– Данло ви Соли Рингесс из Невернеса, приветствуем вас, – сказал Изас Лель.

Он предложил Данло остаться в роботе, как равному, как одному из трансценденталов, но Данло снова предпочел подушку и сел на нее, поджав ноги, прямой и безмолвный.

– У нас хорошие новости, – сообщил Изас Лель. – Решение по вашей просьбе относительно контакта с Трансцендентальными Единствами принято.

Взгляд Данло переходил с одного трансцендентала на другого. Большинство из них семерых, очевидно, уже вошли в Поле, чтобы.влиться в свои высшие “я”.

– Да? – сказал он.

– Вам разрешено войти в Поле. – Изас Лель, один из всех присутствующих, хотя бы частично сознавал присутствие Данло. – И вы сможете рассказать о своей миссии Трансцендентальным Единствам.

– Благодарю вас. – Данло смотрел на яркие электронные глаза стоящего на полу компьютера и думал о том, какими представляются этой машинной оптике фигуры и краски окружающего мира. Он мог бы задуматься и о том, какими представляются Эде трансценденталы, но это уже не было тайной.

– Не делай этого! – жестикулировала голограмма. – Не позволяй этим паукам завлечь тебя в свою кибернетическую паутину и высосать из тебя разум!

Данло улыбнулся этой органической метафоре и спросил Изаса Леля: – Когда же я смогу встретить с Трансцендентальными Единствами?

– Прямо сейчас. Для этого мы и послали за вами. Но сначала вы должны ознакомиться с топографией Поля. Мы проводим вас, куда нужно.

– Они не могут себе позволить довериться тебе, – показал знаками Эде. – Есть многое, что они захотят от тебя скрыть, и ты им тоже не доверяй.

– Вы будете общаться со мной мысленно, да? – спросил Данло.

– Да, мы сможем обмениваться мыслями, но при условии, что они будут закодированы как слова.

– Понятно.

– Итак, начнем? – спросил Изас Лель.

– Если хотите.

– Хорошо. Закройте глаза, и я провожу вас к Трансцендентальным Единствам.

Свет в зале померк, и Данло закрыл глаза. Послушником он часто бывал в темных, наполненных паром ячейках библиотеки, где погружался в бассейн с теплой соленой водой и мысленно подключался к информационным массивам Ордена.

Пурпурные нейросканеры, под которыми он плавал, считывали электрохимические процессы его мозга. Сейчас он находился в очень похожем состоянии. Его окружали те же мрак и тишина, но ему недоставало почти полного отключения всех внешних чувств, которое он испытывал в библиотечных бассейнах. Он предполагал, что компьютеры за мерцалевыми стенами этого зала генерируют гораздо более мощное логическое поле, чем маленькие органические ячейки библиотеки. В сущности, весь зал собраний был чем-то вроде библиотечной ячейки или даже цефического шлема, только намного, намного больше. Орден мог позволить себе такую технику разве что в нуль-камерах башни цефиков, но принцип ее действия был Данло не так уж чужд. Как только он закрыл глаза, компьютеры начали подавать образы прямо на зрительный участок коры его мозга. В зале стоял сплошной мрак, но внутри него зажегся свет, появились звук, изображение, цвет, направление, и перед Данло открылось Поле.

“Все в порядке, пилот? Вам удобно?” Сканирующие компьютеры считывали слова, возникающие в речевых центрах мозга Изаса Леля. Другие компьютеры кодировали эти слова в электрические импульсы, которые подавали на внутреннее ухо Данло, и Данло “слышал” у себя в голове скрипучий голос Изаса Леля.

“Да, спасибо, все хорошо”.

“Вы можете двигаться? Если да, попробуем один из информационных массивов – все равно какой”.

Данло, сидящий на подушке в тихом зале с закрытыми глазами, понял, что это тест, и улыбнулся: движение через информационные массивы – самый элементарный из кибернетических навыков. Цефики его Ордена называли это чувство движения “поиском”. Даже дети умели находить нужную им информацию в кибернетических пространствах.

“Я имею доступ во все ваши массивы? Или некоторые остаются закрытыми?” “Во все, пилот. Мы за свободную информацию”.

“Понятно”.

“Но в астрономические массивы я попрошу вас не входить”.

“Хорошо, не стану, раз вы просите”.

“Кроме них, можете выбирать любой”.

“Я могу выбирать любой источник из тех, которые смогу обнаружить?” “Что это значит?”.”Лучший способ спрятать источник – это поместить его в океан”. “Мудрая мысль, пилот”.

“Ну что вы”.

“Очень мудрая. Но хватит ли у вас мудрости найти то, что вы ищите? Скоро мы это увидим”.

Данло мысленно двинулся вперед, словно жаждущий через пустыню. Он перевалил через спекшуюся от солнца, каменистую виртуальную дюну, надеясь найти по ту сторону чистый, холодный водоем, но то, что он увидел, напоминало скорее океан с мутной, соленой, непригодной для питья водой.

“Итак, пилот?” Человек способен усвоить только определенное количество информации. Разве может кто-нибудь выпить море? Нет – и дорогу в нем тоже найти не сможет без помощи компаса или ярких звезд. Даже мастер-цефик окажется слепым и беспомощным, если бросить его в хаотическое информационное пространство. Но ни одно человеческое общество не собирало триллионы битов информации только для того, чтобы слить их в огромный общий массив. Информацию, чтобы она могла приносить пользу, всегда отбирают, ранжируют, делают понятной, кодируют, обрабатывают, систематизируют. А люди со своим человеческим мозгом, почти одинаково устроенным у всех – от эталонов Бодхи Люс до полубогов из Туманности Ири, – систематизируют информацию всего несколькими основными способами. Мастер-библиотекарь Элия Джезаитис сказал однажды Данло, что каждая информационная система имеет собственную логику, а мыслить логически Данло – как пилот Ордена – уж как-нибудь умел. Логика служит ключом к любым информационным секретам – логика и различные кибернетические чувства, которые развили в Данло его наставники, когда он много лет назад диким юнцом явился в Невернес.

“Вы колеблетесь, пилот. Это ошеломляет, не так ли?” Какой-то момент Данло действительно колебался. Перед ним струились бесконечные информационные потоки, закодированные разными способами. Часть информации была организована так, чтобы восприниматься физическими чувствами.

Данло с закрытыми глазами видел первую таннахиллскую аркологию и другие исторические картины; видел живописный портрет Лилианы Нараи и молекулярные фото смертоносных вирусов Трачанга. Он слышал молитву собравшихся в храме Архитекторов и сотни голосов, звучащих нестройно, как крики узников, томящихся в темной пещере. Каждый голос пытался рассказать о чем-то своем, от конструирования информационных вирусов до Трансцендентальной Программы.

Он чувствовал запахи – запахи роз, чеснока и горелого пластика. Все это были иллюзорные, виртуальные ощущения, и Данло давно уже научился воспринимать такого рода информацию. Усвоил он и то, что слишком глубокое погружение в симуляцию – это очень медленный и неэффективный способ получения знаний. Для быстрого продвижения по информационным массивам нужно уметь расшифровывать информацию, закодированную в символах. Величайшим достижением Ордена, возможно, была разработка универсального синтаксиса, представляющего любые сведения в виде трехмерных символов, которые грамматики называют идеопластами.

Но нараины, очевидно, не знали этого метода. В Поле Нового Алюмита слова низались в предложения, и целые гирлянды предложений располагались в линейном порядке, как в устной речи. При этом каждое слово было представлено не собственным красивым идеопластом, а символами, изображающими его отдельные звуки. Подобный способ передачи слов и мыслей был простым, но примитивным, варварским. По сравнению с высоким искусством расшифровки идеопластов это было все равно что тащиться по замерзшему морю на снегоступах вместо того, чтобы мчаться на буере со скоростью сто миль в час. Но простота многое искупала: даже ребенок или кибернетический дебил мог читать информацию, записанную таким образом.

“Пилот?” Данло, словно талло, сидящая в горном гнезде, наслаждался остротой своего зрения. Под ним, как ледовый ландшафт, простиралось коллективное знание нараинов и ста поколений Вселенской Кибернетической Церкви. В этом и заключается красота всякой системы: если воспринимать логически организованную информацию правильно, ее потоки застывают и превращаются в снежинки, замерзшие водопады, кристаллические горы.