Хромову почудилось, что в воздухе повисла насмешливая улыбка, словно он имел дело не с шефом, а с Чеширским котом, умеющим неожиданно появляться и так же неожиданно исчезать.

– Слушаю, – сказал он, не теряя времени на извинения.

Одна минута разговора по этой линии связи стоила около трехсот рублей.

– С тобой очень хочет переговорить один человек из Владивостока, – сообщил Второй. – Утверждает, что это чрезвычайно важно.

В приоткрывшуюся дверь заглянула Анжелика, успевшая избавиться от рубахи. Хромов бесцеремонно выставил ее вон и произнес в трубку:

– У меня нет приятелей во Владивостоке. Тех, кого я там знал, мертвы.

– Этот, похоже, жив, – сказал Второй, – и меня беспокоит то обстоятельство, что ему известен твой псевдоним и телефонные номера Службы. По-моему, тебя это тоже не оставит равнодушным.

– Вы угадали, – пробормотал Хромов.

Антитеррористический центр считался самым засекреченным подразделением ФСБ, ну а Службу международного розыска, ту вообще берегли как зеницу ока. Теперь же получалось, что один из лучших сотрудников этой Службы, истребитель Константин Хромов, лишился своего таинственного ореола и ему можно звонить на работу, как обычному смертному. Не то чтобы ему стало не по себе, но это настораживало.

– Я никогда не представляюсь Хароном и никому не даю своих служебных телефонов, – отчеканил Хромов.

– А я тебя ни в чем не обвиняю, – сказал Второй.

– Как зовут этого человека из Владивостока?

– Он не представился. В его речи слышны остаточные признаки китайского акцента. Наверняка можно утверждать, что кто-то из его родственников говорил на хэфэйском диалекте.

– Что-нибудь еще удалось выявить?

– Поисковый спутник засек его в кафе «Золотой тигр». Он звонил оттуда три раза, начиная с восьми утра и до девяти. На третий раз мне доложили и дали послушать.

Хромов посмотрел на таймер, показывающий 9:05.

– Во Владивостоке уже ночь? – предположил он, путаясь в часовых поясах.

– День, – сказал Второй. – Шестнадцать ноль-пять.

– Он объяснил, в чем дело?

– Молчал как партизан. Но во время последнего звонка сказал, что ты должен помнить его по Камчатке.

– А! – воскликнул Хромов. – Осиное гнездо.

Так еще со времен первой холодной войны называли американцы военный городок Вилючинск, расположенный на берегу бухты Крашенинникова, где базировался Тихоокеанский флот России. Хромов побывал там лет семь назад под видом коммерсанта, скупающего корабельный металлолом. В действительности он с напарниками должен был разгромить шайку китайских торговцев оружием. Похитив семью командира атомной подлодки «К-150», оснащенной крылатыми ракетами, обнаглевшие китайцы намеревались перегнать ее в свои воды. Все они были перебиты, но их главарю тогда удалось бежать, предварительно убив заложников. Звали его Виктор Хоу.

– Вспомнил? – спросил Второй.

– Такое не забывается, – сказал Хромов. – Телефончик этого человека из Владивостока не подскажете?

– Для этого и звоню. – Второй продиктовал номер, потом добавил: – Свяжись с ним. Чем меньше загадок в нашем деле, тем лучше.

– Прямо сейчас и звякну, – пообещал Хромов.

– Добро. Потом доложишь.

Второй умолк, как сквозь землю провалился. Хромов тут же набрал таинственный номер. Трубку взяли сразу.

– Слушаю, – произнес мужской голос.

– Это я вас слушаю, – грубовато сказал Хромов. – Интересуетесь греческой мифологией?

– Харон?

– Допустим.

– Если это ты, то, может, подскажешь, где лучше остановиться в Вилючинске?

– Дом офицеров, микрорайон Рыбачий.

– А чем там согреваются, когда отопление не работает?

– Коктейль «шило», – ухмыльнулся Хромов, – он же «Ворошилов». Изготавливается на основе технического спирта-ректификата, чокаться при употреблении не рекомендуется. Это ты, Вениамин?

– Ты угадал, Костя, – возликовал Вениамин, который на самом деле носил китайское имя Вэньминь и не менее китайскую фамилию Ван, переиначенную в Иванов. – Как я счастлив тебя слышать, друг!

Он кричал так громко, что находящийся на расстоянии более девяти тысяч километров Хромов поморщился. Друзьями они никогда не были. Просто Вэньминь был талантливым программистом, завербованным ФСБ и помогавшим команде Хромова при вычислении банды Виктора Хоу. Маленький хакер с широченной улыбкой и веселыми, подслеповатыми глазками, поблескивающими, как черная смородина. Его мать была русской, так что признать в нем азиата сумел бы не каждый.

– Какая нелегкая занесла тебя во Владивосток? – спросил Хромов, смутно припоминая, что от Камчатки до Приморского края путь неблизкий.

– Долгая история, Костя, очень долгая. С прежними делишками я завязал, с конторой распрощался, пришлось как-то вертеться.

– Откуда у тебя мой служебный телефон?

– Твой товарищ записал мне на прощание, – сказал Ван Вэньминь. – Был мороз, мы пили «шило». За дружбу и за тех, кто в море. О, это была незабываемая ночь. Хотя… – Он смущенно хихикнул. – Имя того товарища я забыл.

– Мухин, – нахмурился Хромов. – Капитан Юрий Мухин.

– Да-да, теперь я вспомнил! Передавай ему привет, Костя. Как он поживает?

– Никак. Похоронили Мухина в позапрошлом году.

– Ай, какая жалость!

Хромов начал помаленьку заводиться.

– Ты для этого мне звонил? Чтобы выразить свои соболезнования?

– Нет-нет, – заторопился Вэньминь. – Тут такая история… Мог бы ты прилететь во Владик?

Ну вот, началось, подумал Хромов. Сейчас заведет шарманку про то, что русские своих не бросают, а потом примется канючить о помощи. Что у него там стряслось?

– Сначала объясни, в чем дело, – сказал Хромов. – Ни лишних денег, ни времени у меня нет.

– Ты не пожалеешь.

– А вот это я решу после твоего рассказа, договорились?

– О'кей, о'кей, слушай. Уехав с Камчатки, я подрабатывал в разных фирмах. По основной специальности, конечно. С моим знанием компьютеров…

– Говори по делу, – сухо произнес Хромов.

– Так вот, – продолжал Вэньминь, – некоторое время я жил у сестры в Гонконге, а потом вернулся в Россию, осел во Владивостоке и устроился в «Санни электроникс». Японское оборудование и программное обеспечение.

– Знаем мы ваше японское обеспечение.

– Нет, тут все по-честному. У них главный офис в Токио, я там уже бывал. Очень крупная корпорация. Поднялась на военных заказах.

– И что?

– Три дня назад меня встретили во дворе двое. Из китайской группировки. Они как бы слегка наехали на меня, пришлось дать понять, что не на того напали. Я купил пистолет и, когда они появились снова, пригрозил, что застрелю их, как собак.

Хромов неодобрительно покачал головой.

– С таким сомнительным прошлым, Веня, – сказал он, – я вел бы себя смирно, иначе твоей новой карьере конец.

– В том-то и дело, Костя, в том-то и дело. Эти гады мне то же самое сказали. Почти слово в слово. – Вэньминь понизил голос. – Они назубок знают мою биографию, а я ведь числюсь на фирме как Вениамин Иванов. Стоит руководству пронюхать об этом, и…

Он не договорил, но Хромов и без него знал, что в Стране восходящего солнца недолюбливают уроженцев Поднебесной.

– Что насчет твоей биографии? – спросил он, насторожившись.

– Они меня шантажируют, Костя. Требуют, чтобы я взломал для них банк данных «Санни».

– А ты?

– Поскольку им известно обо мне буквально все, то я решил не отставать и тоже навел о них справки, – ответил Вэньминь. – Кое-что накопал сам, кое-что выяснил через сестру…

– И?

– И выяснил, кто за ними стоит.

В груди у Хромова сделалось холодно, словно он набрал полные легкие морозного воздуха. Он услышал, как его собственный невозмутимый голос спрашивает:

– И кто же?

– Виктор Хоу.

Хромов медленно и осторожно выдохнул. Перед мысленным взором проступило изображение сарая, в котором держали семью того командира подлодки с Камчатки. Жена и две дочки, восьми и двенадцати лет. Рты у всех были обмотаны скотчем, руки связаны за спиной. Младшей дочери досталось больше всех. У нее глаза вылезли из орбит. Последним, кого она видела на этом свете, был Виктор Хоу. Потом пришлось хлестать спирт в офицерской гостинице, чтобы стереть из памяти увиденное, но не получилось. Мать и девочки подводника до сих пор стояли как живые… Нет. Как мертвые.