– Ах, какой ты внимательный! Самый заботливый из всех ангелов-хранителей! – саркастически откликнулся я.

– Да, именно такой, – не моргнув глазом подтвердил он. – Итак, ты не хочешь мне поведать о том, что задумал и чем занимаешься?

– Пошли, – сказал я. – Будет лучше, если мы найдем местечко побезопаснее где-нибудь в глубине парка.

Они последовали за мной. Мы шли как обычные люди и вскоре оказались в самой гуще старых дубов. Высокая трава там росла без помех и нигде не была примята, ибо в такую глушь не рискнет забраться на отдых даже самый отчаянный из смертных.

Среди искривленных корней мы расчистили для себя участок на заледеневшей земле. Свежий и чистый ветерок дул со стороны близлежащего водоема и иногда доносил до нас слабые запахи Нового Орлеана – впрочем, такие запахи характерны для любого большого города. Но главное, что мы опять были вместе, все трое.

– Ну давай же, расскажи нам, чем ты сейчас занимаешься, – вновь попросил Арман и вдруг придвинулся ко мне вплотную и как-то по-детски и в то же время с европейской элегантностью поцеловал меня. – У тебя крупные неприятности. Только не пытайся отрицать – все знают, что это правда.

Металлические пуговицы его джинсового костюма обжигали холодом, как будто он только что прибыл из тех мест, где стояли жестокие морозы.

Мы никогда в полной мере не знали возможностей и мощи друг друга. Это была своего рода игра. Спросить его, откуда он узнал о моих проблемах и каким образом оказался рядом, было все равно что поинтересоваться у смертного незнакомца, как именно он занимается любовью с собственной женой.

Я долго молча смотрел на Армана, а Дэвид полулежал рядом, откинувшись назад и опираясь на локти, и наблюдал за нами обоими.

Наконец я решился заговорить:

– Меня посетил дьявол. Он предложил последовать за ним и собственными глазами увидеть рай и ад.

Арман не проронил ни слова и лишь слегка нахмурился. А я тем временем продолжал:

– Это тот самый дьявол, в которого я не верил и веру в которого много веков назад пытался разрушить в тебе. Но ты был прав. Прав по крайней мере в одном: он действительно существует. И я с ним встретился. – Я покосился на Дэвида. – Он хочет, чтобы я стал его помощником. И дал мне две ночи, чтобы я посоветовался с другими. А потом обещал показать мне сначала рай, затем ад. Он заявил, что не несет в себе зла.

Дэвид молчал, устремив взгляд в темноту. Арман, тоже молча, с восхищением смотрел на меня.

Я стал рассказывать дальше и постепенно поведал им обо всем. Ради Армана я повторил рассказ о Роджере и о беседе с его призраком, затем во всех подробностях вспомнил, как неудачно сложился мой визит к Доре, как в монастыре появился преследовавший меня повсюду дьявол и как мы спорили и сражались с ним.

Я старался не упустить ни единой детали. Я полностью раскрыл перед Арманом свой разум, позволяя ему проникнуть туда и, быть может, отыскать там еще что-то важное.

Наконец я закончил.

– Только, пожалуйста, обойдемся без оскорбительных замечаний, – гордо заявил я, откидываясь на спину на траве. – Не спрашивайте меня, почему я сбежал от Доры или зачем выложил ей все про ее папочку. Я не могу избавиться от ощущения, что Роджер по-прежнему рядом, не в силах забыть его дружеское ко мне отношение и его безграничную любовь к дочери. А этот Мемнох-дьявол показался мне вполне разумным и беззлобным существом, к тому же речи его весьма убедительны. Что же касается нашей битвы, то я и сам до конца не понимаю, что произошло; знаю только, что дал ему пищу для размышлений. Спустя две ночи он вернется, причем, если мне не изменяет память – а она не изменяет мне никогда, – он сказал, что найдет меня, где бы я в тот момент ни находился.

– Да, в этом можно не сомневаться, – вполголоса откликнулся Арман.

– Мои мучения, кажется, не доставляют тебе удовольствия, – с горьким вздохом заметил я.

– Конечно нет, – ответил Арман. – Надо признать, однако, что ты и не выглядишь измученным. Ты стоишь на пороге очередной авантюры, и на этот раз просто действуешь чуть более осмотрительно, чем прежде, когда ты так бездумно позволил смертному сбежать в украденном у тебя теле, а сам остался внутри его бренной плоти.

– Нет, я не осмотрителен – я просто в ужасе. Уверен, что это существо – Мемнох – действительно самый настоящий дьявол. Доведись тебе стать очевидцем его видений, ты бы тоже не усомнился в его дьявольской сущности. Я говорю сейчас не о чарах, не об умении завораживать Ты и сам можешь зачаровать кого угодно, Арман, – и весьма успешно проделывал это со мной. Но я дрался с ним. Он обладает некой субстанцией, способной проникать в реальные тела, в то время как сам по сути своей, несомненно, материален, но бестелесен. Что до всего остального, то я вполне допускаю, что здесь не обошлось без чар. Во всяком случае, он недвусмысленно намекал, что обладает чарующей силой – так же как и я.

– Судя по твоему описанию, это был, скорее, ангел, – безапелляционно заявил вдруг Дэвид. – Только этот ангел возомнил себя падшим.

– Дьявол... Дьявол собственной персоной... – задумчиво пробормотал Арман. – Чего ты хочешь от нас, Лестат? Ты просишь нашего совета? На твоем месте я ни за что не последовал бы за этим духом по собственной воле.

– Почему? – спросил Дэвид, прежде чем я успел вставить хоть слово.

– Понимаете, – пояснил Арман, – существует множество разного рода вполне земных созданий, чью сущность не в состоянии определить даже мы, равно как мы не можем установить места их обитания, не говоря уже о том, чтобы контролировать их поведение. Нам известно, что некоторые бессмертные существа выглядят как обычные люди, хотя на самом деле таковыми не являются. И тот, кого встретил ты, может оказаться кем угодно... К тому же его обхождение с тобой кажется мне весьма подозрительным... все эти видения, льстивые речи...

– Возможно, ты прав, – перебил его Дэвид. – Но почему бы не допустить и другое: что он действительно дьявол, преследующий свои определенные цели, что он вполне разумен и рассудителен – как ты всегда и предполагал, Лестат, – и что он вовсе не моральный урод, а самый настоящий ангел, который нуждается в твоей помощи. Но при этом он не желает принуждать тебя к чему-либо. Сам факт его появления и без того можно считать своего рода насилием.

– И все же я не доверился бы ему, – настаивал на своем Арман. – Что значит – он нуждается в твоей помощи? Означает ли это, что ты будешь существовать одновременно на земле и в аду? Нет, уже за одни только речи я стал бы избегать его всеми силами, обходить стороной – за те образные выражения и слова, которыми он пользуется. И даже имя его – Мемнох – звучит странно. Мне слышатся в нем отголоски зла и порока.

– Признаю, почти то же самое говорил тебе когда-то я сам, – вздохнул я.

– Мне не довелось собственными глазами лицезреть Властителя Тьмы, – продолжал Арман. – На протяжении многих веков я сталкивался лишь с суевериями и предрассудками и видел чудеса, сотворенные такими же демонами, как мы сами. Ты видел чуть больше. Но ты прав. Сейчас я повторяю тебе то, что прежде от тебя же и слышал: откажись от веры в дьявола, не считай себя его детищем... Между прочим, я говорил это и Луи, когда он пришел ко мне в поисках объяснений относительно Бога и вселенной. Ни в какого дьявола я не верю! И тебе не советую. Не доверяй этому существу! Отвернись от него и не слушай его сладкие речи!

– Что касается Доры, – негромко заметил Дэвид, – то ты поступил неразумно, нарушив неписаные правила и законы сверхъестественных созданий. Однако мне кажется, что положение еще можно исправить.

– Сомневаюсь, – возразил я.

– Почему?

– Хочу спросить вас... обоих... Скажите, вы верите моему рассказу?

– Я знаю, что все действительно было именно так, – сказал Арман, – но я не верю, что тот, с кем ты встретился, действительно дьявол и что он возьмет тебя с собой в рай и в ад. А если говорить совсем откровенно, то, будь это правдой... Будь это правдой, тебе тем более не следует идти за ним...