Уже повернув с площадки на следующий марш ступеней, Дора вдруг резко остановилась и повернулась в мою сторону. Я застыл. Она не могла видеть меня в такой темноте.

Тем не менее она направилась прямо ко мне и протянула руку, нащупывая что-то на стене. Выключатель! Обыкновенный пластмассовый выключатель! И вдруг над моей головой вспыхнула лампочка.

Представьте себе картину: перед ней внезапно возник непрошеный гость – светловолосый молодой человек в черном шерстяном пальто и таких же брюках, глаза которого прятались за фиолетовыми стеклами очков! Хорошо еще, что стекла к тому времени были уже совершенно чистыми и на них не осталось следов крови ее отца.

Я исчез.

То есть я проскочил мимо нее с такой скоростью, что она даже не успела заметить мое движение. Я скользнул, задев ее словно дуновение легкого ветерка. И все. Преодолев два лестничных марша, я сквозь открытую дверь проник в окутанное тьмой помещение над часовней – не то мансарду, не то чердак. Одно из двух имевшихся там окон было разбито – прекрасный путь для отступления. Однако я остановился. Потом направился в самый угол, сел и скорчился там, подтянув колени к подбородку и устремив взгляд в сторону расположенной как раз напротив двери, которой только что воспользовался.

Ни криков, ни истерики – ничего. Она не помчалась с воплями прочь, не позвала на помощь, не включила сигнал тревоги. Какое спокойное бесстрашие перед лицом вторгнувшегося в ее жилище незнакомца! А что может быть страшнее для одинокой женщины, чем встреча с вампиром? Она для нее столь же опасна, как и для любого крепкого молодого мужчины.

Я вдруг услышал стук собственных зубов. Сжав правую руку в кулак, я крепко обхватил его ладонью левой. Ты, преследующий меня повсюду! Будь ты дьявол или человек, или черт знает кто еще, какое право ты имеешь требовать, чтобы я не разговаривал с Дорой? Что это еще за номера? Я и не собирался даже заговаривать с ней. Роджер, что же мне теперь делать? Ведь я и помыслить не мог, что она когда-нибудь увидит меня, тем более вот так!

Я не должен, не должен, не должен был приходить сюда без Дэвида. Мне нужна была опора, свидетель! И разве осмелился бы появиться и приблизиться ко мне этот преследователь, будь рядом Дэвид? О, как я его ненавидел! Я тонул в пучине. И не надеялся на спасение.

Но тогда... Что все это значит? Что именно меня убьет?

Вдруг я осознал, что Дора поднимается по лестнице. Она шла очень медленно и почти неслышно. Ни один смертный не уловил бы ее шагов. У нее в руке был электрический фонарик, которого я прежде не заметил. Луч его скользнул в открытую дверь и пробежался по балкам с внутренней стороны крыши.

Дора вошла в мансарду и выключила фонарик. Потом внимательно осмотрелась. Отблески уличного света, проникавшего сквозь круглые окна, играли в ее глазах. Фонари были совсем рядом с домом и позволяли ей достаточно отчетливо видеть помещение.

Наконец она заметила в углу меня.

– Почему вы так испуганы? – спросила она успокаивающим тоном.

Я еще теснее забился в угол, обхватив руками согнутые в коленях и плотно прижатые к телу ноги, и несвязно забормотал:

– Я... Я... Простите меня... Боюсь... Боюсь, что испугал вас. Мне очень неловко, что я доставил вам беспокойство... Это непростительно с моей стороны...

Она бесстрашно шагнула в мою сторону. Ее аромат, подобно медленно испаряющимся благовониям, постепенно наполнял воздух.

В своем цветастом платье с кружевными манжетами она казалась удивительно высокой, стройной и гибкой. Короткие черные волосы шапочкой покрывали голову и завивались у самых щек. Высокие скулы особенно четко выделялись в полумраке. Красивой формы рот оставался спокойным, не искаженным никакими эмоциями.

Большие темные глаза заставили меня вспомнить Роджера. Их пристальный взгляд был поистине завораживающим. Таким взглядом можно остановить и пригвоздить к месту даже хищного зверя.

– Я могу сейчас же уйти, – дрожащим голосом продолжал я. – Могу встать – очень медленно, чтобы не вызвать в вас беспокойства, – и уйти, не причинив вам никакого вреда. Клянусь! Вы не должны меня опасаться.

– Но почему вы? – спросила Дора.

– Простите, я не понял ваш вопрос. – Неужели я плакал? Или она заметила, как сильно я дрожу? – Что вы имели в виду, спросив, почему я?

Она подошла ближе и посмотрела на меня сверху вниз. Теперь я совершенно отчетливо видел ее загнутые кверху ресницы, твердый, упрямый подбородок, необыкновенно покатые плечи, так резко уходящие вниз, что казалось, будто они вовсе отсутствуют. Совсем еще девочка, и в то же время взрослая женщина, чистая, как лилия, женщина-мечта. Ее маленькая грудь терялась под свободным, бесформенным платьем.

Возможно, она тоже сумела рассмотреть меня лучше – обратила внимание на мои густые светлые волосы, на блики света в стеклах очков, на то, что я очень молодо выгляжу.

В ее присутствии рядом было нечто такое, что леденило душу. При этом она не казалась ни холодной, ни злой. И тем не менее... А может, это и есть признак святости? Насколько я помнил, мне еще не доводилось встречаться с настоящими святыми. У меня имелось собственное мнение относительно истинного значения этого слова.

– Почему именно выпришли, чтобы сообщить мне? – мягко пояснила она.

– Сообщить о чем, дорогая? – спросил я.

– О Роджере. О том, что он умер. – Она слегка приподняла брови. – Ведь вы пришли ради этого, разве не так? Я поняла, как только вас увидела. Я сразу догадалась, что Роджер мертв. И все-таки почему пришли вы?

Дора опустилась на колени прямо передо мной.

Я застонал. Значит, она прочла мои мысли! Узнала мою величайшую тайну! И мое важное решение! Вот, значит, как? Поговорить с ней? Поспорить? Шпионить за ней? Попытаться ее обмануть? Давать ей советы? А вместо этого мой разум с ходу огорошил ее чудесной новостью: Роджер мертв!

Она придвинулась ко мне еще ближе. Слишком близко. Не стоило это делать. Еще секунда – и она закричит от ужаса. А Дора уже поднимала свой фонарик.

– Не включайте его, – попросил я.

– Но что в этом плохого? Я не буду светить вам в лицо. Я просто хочу лучше вас видеть.

– Нет!

– Послушайте, если вы думаете, что я вас боюсь, то ничего подобного, уверяю вас, – искренне и просто сказала она. Но мысли ее бешено метались, разум пытался постичь происходящее, отметить каждую деталь.

– Почему?

– Потому что Бог не позволит существу вроде вас причинить мне хоть малейший вред. В этом я уверена. Дьявол вы или злой дух, мне неизвестно. А быть может, вы добрый дух, не знаю. Мне не дано знать. Если я сейчас осеню себя крестным знамением, вы можете исчезнуть. Хотя... Не думаю, что это случится. Все, что я хочу знать, – это почему вы так боитесь меня. Ведь дело, конечно, не в моей добродетели.

– Погодите-погодите! Секундочку! Значит, вам известно, что я не человек?

– Да, я вижу это. И чувствую. Мне и раньше приходилось встречаться с существами вроде вас. Я умею отличать их даже в толпе большого города. Всего лишь мгновенные видения, не больше. Мне доводилось видеть многое. Я не стану уверять вас в своем сочувствии, это было бы глупо с моей стороны, но я вас не боюсь. Ведь вы вполне земное существо, не так ли?

– Абсолютно, – ответил я. – И надеюсь еще неопределенно долго оставаться таковым. Послушайте, я совсем не хотел шокировать вас такой новостью. Я любил вашего отца.

– Вы серьезно?

– Вполне. А он безгранично обожал вас. И хотел, чтобы я рассказал вам кое о чем. Но главное – чтобы я присмотрел за вами.

– Едва ли вы на это способны. Взгляните на себя! Вы похожи на испуганного эльфа.

– Я боюсь не вас, Дора. – Меня внезапно охватило волнение, мне не терпелось поведать ей о своих страхах. – Я и сам не понимаю, что происходит! Да, я существо совершенно земное. Это правда. И я... Я убил вашего отца. Я лишил его жизни. Это моих рук дело. А потом... Потом он пришел ко мне, чтобы поговорить. И сказал: «Я хочу, чтобы ты позаботился о Доре». Он велел присмотреть за вами. Так все и было. Я страшусь не вас. Быть может, дело в самой ситуации – в ее необычности. Поверьте, я никогда не попадал в подобные обстоятельства, никогда не сталкивался с такими трудными вопросами...