Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Ты, любимый, у меня не первый

Ты, любимый, у меня не первый.
Сколько было, счет я не вела.
Прошлое взлетело птицей серой,
Вздрогнули прощально два крыла.
Вычеркнул ты прошлое из жизни,
Спутал даты все и имена,
А в бокалах золотились брызги
Крепкого вечернего вина.
Вдруг мир качнулся, перевернулся,
Потом взорвался, потом затих.
А я-то, дура, всегда считала,
Что так бывает лишь у других!
Я боюсь, что это только снится,
Грешных мыслей раскаленный бред,
И к утру растает, растворится
Голубым дымком от сигарет.
Как гудят натянутые нервы.
Прикоснись ко мне и успокой.
Ты, любимый, у меня не первый,
Ты один, единственный такой.
Вино качалось на дне бокала,
Но я пьянела не от вина.
А я-то, дура, всегда считала,
Что так и буду весь век одна.

Женщина в плаще

Женщина в новом идет плаще.
Нет у нее никого вообще.
Дочка отдельно живет, замужняя,
И мама теперь ей стала ненужною.
Женщина плащ купила дорогой —
Может, посмотрит один-другой?
Ну, молодой к ней вряд ли подойдет,
Но и немолодой ей тоже подойдет.
Женщине сорок, но их ей не дать,
Она еще хочет любить и страдать.
Она еще, в общем, девчонка в душе,
И дело даже не только в плаще.
Она забыла невеселое прошлое,
И очень надеется еще на хорошее.
Вот тут на днях подкатил «Мерседес»,
Правда, дорогу спросил и исчез.
Но мог ведь спросить у кого-то еще?
И женщина это связала с плащом.
Женщина смотрится в стекла витрин.
Ну вот, еще вечер окончен один.
И нет никаких вариантов, хоть плачь,
Напрасными были надежды на плащ.
Домой одна возвратится опять,
Чаю попьет и уляжется спать.
А метеодиктор, смешной человек,
Скажет, что завтра в городе снег
И температура минусовая.
А кто ж в такую плащи надевает?
И женщина утром наденет пальто.
Оно неплохое. Но все же не то.
А плащ повесит в шкаф зимовать,
Но будет порой его доставать
И думать, что снова настанет весна,
И она не будет весь век одна.
И кто-то однажды заметит плащ,
И зазвучит мендельсоновский марш.
Они будут вместе телик смотреть.
Ой, как не хочется ей стареть!
Сходить, что ль, к замужней дочке в гости,
Отдать ей плащ. Молодая, пусть носит...

Какое счастье!

Какое счастье быть с тобою в ссоре.
От всех забот взять отпуск дня на два,
Свободной птицей в голубом просторе
Парить, забыв обидные слова!
Какое счастье, на часы не глядя,
В кафе с подружкой кофе пить, болтать,
И на тебя эмоции не тратить,
И вообще тебя не вспоминать!
Какое счастье, как бывало раньше,
Поймать глазами чей-то взгляд в толпе
И, замирая, ждать, что будет дальше,
И ничего не объяснять тебе!
Какое счастье – смазать чуть помаду
И на углу купить себе цветы.
Ревнуй, Отелло, так тебе и надо,
Все это сам себе устроил ты!
Какое счастье – сесть в троллейбус поздний
И плыть неспешно улицей ночной,
И за окном увидеть в небе звезды,
И вдруг понять, как плохо быть одной!
Какое счастье поздно возвратиться,
Увидев свет, знать – дома кто-то есть,
И выйдешь ты, и скажешь – хватит злиться,
Я так устал, дай что-нибудь поесть!

Мне приснился ласковый мужик

Мне приснился ласковый мужик —
Невысокий, а глаза, как блюдца.
И за ночь он так ко мне привык,
Что я утром не могла проснуться.
Он всю ночь меня не отпускал.
Обнимал до пупрышек на коже.
Ну никто меня так не ласкал
Ни до мужика, ни после тоже.
Такой был ласковый мужик,
Мне с ним всю ночь так сладко было.
Исчез он так же, как возник,
И, как зовут, спросить забыла.
Я ему шептала: «Уходи»,
А сама боялась, что заплачу.
И остался на моей груди
Отпечаток губ его горячих.
Это сон был, только и всего,
Но с тех пор я в нем души не чаю.
Вдруг во сне вы встретите его,
Передайте – я о нем скучаю.

Настоящая подруга

1

– Ольгиванна, попросите к телефону Травку! – Вы что-нибудь поняли? Нет? Объясняю – Ольга еще девчонкой была, а кавалерам уже представлялась по имени-отчеству – Ольга Ивановна. А потом это уже почти в прозвище превратилось – Ольгиванна. Все ее так и называли. Девица она была чудноватая, в смысле, романтическая очень натура. И книги любила читать чувствительные. Особенно «Даму с камелиями». Раз сто перечитала. И плакала над судьбой бедной героини Травиаты, умирающей от туберкулеза. Сколько раз читала, столько раз и плакала. И места особой печали в книге были закапаны слезами Ольгиванны и даже испорчены этой постоянной сыростью.

9
{"b":"228590","o":1}