заржавеет.

Как только Сумрак ушел, Сало принялся кому-то звонить, от нервов не попадая в кнопки телефона. Через некоторое время хлопнула входная дверь, и в комнату ворвался свежий ветер по имени Сашка.

Она строго велела мне лежать на полу и не дергаться – единственный диван занимал Сало. Насколько я знал, во второй комнате, где раньше жила Александра, имелась вполне удобная кровать, но там сейчас спал Салонников-старший, причем за плотно закрытой дверью. На шум он так и не выполз. Может, и к лучшему.

Сашка помогла мне снять рубашку, осмотрела ребра, пощупала живот. Делала все быстро, профессионально, изредка задавая вопросы типа: «Тут болит?», «Голова кружится?», «Тошнит?»

– Ты легко отделался, Игорь, – наконец заявила она. – Переломов и внутренних повреждений, судя по всему, нет. Правда, небольшое сотрясение все же есть. Если ты, конечно, не врешь, что голова почти не кружится и подташнивает лишь слегка. А еще имеется приличных размеров гематома на теле. Синячище будет огроменный. Но тебе же не привыкать? Ты ведь без шухера не можешь, да, сталкер?

В словах Александры звучал упрек, отлично понятный нам обоим. Мне стало до смерти обидно. Я хотел ответить, что, если бы не был сталкером и не пошел сегодня в Зону, ее брат погиб бы. Но не сказал, промолчал. Она еще не знает, кому обязана спасением Толика. Он не успел рассказать. Так что подождем. Рано или поздно она узнает, и вот тогда… Посмотрим, что будет…

Сашка не дождалась ответа, пробормотала:

– Вижу, что ничего не изменилось.

Она резко поднялась на ноги и пошла в ванную. Пропадала там намного дольше, чем нужно, чтобы налить воду в ковш и снять с крючка полотенце.

Видно, брала себя в руки. У нее так всегда – чтобы успокоиться, надо побыть одной.